Учение древней Церкви о собственности и милостыне

Экземплярский Василий Ильич

Изложением учения о милостыне св. Иоанна Златоуста можно было бы закончить обзор учения о милостыне всей восточной древней Церкви, так как вопрос рассмотрен святителем с исчерпывающей полнотой. Но считаем все же нелишним в дополнение к изложенному учению святых отцов восточной Церкви еще сделать краткие замечания о взгляде на милостыню христианских подвижников-монахов. Мы не излагали их учения о собственности, а в связи с этим — о богатстве и бедности, по­тому что общемонашеский взгляд на эти предметы открывается со всей несомненностью из подвижнических уставов. Что же касается взгляда на милостыню, то в аскетической письменности он раскрывается не­сколько иначе, как бы своеобразным путем, сравнительно с постанов­кой вопроса в общецерковном учении. И нам нетрудно понять необходи­мость своеобразной постановки вопроса в аскетической письменности. Дело в том, именно, что учение о милостыне находится в неразрывной связи с учением о собственности, как это мы уже видели. В виду от­рицания иноческими уставами института частной собственности перед монахами и в особенности идейными руководителями иноческой жизни неизбежно возникал вопрос: как же смотреть на долг творить милосты­ню, долг, заповеданный Господом и имеющий, по учению Церкви, все­общее значение? Ответить, что монах свободен от этого долга значило бы стать в противоречие с общецерковным пониманием всеобщности долга творить милостыню. А если стремиться выполнить этот долг в та­кой именно форме, в какой он обычно осуществлялся в мирской жизни, значило отказаться практически от основного принципа иночества — отрицания права частной собственности в монашеском общежитии — и внести в иноческую жизнь великий соблазн оправдывать ссылкой на долг творить милостыню страсть любостяжания, как об этом соблазне ясно говорят подвижнические писания. Вот эта сторона дела, именно согласование всеобщности долга творить милостыню с монашеским обетом отречения от собственности, и представляется, собственно, интересным оттенить в подвижническом учении, так как остальные во­просы о побуждениях к милостыне, свойствах ее и т. д. решаются и в аскетической письменности по существу одинаково с общецерковным взглядом на предмет.

