Ученик олигарха
Шрифт:
В этом есть хорошее отличие сознания богатого человека от сознания бедняка. Бедные люди проживают жизнь других людей, глядя на них с экрана телевизора или смартфона. Мысленно завидуют и живут иллюзиями. Богатые проживают свою жизнь сами. Они не смотрят телевизор с мыльными операми. Они смотрят только нужные новости из мира политики и финансов. Почему? Когда ваша голова забита и мысли в кучу, вы не сможете сосредоточится и открыться новому. Даже если постараетесь. Помните как сказал Шерлок Холмс: «Поймите: человеческий мозг – это пустой чердак, куда можно набить всё, что угодно. Дурак так и делает: тащит туда нужное и ненужное. И наконец наступает момент, когда самую необходимую вещь туда уже не запихнёшь. Или она запрятана так далеко, что её не достанешь. Я делаю по-другому. В моём чердаке только необходимые мне инструменты. Их много, но они
В-третьих, я ехал в самое сердце озера Байкал – остров Ольхон. Ольхон – традиционное место паломничества и международный курорт. На него ежегодно приезжают сотни и тысячи туристов. Среди них иностранцы, политики и артисты. Бизнесмены проводят здесь свои встречи. Музыканты устраивают концерты. Как итог – это было место где можно найти новые знакомства и сделать шаг вперед.
В-четвертых, и это самое важное – я был готов ухватиться за любой шанс, который мне выпадет. Шанс изменить жизнь постоянно подворачивается нам, но мы его не видим. Мы к нему не готовы. Я, напротив, был готов и уверен в своих силах. Но как наивно и идеально мне все представлялось в тот момент.
Я помню нашу первую встречу, как вчера. Шел третий день пребывания меня в самом центре Байкала – острове Ольхон. Посетив все его достопримечательности и не встретив кого-то по-настоящему ценного, утром четвертого дня, я бесцельно шел по Сарайскому пляжу, по еле теплому песку. Я специально шел возле кромки воды, чтобы волны омывали мои ноги. Не верьте, друзья мои, что Байкал в июле теплый, как парное молоко. Даже в самое теплое время года его вода по-настоящему бодрит. Волны шелестели, омывали босые ступни. Я слушал шум прибоя и смотрел на чаек, охотящихся на рыбу. Их было очень много: большие жирные черно-бело-серые чайки пикировали как истребители, проносились по воде, ныряли и взмывали вверх держа в клюве рыбу. Очень красивое и завораживающее зрелище. Разглядывая чаек я перевел свой взор на пляж, обратив внимание на мужчину, который подкармливал чаек. Было раннее утро, и туристов не было вообще. Было пусто. Только одинокие лодки рыбаков, вышедших на рыбалку маячили на горизонте. В общем нас было только двое. На всем пляже. Я бы не придал этой встрече никакого значения, если бы не тот факт, что мужчина кормил чаек рыбой. Все туристы кормили чаек хлебом. Булка хлеба за двадцать рублей. Милое и недорогое развлечение себе и детям. Мужчина же стоял с ведром полным рыбы, и когда чайка подлетала к нему, кидал ей рыбу. Чайка ее хватала, тут же к ней подлетали другие чайки и начинали драться за обладание рыбой. Когда драка заканчивалась, он кидал другую и все повторялось вновь. В тот момент он был сверхпопулярной личностью у чаек.
Не найдя себе более достойного собеседника за прошедшие три дня, и не найдя ничего более умного я решил съехидничать:
– Слишком крутой завтрак для чаек, не находите? – прищурившись спросил я.
– Почему? – удивился мужчина. – Они хищники. Рыба – это их природная еда. А вовсе не тот хлеб, которым их ежедневно кормят.
– Слишком крутой, это я в плане стоимости рыбы, – поправился я. – Дорогое удовольствие. Рыба стоит намного дороже, чем хлеб.
– Не слишком дорого, – парировал мужчина. – Я сам нарыбачил. Поэтому это мой улов. И я решил распорядится им по своему усмотрению.
– Вы рыбак? – в свою очередь удивился я. По внешнему виду он никак не был похож на рыбака. Опрятный, чистый, гладко выбритый и коротко подстриженный. Когда я подошел ближе от него пахло хорошим одеколоном. Голос был уверенный, властный. Слова произносились отчетливо, с хорошей интонацией. Я, тот час вспомнил рыбаков, торгующих со своих лодок или на рынке. От них несло рыбой за версту.
– Рыбак. – подтвердил он. – Немного. Вообще я люблю смотреть, как жизнь диктует свои правила. Это подстегивает и бодрит. Видеть ежедневную борьбу. Смотреть как надо драться за жизнь. Ведь рыба для чаек – это жизнь. Основа их жизнедеятельности. Если они не будут есть, то ослабнут, не смогут охотится и погибнут.
– О, как глубоко копнули, – усмехнулся я и начал откровенно веселиться.
