Учитель Истории
Шрифт:
— Товарищи, вы чего… — начал было я, но меня бесцеремонно перебили.
— Тсс… Выключи свет.
— Зачем?
— Так лучше видно. Смотри.
Я послушно щелкнул выключателем, подошел к ним и нырнул под тюль. С минуту всматривался в открывшуюся картину. Ну и что? Засыпанный снегом задний двор с разбросанными по нему допотопными детскими развлекаловками: различные турники, небольшая каруселька, качели всех возможных конструкций, лесенки, вращающиеся барабаны — на любой вкус. Чуть дальше виднелась заброшенная хоккейная коробка, в которую дворники приноровились сваливать снег, а сразу за ней светилась грязно-желтыми окнами панельная хрущевка. Обычный двор, ничем не отличимый от прочих своих собратьев. На что здесь смотреть?
— Вон, по центру качельки. Видишь? Те, что за деревом.
— Ну, качельки, и что? Такие же, как… Мать честная, там же ребенок!
— Это не ребенок, — ответила одна из двух девушек.
— А кто же? Кукла?
— Привидение.
— Что за чушь?
Я хоть и выпил, но не настолько, чтобы видеть привидения.
— Я тоже считаю, что чушь, — согласилась со мной вторая девица. — А вот Полина говорит, что его здесь часто видят.
— Так и есть, — подтвердила та, которую назвали Полиной. — Уже третий год. Я тогда еще на младших курсах училась, когда впервые увидела. Но комендантша говорила, что оно и раньше приходило.
— А кто он… оно?
— Сам погляди.
Я заворожено смотрел на детскую фигурку, сиротливо прикорнувшую на качелях. Она не двигалась, но ее неподвижность только добавляла ощущения нереальности происходящего. Ни лица, ни деталей одежды разобрать было нельзя. Однако мне показалось, что это мальчик. Маленький мальчик, один на улице, ночью, в пятнадцатиградусный мороз… Ни в каких призраков я не верил, но ситуация сама по себе странная.
— Говорят, — продолжила Полина. — Это был сын одной уборщицы, которого во время войны немцы смеху ради заперли в подвале общежития и держали там, пока он не умер с голоду.
— Мне казалось, здание послевоенной постройки, — усомнился я. — Я немного в этом понимаю, увлекался по молодости. Чего-то вы, девочки, не договариваете.
— Я вообще в это не верю, — тут же открестилась вторая, имени которой я пока не знал.
— Раньше здесь стояло другое здание, точно такое же, — огорошенная предательством подруги Полина, тем не менее, сдаваться не собиралась. — С тех пор всё перестроили, а мальчик все равно приходит сюда, ищет маму… И приходит именно в конце января, когда оккупация была… В самое голодное время…
— Что за вздор? — раздался вдруг за нашими спинами звонкий мальчишеский голос. — Немцы взяли Младов двенадцатого октября сорок первого года, а уже тридцать первого декабря, под новый год, наши войска отбили ее обратно. Никаких фашистов в конце января здесь не было и быть не могло. И что вы вообще здесь делаете?
Щелкнул выключатель, сразу же стало нестерпимо светло. В коридоре стоял Сизов. Картинка ему открылась, должно быть, презабавная. Впрочем, в его лице читалось скорее раздражение пополам с… Ревностью?
— Евгений? — вторая девушка удивленно воззрилась на учителя. — Что ты здесь делаешь?
— Женя, — подтвердил он.
Или поздоровался?
— А, — Еремицкий хлопнул себя ладонью по лбу. — Так это и есть твоя зазноба?
— Его кто? — удивилась Полина, разглядывая лицо вновь прибывшего.
— Никто, — отрезал Евгений (с этого момента во избежание путаницы я буду называть его полным именем). — Женя, я очень рад тебя видеть.
— Я тоже рада… — растерянно протянула Женя. — Не знала, что ты здесь…
— Ты многого про меня не знаешь.
— Увы… — непритворный вздох.
Я внимательно присмотрелся к ней. Да, у историка губа не дура. Выше среднего роста, стройная, с правильными чертами бледного лица и большими карими глазами. Густые темно-каштановые волосы, расчесанные на пробор, падали ей на плечи, обрамляя тонкую, изящную шею. Женя была одета в мягкий серый свитер, который совсем не скрадывал стройную фигуру, и в черную облегающую юбку, довольно короткую для этого времени года. Носить с такими ногами, как у нее, что-либо другое было бы, на мой взгляд, равносильно преступлению. Но, несмотря на сногсшибательную внешность, от образа девушки веяло чем-то домашним, уютным. Наверное, она вкусно готовит, а учитывая, какая она красавица… Понятно, почему мой друг учитель положил на нее глаз: такую девушку не пропустит ни один мужчина. Хотя, далеко не каждый серцеед рискнет к ней подкатить… Не простая это девушка.
Женя робко улыбнулась, словно извиняясь сразу перед всеми и за всех.
— Так чем вы здесь занимаетесь? — повторил Евгений свой вопрос. — Я слышал что-то про призрака.
— Так и есть, — поспешил вмешаться я, чувствуя неловкость, возникшую между собеседниками. — Девушки показывали нам живое воплощение местной легенды. Признаюсь, я такого еще не видел. Вот, можешь сам посмотреть… Ой, он исчез.
— А, так вы уже познакомились, — констатировал Сизов, не бросив даже короткого взгляда в сторону окна.
— Еще не успели, — ответила Женя. — Ребята подошли, когда мы уже были здесь.
— Я искал Льва, — подтвердил я. — И пришел сюда.
— А я… — начал было Лев, но призадумался. — Я не помню, на кой хрен поперся на второй этаж. У меня вообще плохая память… И омерзительный нрав. Кстати, до туалета я так и не дошел, так что прошу меня простить…
— На этом этаже нет туалета, — запоздало крикнула ему вслед Полина, после чего обратилась к Евгению. — Так значит, ты и есть тот самый интересный школьный учитель. Я много слышала о тебе.
— От моей зазнобы? — саркастично поинтересовался Сизов.
— Да, от Женьки, — простодушно ответила Полина.
— И что же слышала?
— Ну… Разное… В основном, конечно же, только хорошее!
— Хватит, — оборвала ее Женя, в глазах которой внезапно проблеснула самая настоящая молния. — Вообще, дорогой мой, мне обидно, что ты был здесь в гостях, знал, что я тоже тут — и не зашел повидаться.
— Извини, — нахмурился Сизов. — Не хотел доставать тебя своим чрезмерным вниманием.