Ученик философа
Шрифт:
— Я его не видела.
— Можно мне прийти поговорить с вами, просто поговорить, понимаете? Мне нужно. Джордж ведь не будет возражать?
— Нет.
— Значит, можно?
— Нет, я хочу сказать, не приходите, я вас очень прошу, не приходите.
— Я просто хочу поговорить с женщиной старше меня. Мне нужен совет.
— Нет.
— Ну Диана! Слушайте, а это правда, что Джордж убил Стеллу? Все так говорят!
Эти идиотские слова были попыткой пошутить. На глазах Тома личико Дианы скривилось в зверскую гримасу, еще мгновение — и она стремительно, как выдра, рванулась прочь, пнув Тома в бедро ногой при толчке. Том не пытался ее догнать. Он был унижен, ему было плохо. Он подумал: «Вот пойду и увижусь с ней! Плевать!»
— Том, привет!
Это
— Так что, пойдем домой? — несколько сердито спросила Перл у Хэтти.
Перл и Хэтти все еще находились в счастливом неведении относительно плана Джона Роберта, поскольку сей мудрец пока не удосужился сочинить письмо с объяснениями. По правде сказать, он сподвигся преодолеть свою нерешительность и назавтра лично посетить Слиппер-хаус.
Перл наконец уговорила Хэтти пойти в Институт. Хэтти купила в Боукоке солидный черный закрытый купальник с юбочкой. Кроме того, они с Перл посетили «Бутик Анны Лэпуинг» и купили Хэтти летнее платье по выбору Перл. А сегодня пошел снег.
Хэтти и Перл стояли в саду Дианы у решетки, окружающей жалкое буйство Ллудова источника. Перл была в брюках и куртке с капюшоном. Хэтти — в плаще, шерстяной шапочке и шерстяных чулках. Они уже было добрались до раздевалки, как Хэтти вдруг запаниковала.
— Что с тобой такое случилось?
— Там было совсем как в Денвере.
— Что ты хочешь сказать?
— И там все так на виду, я не хочу, чтобы все эти женщины на меня смотрели.
— Но люди на тебя и так смотрят, на улицах, и не только женщины!
— Да, но здесь совсем по-другому, здесь ужасно. И все так хорошо плавают…
— Ты тоже.
— Нет-нет… прости, пожалуйста.
— Ну так мы идем или остаемся?
Хэтти пришла в ужас от переполненной женской раздевалки, где множество женщин всяких размеров и форм, едва одетые (а иные — совсем голые), принимали душ, стояли, болтали друг с другом. Тут было так людно, оживленно, шумно, и нельзя было оставить за собой кабинку — нужно было отнести одежду в шкафчик, запереть его, потом стараться не потерять ключ и тому подобное. Хэтти представляла себе все это гораздо более укромным, частным, пристойным и себя в черном костюме — как она незаметно подходит к краю бассейна и бесшумно соскальзывает в воду. Перл сказала:
— Тебя никто не тронет, никто не заметит, почему ты думаешь, что кому-то интересна!
— Я так не думаю, я просто хочу покоя, — ответила Хэтти.
В раздевалке покоя не было, там негде было даже постоять так, чтобы тебя не пихали мокрые мясистые женщины. Хэтти не стала объяснять Перл, что d'er`eglement [98] ее чувств усугубилось чем-то совершенно неожиданным, стремительно наполнившим ее ужасной, болезненной ностальгией — она не успела даже понять, что это. Сочетание тепла, запаха мокрого дерева и снежного света снаружи внезапно со страшной силой напомнило ей лыжные катания в Скалистых горах, в Аспене, возвращение со снега в теплую, обитую деревом комнату с капающими лыжами и мокрыми ботинками. Хэтти никогда не была особенно счастлива в Денвере, но пронзившее ее напоминание несло с собой запах далекого дома, потерянного дома, потерянного детства.
98
Расстройство (фр.).
— Пошли обратно. Разведем огонь на кухне, как ты сказала. Перлочка, не сердись на меня.
Том, уже одетый, подошел к Эмме и Гектору Гейнсу, которые выяснили, что они оба историки, и уже давно беседовали. Эмма был укутан в длинное пальто с меховым воротником и шарф Тринити-колледжа — то и другое досталось ему от отца. Запах пальто угрожающе смешивался с запахом материнской пудры от только что полученного письма, которое Эмма сунул в карман, выходя из дому. Сейчас на улице было слишком холодно и запахи не ощущались. Гектор уже не изображал персонажа d'ejeuner sur l'herbe, а стоял в плавках, полный отчаянной решимости продемонстрировать Антее свою неплохую фигуру (он получил Синюю награду Кембриджа [99] по регби; на груди у него росла рыжая курчавая шерсть). Антея, однако, не шла. Он сварился докрасна в пароварках, но не желал показывать, что плавает не очень хорошо. Сейчас он, дрожа от холода, беспокойно оглядывался. Эмма увел разговор со слишком чувствительной темы, о которой зашла речь из-за его акцента, — истории Ирландии XIX века. Теперь они обсуждали «Торжество Афродиты».
99
Синяя награда (University sporting blue) — награда, которую получают студенты Кембриджа, Оксфорда и ряда других университетов за выдающиеся спортивные достижения.
— Эй, привет, вы друг друга нашли, очень хорошо.
— Он мне рассказал много нового о связях между Пёрселлом и Геем [100] ,— сказал Гектор Тому.
— Как твой маскарад, Гектор?
— Ужасно. У нас проблемы с хором животных. И еще нам нужен контртенор.
Нога Эммы, пинающая Тома, столкнулась с ногой Тома, пинающей Эмму.
— О, — воскликнул Том, — да ведь их больше не осталось! И вообще, кому может нравиться этот ужасный звук? Помните, что Шейлок говорил про волынку? [101]
100
По-видимому, имеется в виду Джон Гей (1685–1732), английский поэт и драматург, автор «Оперы нищих» (1728).
101
У. Шекспир, «Венецианский купец».
— Я сам не очень люблю этот жуткий фальцет, — сказал Гектор, — но музыка его требует. Джонатан Трис говорит, мы можем обойтись тенором.
— Вы замерзли, — сказал Эмма. — Оденьтесь или идите обратно в одну из этих дырок.
— Ну ладно… Том, ты не видел Антею? Нет? Ну ладно, я еще побуду. До свидания. Ирландский вопрос решим как-нибудь в другой раз.
Посиневший от холода, он затрусил прочь.
— Черта с два!
— Вон моя мать идет, — сказал Том.
Подошла жизнерадостная Алекс, тоже одетая.
— Алекс, это мой друг, Эммануэль Скарлет-Тейлор. Эмма, это моя мать.
— Очень приятно познакомиться, — сказала Алекс. — Я слышала про вас замечательные вещи. Надеюсь, вы придете ко мне в гости, пусть Том вас приведет. О, привет, Габриель. Это Габриель, моя невестка. Что случилось?
Красное обветренное лицо Габриель было обрамлено плотно замотанным хлопковым шарфом. Она, расстроенная, под каким-то предлогом сбежала искать своего индуса. Она подумала, что, может быть, рано отчаялась. Может быть, он не ушел из Института. Пошел плавать. Ей пришел в голову библейский стих (любимый стих Ящерки Билля): «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» [102] . Бородатый индус даже был немножко похож на Христа. Ее испытали и нашли очень легкой [103] .
102
Мф. 25:40.
103
«Ты взвешен на весах и найден очень легким» (Книга пророка Даниила, 5:27).