– Вот вы смеетесь молодой человек, – нахмурившись проговорил он, – а в жизни так и происходит. Каждый день. Вы каждый день боретесь, чтобы жить как эти чайки. Ходите на работу, получаете зарплату, на эти деньги покупаете продукты и несете расходы в виде коммунальных платежей и оплаты своих кредитов. – Где
– Небольшой промышленный город, рядом с Иркутском, – опешил я.
– Вы действительно считаете, что ваша жизнь отличается от жизни этих чаек на Ольхоне? – искренне удивился он. Я попытался возмутиться, сделал гневный вид, и хотел было выдать наглому рыбаку пару матерных слов, так сказать «от души», но он перебил меня только я хотел открыть рот и продолжал.
– Ваши возможности ограничены только вашим сознанием. В этом кроется ваша главная проблема. Большинство людей не могут выйти за границу своего сознания. Вы как и большинства людей сознательно себя ограничиваете. Если вы не хотите учиться новому, вы не развиваетесь. И поэтому никогда не увидите новые направления и горизонты. Представьте: птица в лесу. Она считает лес своим домом, своей территорией. Птице комфортно и безопасно. Мир этой птицы заканчивается границами леса. Если в лесу закончился корм или становится опасно, птица выходит из зоны комфорта, уходит в зону дискомфорта и улетает в другой лес. Так и вы. Немного сменив обстановку, вы решаете что вот они – перемены – к лучшему. И ждете, что все изменится. Однако это не больше чем смена обстановки, преодоление временных трудностей, тупик. Со временем все повторяется снова. И так цикл жизни. Вместо этих птиц на их место приходят их птенцы. Так и эти чайки. Так и большинство людей.
Я стоял в полном остолбенении, пытаясь понять, кто передо мной и что мне надо отвечать. Но моему новому знакомому, похоже, не нужен был диалог. Ему нужен был просто слушатель, подобно священнику в церкви, к которому пришли исповедоваться. Я молчал, он продолжал все свои рассуждения.
– Давайте теперь перейдем к людям, – продолжал он. – Сначала ваши деды, потом отцы, а теперь вы работаете чтобы выжить. Вы работаете не чтобы жить, а чтобы выживать, сводить концы с концами. Пока вы молоды, вы нужны государству и работодателю. Они использует ваше время, силы и здоровье, чтобы укрепить свое могущество. Потом время, отведенное человеку, уходит. Он дряхлеет, чаще болеет и с удивлением осознает, что никому не нужен. Его увольняют за профессиональную непригодность или по старости. Отправляют на нищенскую пенсию. И вот он итог. Конец жизни. И в итоге, как у «премудрого пескаря», – ни благодарных детей, ни достойной пенсии и накоплений. Только долги и счета. Но человек видимо настолько примитивен, что даже этого не понимает. Почему, спросите? Потому что его дети и внуки делают те же ошибки и наступают на те же грабли в очередной раз. И мы получаем общество, в котором дети спиваются вслед за родителями. Мы видим семьи, которые работают на тех же предприятиях вместо своих родителей, на тех же условиях и за ту же зарплату. И потом, чего они хотят? Другого результата? У них перед глазами готовая модель родителей, и дети шаг за шагом выполняют те же действия. И закономерно получают тот же результат. Они получают то, что и их родители. НИЧЕГО. Также как и родители, они остаются у разбитого корыта, – закончил он. Последние слова его прозвучали как упрек.
Я вдруг осознал всю безысходность услышанного. Действительно так все и есть. Так живут восемьдесят процентов жителей страны. Живут в надежде на светлое будущее, в мрачном настоящем, с мыслями о великом прошлом. Мне вдруг вспомнился мой школьный друг. Его отец работал на вредном производстве и умер, не дожив до пенсии. Умер от рака, который вызывала та самая вредность. И друг встал на его рабочее место. Вместо умершего отца. В табличке на ящике в раздевалке сменилось только имя отчество. И предприятию лучше стало: пенсию не платить, плюс рабочий стал помоложе и поздоровее. На мои вопросы друг отвечал уклончиво, что работы нет, никому он не нужен, а здесь стабильность, полный соц. пакет, отпуск, пенсия и прочие льготы вроде бесплатного молока. Все это называется просто – безысходность. Я думал. Стоял как истукан.
Видя мой понурый и задумчивый вид, мужчина засмеялся. «Ничего, в жизни не все еще потеряно. – сказал он. – Главное вовремя это осознать пока здоров и молод, и самому себе признаться, что надо менять жизнь к лучшему. Человек как любое живое существо может меняться и приспосабливаться к любым условиям. Посмотри на перелетных птиц. Они те же птицы что и чайки. Но они видят все по-другому, и когда приходит время, улетают в другой мир, недосягаемый и неизвестный, полный трудностей и лишений. Для лучшей жизни.