Учитель Истории

Гафуров Артур

— Ну зашибись… — большое удовольствие наблюдать, как какой-то незнакомый перец справляет нужду чуть не тебе под ноги. — Вы видели вертолеты? Скоро здесь будут силовики.

— И что? — мой спаситель, которого я про себя стал называть Фельдшером, деловито застегнул ширинку. — Кайф… Вот пусть силовики и разгребают всю эту дрянь. Наша задача — не дать громобоям уйти из школы.

— Вы собрали здесь все силы?

— Да, все, что были на этой стороне.

— А тылы?

— Какие тылы… — «фельдшер» вдруг погрустнел. — Нас мало на самом деле. Было больше, но… На юге наших сразу задавили. Мы по рации держали связь… И часу не продержались. Предательство.

— Предательство?

— Да, ты не ослышался. Кое-кто из южных переметнулся к громобоям — грабить им показалось веселее. И знали ведь всё: когда начнется, куда они бить будут… Знали и не сказали. У нас тут махоч тоже был, громобои давили сильно, но, слава богу, пришлые подтянулись, помогли. Удалось отбросить этих козлов обратно к школе, с тех пор они сидят и не высовываются. Пришлых тоже немного, но пока держимся. Швецова убили, жалко. И Пряхина тоже…

— То есть, — я несколько запоздало вычленял из его сбивчивой речи самое важное. — получается, вас тут всего ничего, но вы окружили школу, в которой засел большой отряд громобоев с заложниками. Так? У вас растянутые линии и нет тылов. А разведка есть? Ясно, ничего нет. Что же вы тогда будете делать, когда громобои пойдут в прорыв?

— А с чего бы им идти в прорыв? — неуверенно забубнил толстяк. — Если пойдут — остановим. Мы вооружены. И там у них заложники. Зачем им выходить?

Он, кажется, совершенно не понимал, к чему я все это ему рассказываю.

— Я ведь не просто так про вертушки заговорил… — начал было я, но тут нашу милую беседу прервал упреждающий окрик:

— Они идут!!!

Прозвучали первые выстрелы.

Силы внутренних войск и ОМОНа вошли в Младов ровно в час пополуночи, сразу с трех направлений. Командованию была поставлена задача не просто очистить город от громобоев, но и не позволить последним уйти. Конечно, многие из захватчиков были здешними уроженцами и в случае опасности вполне могли сбросить с себя личины волков, заменив их овечьими. Они не просто так носили маски, эти молодые люди. Всё было продумано изначально: как только появлялась реальная угроза, громобой тут же превращался в мирного жителя, часто, к тому же, пострадавшего. Но вопросами последующего разоблачения преступников предстояло заниматься отнюдь не силовикам: у тех были в корне иные задачи. К тому же, сами силовики неожиданно для себя столкнулись с трудностями, которые в итоге едва не поставили под удар всю операцию по освобождению Младова.

Но обо всем по порядку.

Первая колонна (тверской ОМОН) двигалась с севера по федеральной трассе, когда у поста ДПС на въезде в город ее перехватил заслон громобоев, выставленный здесь как раз на этот случай. Захватчики были представлены лучшими своими бойцами, по большей части даже не местными — наемниками. В ход пошли «Калашниковы», гранаты и коктейли Молотова. Завязался нешуточный бой, исход которого отнюдь не был заранее предрешен.

Вторая колонна (ОМОН смоленский) ударила с юга. Здесь у противника также имелись заградительные отряды, однако организованы они были не в пример хуже и потому продержались недолго. Быстрый натиск, ловкий обходной маневр, внезапный удар с фланга — и громобои как единая сила перестали существовать. Началось «истребление младенцев наоборот»: парней в масках вязали буквально пачками; они и сами при виде омоновцев поголовно сдавались в плен. Едва ли хотя бы десятой части их удалось раствориться среди мирного населения. Южная часть города была зачищена в течение каких-то сорока минут. Те же, кто не сложил оружия, тем не менее, практически не оказывали сопротивления и отступали, а чаще просто бежали к мосту через Волгу, где их уже должна была поджидать…