Едва ли будет ошибочно назвать преп. Исаака Сарского

наиболее ярким проповедником созерцательного аскетизма. Нельзя более сильно оттенить значение совершенного безмолвия и совершенного отречения от общения с людьми для беседы души с Богом, чем сделано это преп. Исааком. И, однако, в его же наставлениях мы встречаем очень опреде­ленно выраженное указание на всеобщее значение долга творить ми­лостыню; и притом характеризуется значение милостыни буквально со­гласно с учением великого проповедника христианской общественности св. Иоанна Златоуста. «Если имеешь что лишнее для дневной потребно­сти, — советует преп. Исаак, — раздай это нищим и иди с дерзновением приносить молитвы твои, то есть беседуй с Богом, как сын с отцом. Ничто не может так приблизить сердце к Богу, как милостыня, и ничто не про­изводит в душе такой тишины, как произвольная бедность» [934] . «Хочешь ли, — спрашивает авва в другом своем слове, — умом своим быть в обще­нии с Богом, приняв в себя ощущение оного услаждения, не порабощен­ного чувством? Послужи милостыне. Когда внутри тебя обретается она, тогда изображается в тебе оная святая красота, которой уподобляешь­ся Богу. Всеобъемлемость дел милостыни производит в душе общение с Божеством без посредства какого-либо времени к единению со славой светлости» [935] . «Даю же тебе, брат, и сию заповедь: пусть у тебя всегда берет перевес милостыня, пока на самом себе не ощутишь той милосты­ни, какую имеешь ты к миру. Наше милосердие пусть будет зерцалом, чтобы видеть нам в себе самих то подобие и тот истинный образ, какой есть в Божием естестве и в сущности Божией. Сим и подобным сему бу­дем просвещаться для того, чтобы нам с просветленным произволением подвигнуться к житию по Богу. Сердце жестокое и немилосердное никог­да не очистится. Человек милостивый — врач своей души, потому что как бы сильным ветром из внутренности своей он разгоняет омрачение страстей. Это, по евангельскому слову жизни, добрый долг, данный нами взаем Богу» [936] . При этом преп. Исаак характеризует христианскую мило­стыню как выражение доброго настроения благотворителя и ценность ее полагает не в деньгах, которых могло и не быть у монаха, но в том или ином проявлении милосердия. «Когда подаешь, — поучает преп. авва, — подавай с великодушием, с ласковостью на лице, и снабди в большей мере, нежели сколько просил. Ибо сказано: посли хлеб твой на лице воды и не по многом времени найдешь воздаяние [937] . Не отделяй богатого от бедного и не старайся распознавать достойного от недостойного: пусть все люди будут для тебя равны для доброго дела. Ибо сим способом мо­жешь и недостойных привлечь к добру, потому что душа посредством те­лесного скоро привлекается в страх Божий. И Господь разделял трапезу с мытарями и блудницами и не отлучал от себя недостойных, чтобы сим способом всех привлечь в страх Божий, чтобы посредством телесного приблизились к духовному. Поэтому благотворением и честью уравни­вай всех людей, будет ли кто иудей, или неверный, или убийца, тем паче, что и он — брат тебе, одной с тобой природы и не с ведением заблудился от истины. Когда сделаешь кому добро, не жди от него воздаяния; и за то, и за другое вознаградит тебя Бог. А если возможно для тебя, делай добро и не ради будущего воздаяния» [938] . «Если возложишь на душу свою правило нищеты, — говорит преп. Исаак, — и, по благодати Божией, освободишься от попечений, и нищетой своей станешь выше мира, то смотри, не возлюби стяжания по нищелюбию, для подаяния милосты­ни, не ввергни души своей в смятение тем, что будешь брать у одного и давать другому; не уничтожь чести своей подчиненностью людям и, прося у них, не утрать свободы и благородства ума своего в попечении о житейском... Если есть у тебя имение, расточи вдруг. Если же ничего не имеешь, и не желай иметь». «Ибо подавать нищим из собственности своей, одеть нагого, любить ближнего, как себя самого, не обижать, не лгать — это провозглашал и закон ветхий; совершенство же евангель­ского домостроительства повелевает так: от взимающего твоя не истя- зуй, и всякому просящему дай. И должно с радостью терпеть не только отнятие какой-либо вещи и прочее внешнее, но и самую душу полагать за брата. Тот милостивый, а не тот, кто подаянием только оказывает милость брату своему! Но и тот милостив, кто услышит или увидит что- либо, опечаливающее брата его, и возгорится сердцем, а равно и тот, кто, если заушен братом своим, не возымеет столько бесстыдства, чтобы отвечать и опечалить сердце его» [939] .

934

Слово LVI, стр. 285-286 рус. перевода, изд. 1893 г.

935

Слово I, стр. 14.

936

Слово XLI, стр. 178.

937

Еккл. XI, 1.

938

Слово LVI, стр. 286-287.

939

«Послание к иноку Николаю», гл. 31; «Добротолюбие», т. I, стр. 514-515.

Но если, таким образом, совершать милостыню равно необходимо и для монаха, то возникает практический вопрос: каким образом монах может исполнять этот долг по отречении от собственности? Святые подвижники довольно много занимались этим вопросом в своих наставлениях и как указали истинное понимание этого долга в условиях монашеского строя жизни, так и обличили неправильное или лицемерное представление, по которому ради исполнения долга милостыни можно нарушать обет совер­шенной нестяжательности.

В первом случае отцы-подвижники указывали и оттеняли то, что, с од­ной стороны, величина милостыни не зависит от количества подаваемого, а с другой, что не деньги нужны для того, чтобы милостыня была богоу­годной.

«Испытаем себя, возлюбленные, — советует преп. авва Исайя, — исполняет ли каждый из нас заповеди Господни по силе своей или нет; ибо все мы долг имеем исполнять их по силе нашей: малый — по малости своей, великий — по великости своей. Вметавшие дары свои в сокро- вищехранительницу богаты были, но Господь обрадован был паче бед­ной вдовой ради двух лепт ее, потому что Бог смотрит на произволение наше. Не дадим же места в сердце своем унынию (что не многое можем сделать), чтобы завидование другим не отлучило нас от Бога, но будем исполнять служения свои по бедности своей... Ибо у Него (Господа) нет лицемерия ни к малому, ни к великому, ни к богатому, ни к бедному, но произволения доброго ищет Он, и веры в Него, и исполнения заповедей Его, и любви ко всем» [940] . И ни один монах не беден настолько, чтобы не имел возможности выполнить долг творить милостыню, так как сущ­ность ее — в сердце милующем. «Никто не может сказать, по словам преп. аввы Дорофея, «я нищ, мне не из чего подавать милостыню»; но если ты не можешь дать столько, сколько оные богачи, влагавшие дары свои в сокровищницу, то дай две лепты, подобно оной убогой вдовице, и Бог примет это от тебя лучше, чем дары оных богатых. Если и того не имеешь, имеешь силу и можешь служением оказать милость немощному брату. Не можешь и того? Можешь словом утешить брата своего; итак, окажи ему милосердие словом и услышь сказанное: слово благо паче даяния. Если ты и словом не можешь помочь ему, то можешь, когда огор­чится на тебя брат твой, оказать ему милость и потерпеть ему во время его смущения, видя его искушаемым от общего врага, и вместо того, чтобы сказать ему одно слово и тем более смутить его, промолчать; сим окажешь ему милость, избавляя душу его от врага. Можешь также, когда согрешит перед тобой брат твой, помиловать его и простить грех его... И так ты окажешь милость душе брата твоего... И таким образом, не имея чем оказать милосердие телу, милуешь душу его. А какая милость более той, чтобы помиловать душу? И как душа драгоценнее тела, так и милость, оказанная душе, больше оказанной телу» [941] .

