Учебка. Армейский роман
Шрифт:
— Ну что, поехали? — спросил шофер, обернувшись к отцу.
Тот молча кивнул.
Шофер надавил на газ и «козелок» понес Игоря навстречу новой жизни. Тищенко смотрел на последние дома Городка и думал: «Теперь только через два года я увижу мой город». От таких мыслей делалось грустно, поэтому Игорь стал смотреть по сторонам, стараясь не думать об этом. Стройные тополя, мелькающие июньской зеленой стеной по обеим сторонам дороги, наводили на воспоминания опрошедшем. То из памяти всплывали совсем недавние события, то такие, которые, казалось, навсегда остались в самых глубоких ее недрах…
Проводы прошли скромно — не было никого из чужих: мать, отец, тетя Оля, Славик и Игорь. Игорь выпил немножко шампанского только после многочисленных уговоров отца, решив, в конце концов, исключить этот шипучий благородный напиток из списка самозапрещенных к употреблению. Тищенко вспомнил
На одном из очередных поворотов внимание Игоря привлекла темноволосая девушка, «голосующая» «козелку». Проехали мимо, так как свободных мест не было. «Чем-то она на Ольгу похожа», — машинально подумал Игорь и тут же поймал себя на этой мысли: «Интересно, почему это я ее вспомнил?»
Тищенко учился вместе с Ольгой в школе. Она пришла к ним в класс в сентябре восемьдесят второго, с первого взгляда, покорив Игоря своими томными, глубокими, почти черными глазами, пышными и такими же черными косами, мягким, гортанным голосом и самое главное — отсутствием в речи ругательств и грубостей, что было большой редкостью. Ольга Березнякова разительно выделялась среди одноклассниц, как внешней красотой, так и нежной, женственной душой. Тищенко полюбил Ольгу после первой встречи той драматичной, чистой, искренней юношеской любовью, которую часто называют как-то математически-сухо первой. Игорь вспомнил, с каким восторгом он бегал каждое утро в школу с надеждой снова и снова видеть Ольгу, говориь с ней. Девятый класс прошел на каком-то едином, удивительно-прекрасном дыхании. Но прошло, лето и Игорь стал понемногу прозревать, все сильнее чувствуя горечь неразделенного чувства. Тищенко ясно понял, что ему трудно чем-то заинтересовать Ольгу. Он был маленьким, худым парнишкой, вдобавок ко всему совершенно бездарным в спорте и игре на гитаре. Умение хорошо плавать и некоторые успехи в учебе на взгляд Игоря были слишком жалкими на фоне вышеперечисленных недостатков. Когда Игорь полностью это «понял», он окончательно (так ему, во всяком случае, казалось) разорвал свои отношения с Ольгой. В разговоре с Березняковой Тищенко стал часто проявлять намеренную грубость, прикрывая ею свое поражение и бессилие и ужасно жалея в душе о каждом таком случае. После школы Ольга уехала не то в Ленинград, не то в Псковскую, область — Игорь точно не знал, и после этого они больше не встречались. Игорь всегда завидовал Гутовскому, так как знал, что Ольга симпатизирует его другу, и испытывал к их взаимоотношениям совершенно противоречивые чувства: когда Гутовский проявлял ответную симпатию, Игоря мучила ревность, когда же Сергей не замечал Ольгу — Тищенко обижался на друга за его «толстокожесть». «Вот она — судьба, о которой нам все говорят. Год назад мы все вместе были на выпускном вечере, и вот теперь за сотни, а может быть, и тысячи километров друг от друга: Гутовский в Калининграде марширует на побережье Балтийского моря, Жалейко, может быть, едет куда-нибудь в Сибирь к месту службы, а Березнякова учится в каком-нибудь российском городе. Как тут не вспомнить выражение «пути господни неисповедимы». Кто знает, что с нами со всеми будет через два года?», — размышлял Игорь.
«Козелок» въехал в Витебск и через несколько минут свернул в одну из боковых улиц. Тищенко знал, что отец должен ехать в командировку, а для этого ему необходимо оформить документы в «Облагропромтехнике». Серое, непритязательное здание представляло собой типичный образец областной конторы средней степени солидности — стандартные окна, полное отсутствие балконов и несколько машин на стоянке. Отец пробыл в здании минут десять, и вскоре «козелок» поехал дальше. Вот и развилка на Полоцк. Здесь нужно расставаться с отцом. «Когда теперь увидимся вновь? Лишь через два года», — сам у себя мысленно спросил и точно также ответил Тищенко. Все, кроме шофера, вышли из машины. Отец тепло взглянул на Игоря, вздохнул, взял в свою руку ладонь сына и долго тряс ее, приговаривая при этом:
— Служи, сынок. Время быстро пройдет. Я три года служил. А мы… Я, Славик и мама… Ждать тебя будем…
Волнение мешало отцу говорить. Игорь тоже почему-то разволновался и вообще ничего не говорил. Наконец, отец отпустил его руку и нерешительно сказал:
— Поехал я, сынок. До свидания.