Правильно, третья колонна. Точнее десантный отряд, выброшенный с вертолетов прямо на волжский лед. Его целью был монастырь, за который уже третий час шла отчаянная битва. Уже четырежды защитники крепости отбрасывали со стен штурмовиков, но каждый раз те проводили перегруппировку и снова рвались в бой. Под действием самодельных снарядов и зарядов, а главное, из-за чудовищного взрыва, тряхнувшего весь город, обвалились две старинных башни XVI века, рухнул настоятельский корпус, в южной и восточной стенах появились многочисленные бреши. Но взрыв этот имел и другие далеко идущие последствия. Возле берега начал крошиться и ломаться лед. По мере новых встрясок, вызванных случайными попаданиями и вибрациями сотрясающегося моста, полынья разрасталась, постепенно выпуская на волю до того пребывавшую в покое речную воду. Я к этому времени уже успел перебраться через реку — возможно, одним из последних. Для нападавших, которые основной упор делали на штурм со стороны берега, внезапный ледоход стал неприятным сюрпризом: пришлось спешно менять направление нового удара.

Но куда больше проблем полынья доставила спешившим на выручку военным. Их-то высадили как раз на тот самый лед! Из вооружения десантники имели только стрелковое оружие, так что для верного поражения целей снизу вверх им нужно было подобраться достаточно близко. Но теперь это оказалось невозможным: пришлось выбираться на левый берег и пробиваться к монастырю через жилой сектор — той самой дорогой, по которой я улепетывал от громобоев в бесовскую субботу. Разумеется, ни о каком скрытом подходе уже не могли идти и речи: группу мгновенно обнаружили и связали боем на подступах.

Вот так и получилось, что в самый ответственный момент, когда засевшие в здании школы и почувствовавшие запах жареного громобои решили прорывать хлипкое кольцо из дружинников и пришлых и уходить к «своим», рядом не оказалось никого, кто мог бы помочь. Ближайшая к нам группа силовиков безуспешно долбилась с севера, не в силах прорвать грамотную оборону; на юге путь омоновцам преградил мост, а западные и вообще застряли черти где.

Оставалось рассчитывать только на себя.

— Верни мне оружие! — не дожидаясь, пока замешкавшийся Фельдшер придумает, что ответить, я протянул руки и быстро вытащил из-за пояса толстяка свой револьвер.

— Ты куда? — охнул он. — Нужно сдержать их!

— Шутишь? — я выразительно постучал рукояткой пистолета себе по виску. — Мы тут ляжем все до одного, за просто так! Нужно отступать!

Но спорить и препираться было уже некогда: справа и слева от нас показались вооруженные люди. Я не сразу сообразил, что это затаившиеся дружинники оставили занятые позиции и отходят назад. Паники не было, командир отдавал команды. Народ всё прибывал. Правильно. Раз они поперли толпой, нужно разомкнуть кольцо и собрать все силы в один кулак. Кстати, а в какую именно сторону они поперли?

— На пришлых! — завопил все тот же голос, который до того предупреждал о выступлении громобоев. — Они пришлых жмут! Живее, ребятки, живее!

Ах вот оно в чем дело! Громобои пошли не на нас — они выдвинулись практически в противоположном направлении. Ну да, к монастырю. Все логично. Но между ними и их собратьями нерушимой стеной вырос заслон из трех десятков пришлых — потомков тех, кому посчастливилось родиться далеко отсюда и кому, по мнению громобоев, не было место в будущем Младова. Сейчас мы готовимся идти на помощь попавшим в беду союзникам. Кстати, почему это «мы»? У меня несколько иная задача. Которую надо выполнять.

— Вперед! — завопил командир, когда на небольшом свободном пятачке забитого истерзанными машинами двора собралось примерно с полсотни дружинников. — За Родину! За Младов!

— За Младов!!! — заревела толпа.

— За Младов! — в тон ей проорал я.

И побежал в другую сторону.

Ровно пять шагов.

Потом остановился.

Секунду подумал.

И развернулся обратно.

— Молодца! — поприветствовал меня Фельдшер, когда я поравнялся с задними рядами, в числе представителей которых находился и мой новый знакомый. — Я уж думал, ты нас кинуть решил. Ну сейчас мы им вдарим!