940

Слово VII, 17; см. «Добротолюбие», изд. 2, т. I, стр. 331-332.

941

Поучение XIV «о созидании добродетелей», стр. 176-177 рус. перевода.

Как видим, преп. авва Дорофей смотрит на милостыню более ши­роко, чем на помощь лишь материальную. И это обычная подвиж­ническая точка зрения [942] '"'. «Говорится у пророка Даниила, — пишет, например, преп. Марк подвижник, — грехи твоя милостынями искупи и неправды твоя щедротами (убогих) » [943] . «Но, может быть, ты скажешь: я не имею денег, как ущедрю убогого? Не имеешь денег, но имеешь хо­тения; отрекись от них и посредством их совершай благое. Не можешь благотворить рукой телесно? Благотвори правым произволением: аще согрешит к тебе брат твой, остави ему, по слову Господню, и это соста­вит для тебя великую милостыню... Великое дело, если кто, имея деньги, подаст милостыню убогим; миловать же ближних в согрешениях их (про­тив нас) настолько больше для получения прощения грехов, насколько душа по естеству своему честнее тела» [944] . У блаженного Диадоха мы находим указание и на такой вид вещественной милостыни, который был доступен и монахам, отрекшимся от собственности, это именно воздер­жание в пище для того, чтобы излишек ее пожертвовать неимущим. «Воздержание в яствах, — говорит блаженный, — так должно было бы соблюдать... чтобы, удаляя себя от многих и полезных снедей, мы сораз­мерно обуздывали воспламеняющиеся плотские члены, а затем, избыток наш был достаточным сбережением для нищенствующих, что именно служит признаком искренней любви» [945] .

942

«Послание к иноку Николаю», гл. 31; см. «Добролюбие», т. I, стр. 514-515.

943

Слово LVI, стр. 286-287.

944

Там

же, стр. 278-279.

945

«Аскетическое слово», гл. 43, стр. 143-148, рус. перевода проф. Попова.

И когда святые подвижники настаивали на том, что долг творить милостыню имеет обязательную силу и для монаха, то, как сказали мы ранее, они предусматривали и возможные перетолкования этого долга в направлении возможности не исполнять как должно своего обета не- стяжательности под предлогом милостыни. У многих отцов-подвижников встречаются очень определенные указания на то, как человеческое лице­мерие и любостяжательность не останавливались даже перед извращени­ем слова Божия «ради страсти сребролюбия». Преп. Марк подвижник, например, стремится предупредить возможные в монашеской жизни пе­ретолкования всеобщности долга творить милостыню указанием на то, что заповедь о милостыне, как часть более общей заповеди отдать все свое состояние, исполняется монахом всецело в раздаче разом своего иму­щества и признанием обета отречения от собственности. «Заповеди, — рассуждает преподобный, — одни суть более общие, которые заключают в себе многие из частных и многие части порока отсекают за один раз... Например, в Писании сказано: «всякому просящему у тебя дай»... и «хо­тящему заяти от тебе, не отврати»; это суть заповеди частные. Общая же, заключающая их в себе: «продаждь имение твое, и даждь нищим, и, взем крест твой, гряди вслед Мене», разумея под крестом терпение постигаю­щих нас скорбей. Ибо все раздавший нищим и взявший крест свой испол­нил разом все вышеозначенные заповеди» [946] . И мы уже видели, что преп. Марк понимает долг творить милостыню гораздо шире, чем только давать деньги просящим [947] . Особенно подробно останавливается на неправильно­сти в понимании некоторых всеобщности долга творить милостыню преп.

