Учитель для канарейки
Шрифт:
В конце концов, я остановился в отеле на rive gauche [16] напротив Нотр-Дама, на улице Сен-Жюльен-лё-Повр. Отель очень уместно назывался «Эсмеральда», в честь героини замечательного романа Гюго, который, вероятно, жил где-нибудь неподалеку. Само здание было возведено в XV веке, и комнаты отличались скромными размерами, однако подходили на то время, пока я не нашел бы что-нибудь получше. Да, я решил задержаться на некоторое время в Париже. Город завораживал меня, и со своим тогдашним эмансипированным настроем я решил исследовать его. Последним происшествием, которому я обязан этим решением, было то, что в руки мне случайно попал номер «Дейли телеграф»,
Левом берегу (фр.) — прим. пер.
Потягивая caf'e au lait [17] и смакуя утреннюю сигарету, я с жутковатым ощущением погрузился в описание собственной кончины. Вы, Уотсон, как всегда, не подвели. Право, трудно было сохранять хладнокровие, читая о моей смертельной схватке с Мориарти — бедняга Мориарти! — и о том, как меня оплакивали тысячи почитателей. В газете приводились беседы с моими прежними клиентами (включая одну славную леди, квартирующую в Виндзоре), и от выражения их искренней скорби даже у меня навернулись слезы на глаза [18] .
Кофе с молоком (фр.) — прим. пер.
Я не сумел отыскать этот номер Телеграфа.
Но этого все же было недостаточно, чтобы отказаться от новообретенной свободы, и боюсь, свежие ощущения тогда еще не начали терять свое очарование. (Годы спустя, когда я, наконец-то, прочитал сам рассказ, я с изумлением обнаружил, что отлично понимаю чувства Тома Сойера, присутствовавшего на собственных похоронах). Соответствующие статьи, посвященные моей гибели, в Le Monde и Le Figaro — «Sherlock Holmes mort!» [19] — и прочих, снабженные красочными преувеличениями, что вообще характерно для французской прессы, тоже не смогли поколебать мою решимость. Они ее только укрепили, лишний раз напомнив о непривычно свободном моем положении и его преимуществах.
Шерлок Холмс мертв! (фр.) — прим. пер.
Я должен прерваться и отметить, что освобождение от уз моей прошлой жизни вовсе не означало соблазна возвращения к прежним привычкам. Не притворяйтесь, будто не понимаете, о чем я, мой дорогой друг, я имею в виду свою прежнюю склонность к некоторым наркотикам в те времена, когда не попадалось достаточно интересных дел, чтобы занять меня. Эта часть моей жизни завершилась; благодаря нашему другу я отбросил детские причуды и в ходе мрачной истории, которую я собираюсь вам рассказать, только однажды я познал искушение обратиться к ним вновь, как вы услышите.
Вскоре после неожиданного прочтения собственного некролога я нашел себе квартиру в округе Маре на улице Сент-Антуан. В сравнении с нашим логовом на Бэйкер стрит мои апартаменты отличались спартанской скромностью — всего две комнаты на четвертом этаже, — и управляла ими восьмидесятилетняя консьержка, приносившая мне каждое утро круассаны и горячий шоколад, ни на секунду не переставая ворчать. Но какое значение имел для меня житейский комфорт, когда мне достаточно было бы местечка, чтобы приклонить голову на ночь? Оставалось только распаковать мой гладстон и обдумать собственное положение.
Теперь,
Следовало подумать о работе. Я всегда мог телеграфировать Майкрофту, чтобы он выслал мне чек, но дело было не в этом [20] . Я просто не мог проводить дни, бесцельно бродя по городу. Турист, действующий таким образом, может получить разве что самые поверхностные впечатления. Мне требовался raison d’^etre [21] .
Брат Холмса, как и его экономка, миссис Хадсон, знали, что он жив.
Право на существование, смысл существования (фр.) — прим. пер.
Я немного поиграл с идеей снова стать детективом, но отбросил ее как абсолютно неисполнимую. Мой французский не оставляет желать лучшего, однако не было смысла возвращаться к профессии, от которой я совсем недавно отказался и в которой был в тот момент порядком разочарован. Я еще не знал ни город, ни его обитателей, и, работая детективом в подобных обстоятельствах, я был бы связан по рукам и ногам. Хуже того, стоило мне только проявить себя, вывесив табличку, и разоблачение моего драгоценного инкогнито стало бы вопросом времени.
Вы, конечно, помните, что при мне была скрипка. Я предстал перед Парижем в качестве учителя игры на скрипке, вывесив свой адрес на досках объявлений. Вскоре у меня появился небольшой круг клиентов, состоящий, в основном из детей но был среди них и один пехотинец в отставке по имени Гюзо, который, пережив франко-прусскую войну и Коммуну, решил обучиться на закате дней игре на скрипке.
Работа учителем обеспечила мне небольшой доход, позволивший жить, не обращаясь к Майкрофту, однако испытывала мое терпение и портила отношения с соседями. Обучающиеся игре на фортепьяно могут ошибаться, однако дело пианиста — просто правильно играть ноты. А вот скрипач создает свои ноты, и творения начинающих могут быть просто невыносимы для слуха.
Боюсь, мои ученики исключением не стали. У меня был один многообещающий ученик восьми лет от роду, но все остальные, включая доброго старого Гюзо, неизменно одаривали меня головной болью. Мадам Соланж тоже была не настолько глуха и находилась не настолько далеко на своем первом этаже, чтобы не жаловаться и не угрожать мне выселением.
— Мсье Сигерсон, вы слишком далеко заходите! — восклицала она. — Кто способен вынести эти ужасные звуки? Вас-то я готова слушать, — признавала она, имея в виду мои регулярные упражнения. — Их — нет!
Я вынужден был признать, что она не так уж неправа, и, остерегаясь злоупотреблять ее хрупкими чувствами, задумался о других способах заработать на жизнь.
Я как раз задавался этим вопросом, когда произошло несколько событий, в совокупности разрешивших мое затруднение, в результате чего я и оказался втянут в то дело, о котором собираюсь рассказать.
Я решил посетить постановку «Пророка» в Парижской Опере, в просторечьи называемой по имени ее архитектора Дворцом Гарнье. Вам, Уотсон, прекрасно известно, насколько я неравнодушен к опере как музыкальной форме, хотя, боюсь, вы не разделяете моих симпатий. Как мне представляется, опера сочетает в себе элементы драмы с уникальной возможностью непосредственного выражения глубинных мыслей и эмоций. «Пророк» Мейербера не совсем в моем вкусе, но шел тогда именно он. В надежде отвлечься от мыслей о провале моей карьеры учителя игры на скрипке, я нанял кабриолет и отправился в Оперу.