— До свидания…, — это было все, что смог выдавить из себя Игорь.
Отец сел в «козелок» и, когда машина тронулась, помахал рукой в открытое окошко.
— Пошли на остановку, Игорек, еще к Анне Николаевне заехать нужно, — мягко сказала мама.
Анна Николаевна Шадько была очень дальней родственницей семьи Тищенко, но в жизни иной
Шадько жили в большом пятиэтажном «синем доме», хорошо известном всем витебчанам. За свой темно-синий фасад дом получил кличку «клякса». Во многих его квартирах жили номенклатурные работники нынешние, либо номенклатурные работники в прошлом. В народе жильцов дома называли «шишаками», очевидно произведя сей неологизм от слова «шишка» — солидный руководящий товарищ. Остальные квартиры занимали представители научной и творческой интеллигенции: артисты расположенного недалеко от дома театра имени Якуба Колоса и представители различных учебных заведений. Дом стоял в самом центре города и в отношении географическом занимал, пожалуй, наиболее выгодное положение.
Как обычно, Шадько встретили гостей очень гостеприимно. Елена Андреевна в середине беседы расстроилась и стала высказывать свои опасения по поводу здоровья Игоря. Игорь почувствовал себя неловко и попытался переменить тему разговора. Ему на помощь пришли Сергей Иванович и Анна Николаевна. В конце концов, после того, как в беседу включилась и дочь Анны Николаевич Ирина, удалось убедить мать Игоря в том, что в армии хорошие врачи и в самом крайнем случае Игоря положат в госпиталь и подлечат. Сергей Иванович высказал твердую уверенность в том, что в армии Игорь окрепнет и возмужает. Попрощавшись с Шадько, все отправились в военкомат. К группе провожающих присоединилась Ирина Сергеевна. Показалась улица Суворова. Проходя мимо старого здания ратуши — своеобразного символа города, Игорь увидел его одетым в леса и закрытым на реставрацию. Казалось, что начавшиеся ремонтные работы и внезапное изменение неторопливо-размеренной жизни старинной постройки удивительно гармонировали с грядущими переменами в жизни Игоря.
Вот и горвоенкомат. Возле старого двухэтажного здания стояло множество призывников, хорошо выделяющихся из толпы провожающих своими гладко бритыми головами. Тищенко улыбнулся: ему казалось, что каждая голова излучает какое-то сияние. «Ну, прямо святые», — подумал Игорь.
До восьми оставалось еще минут десять, и мало кто из призывников спешил раньше срока оставить волю. Тищенко вместе с родственниками расположился слева от главного и единственного входа в тени широкого, раскидистого ясеня. Минут через пять к военкомату подошел однокурсник Тищенко Андрей Шалко, точно так же аккуратно остриженный «под ноль». Андрей жил далеко — в Докшицком районе, поэтому провожать его пришел друг, живший с Андреем в одной комнате в общежитии. И имя, и фамилия друга Шалко были киношными — Федя Колескин. Не успели и поздороваться, как следует, как из военкомата вышел какой-то офицер и крикнул, чтобы призывники входили. Мать поцеловала Игоря и стала торопить:
— Давай, сынок, а то ругаться будут, иди — пора уже…
Игорь увидел, что в уголках маминых глаз показались маленькие, блестящие слезинки.
— Не расстраивайся, мама, все будет хорошо. Давай, Славик, руку на прощанье. До свидания, тетя Оля, тетя Ира. Может, еще в областном военкомате увидимся.
Наскоро попрощавшись, Тищенко вместе с Шалко вошел в военкомат, переступив на два года черту, за которой осталась свобода. Он еще не осознавал этого и думал больше не о том, что ждет впереди, а о возможной встрече с родственниками в облвоенкомате. Игорь удивился тому, что это незначительное, в общем-то, событие вдруг стало таким важным. Игорь не понимал, что это было не осознанным до конца желанием продлить последние часы перед разлукой с привычным образом жизни. Призывников всегда отправляли в облвоенкомат из городского, и там зачастую можно было встретиться с родными.