946

«Послание к иноку Николаю», гл. 34; «Добролюбие», т. I, стр. 516.

947

Там же, гл. 31, стр. 514.

Иоанн Кассиан, утверждаясь на опыте печальной действительности сво­его времени, когда не останавливались даже и перед извращением истин­ного смысла Писания ради сребролюбия. «Никто не может служить Богу и маммоне, — говорит преп. Иоанн, — и никто, возложивший руку свою на плуг, и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия. Такие стараются найти себе повод к прежнему корыстолюбию в свидетельстве Священного Писания. В превратном смысле толкуя, усиливаются извра­тить изречение апостола, или лучше — Господа, и приноровить по своему желанию; не свою жизнь или разум приспособляя к смыслу Священного Писания, но делая натяжку Св. Писания по желанию своей страсти, хо­тят, чтобы оно согласовалось с их мнениями, и говорят, что написано: более блаженства в том, чтобы давать, нежели, чтобы брать. Превратным толкованием этого они думают ослабить следующее изречение Господа: «если хочешь быть совершен, пойди продай имение твое, и раздай нищим, и получи сокровище на небеси, и приходи, следуй за Мною». Думают, что они под этим предлогом не должны оставлять свое богатство, имен­но считая себя более блаженными, если... от избытка его уделяют и дру­гим... Такие должны знать, что они или сами себя обманывают и никак не отреклись от этого мира, полагаясь на прежнее богатство, или, если хотят самым делом исполнить монашеские обеты, отвергнув и расточив все... с апостолом прославятся в голоде и жажде, в холоде и наготе» [948] . «Итак, если хотим последовать евангельской заповеди и быть подражате­лями апостола и всей первенствующей Церкви или отцов, которые в наши времена последовали добродетелям и совершенству их, то не должны мы полагаться на свои мнения, обещая себе евангельское совершенство от этого холодного и жалкого состояния; но, последуя стопам их, должны стараться не обманывать самих себя и так будем исполнять монастыр­ское благочиние и постановление, чтобы нам поистине отречься от этого мира» [949] . Подобное же утверждают блаженный Диадох и преподобный Иоанн Лествичник. Первый дает такие наставления: «Весьма прилично и совершенно полезно нам, познавшим путь благочестия, тотчас все нахо­дящееся у нас распродать... а не ослушаться Спасительной заповеди под предлогом постоянного желания совершать заповеди... Господь, конечно, потребует от нас отчета в милостыне, поелику имеем. Поэтому, если я то, что имел дать в течение многих лет, по страху Божию полезно расточаю в немногое время, то я — ничего не имеющий, за что же еще буду осуж­ден? Но кто-нибудь скажет: откуда же впредь будут получать милостыню бедные, постоянно привыкшие содержаться от нашего незначительного имущества? Таковой да научится не поносить Бога под предлогом соб­ственного сребролюбия. Ибо Бог не перестает устраивать свое творение, как от начала» [950] .

948

«Послание к Кастору, епископу Антскому, о правилах общежительных мо­настырей», кн. VII, гл. 15-16, стр. 92-93 рус. перевода епископа Петра.

949

Там же, гл. XVIII, стр. 95.

950

«Аскетическое слово», гл. LXV — XLVI, стр. 348-351.

Преп. Иоанн Лествичник указывает также на лицемерную основу речей монашествующих о долге творить милостыню. И он заповедует: «не говори, что собираешь деньги ради нищих; ибо две лепты вдовицы купили Царство Небесное... Сребролюбие начинается под видом раздая- ния милостыни, а оканчивается ненавистью к бедным. Сребролюбец бы­вает милостив, пока собирает деньги, а как (скоро) накопил их — так и сжал руки» [951] . «Бес сребролюбия, по убеждению преподобного, борется с нестяжательными и, когда не может их одолеть, тогда представляет им нищих, и тогда видом милостыни увещевает их, чтобы они из невещест­венных сделались опять вещественными» [952] .

951

«Лествица», слово XVI о сребролюбии, стр. 177 рус. перевода.

952

Слово XXVI, стр. 270.

На учении св. отцов-подвижников о свойствах истинно христианской милостыни не будем останавливаться подробно, так как вообще в подвиж­нических наставлениях мало внимания уделялось учению о милостыне и нового чего-либо в этом отношении они не сказали. Позволим себе толь­ко привести слова преп. аввы Дорофея о совершенном бескорыстии хри­стианской милостыни, слова, отличающиеся редкой выразительностью. «Благоугодная (воля Божия) та, когда кто делает милостыню не по како­му-нибудь побуждению человеческому, но ради самого добра, из одного сострадания: сие благоугодно Богу. Совершенная же (воля Божия) есть та, когда кто творит милостыню не со скупостью, не с леностью, не с през­рением, но всей силой и всем произволением, подавая так, как будто бы принимал сам, и так благодетельствуя, как будто бы сам принимал благо­деяние; тогда исполняется совершенная воля Божия... Но должно знать и самое благо милостыни, и самую благодать ее: она столь велика, что может прощать и грехи... Сам Господь сказал: «Будите милосерди, якоже и Отец ваш небесный милосерд есть». Не сказал: «поститесь, как и Отец ваш небесный постится»; не сказал: «будьте нестяжательны, как и Отец ваш небесный нестяжателен». Но что говорит: «Будите милосерди...»; ибо сия добродетель особенно подражает Богу и изображает Его. Итак, всегда должно взирать на эту цель и разумно делать добро, ибо и в цели мило­стыни есть великое различие. Иной подает милостыню для того, чтобы благословилось поле его, и Бог благословляет его поле. Другой подает милостыню для того, чтобы спасся его корабль, и Бог спасает корабль его. Иной подает ее за детей своих, и Бог спасает и хранит детей его. Другой подает ее для того, чтобы прославиться, и Бог прославляет его. Ибо Бог не отвергает никого, но каждому подает то, чего он желает, если только это не вредит душе его. Но все сии уже получили награду свою, и Бог ничего не делает им потому, что они ничего не искали себе у Него; и цель, которая была у них в виду, не имела отношения к их душевной пользе. Ты сделал это, чтобы благословилось поле твое, и Бог благословил твое поле; ты сделал сие за детей своих, и Бог сохранил детей твоих. Ты сделал это, чтобы прославиться, и Бог прославил тебя. Итак, что же должен тебе Бог? Он отдал тебе плату, за которую ты делал. Иной подает милостыню для того, чтобы избавиться от будущего мучения; этот подает ее для души своей, этот подает ее ради Бога. Однако же и он не таков, как хочет Бог, ибо он еще находится в состоянии раба, а раб не добровольно исполняет волю господина своего, но боясь быть наказанным; также и сей подает милостыню для того, чтобы избавиться от мучения, и Бог избавляет его от оного. Другой подает милостыню, чтобы получить награду: сие выше первого, но и этот не таков, как хочет Бог, ибо он еще не находится в со­стоянии сына, но, как наемник, исполняет волю господина своего, чтобы получить от него и плату, и прибыль: так же и сей подает милостыню для того, чтобы приобрести и получить награду от Бога. Ибо тремя образами, как говорит св. Григорий, можем мы делать доброе: или делаем доброе, бо­ясь мучений, и тогда мы находимся в состоянии раба; или для того, чтобы получить награду, и тогда мы находимся в расположении наемника, или делаем добро ради самого добра, и тогда находимся на степени сына; ибо сын исполняет волю отца не из страха и не потому, что хочет получить от него награду, но желая угодить ему, почтить и успокоить. Так и мы долж­ны подавать милостыню ради самого добра, сострадая друг другу, как своим членам, и так угождать другим, как бы мы сами принимали от них услуги; подавай так, как будто бы мы сами получаем, и вот сия-то есть разумная милостыня; так приходим мы в состояние сына» [953] .

953

Поучение XIV «О созидании добродетелей», стр. 174-176.

Западная церковная мысль IV и начала V века вопросы о милостыне освещала, в общем, согласно с началами, положенными в основу понима­ния христианского учения великими учителями древней Церкви. Но такое принципиальное согласие не препятствовало, конечно, тому, что на Запа­де вопрос о милостыне рассматривался несколько под другим углом зре­ния, чем на древнехристианском Востоке. Так как в поучениях восточных учителей Церкви христианский взгляд на милостыню выражен во всей полноте и в совершенном согласии с абсолютностью евангельской точки зрения на предмет, то нам нет особенных побуждений излагать воззрения западных церковных писателей со всей подробностью, и мы ограничимся лишь немногими выдержками из творений этих писателей, могущими как показать принципиальное согласие общецерковного учения о милостыне, так и оттенить некоторую своеобразность постановки проблемы на хри­стианском Западе. Ограничимся и немногими именами: Лактанция, св. Амвросия, блаженного Августина и блаженного Иеронима.