Учитель Истории
Шрифт:
Но я промолчал. Она и вправду сильная женщина. Достаточно сильная, чтобы признать свою слабость. И взойти на эшафот.
— Завтра Юлиан сам позвонит мне, и я скажу о твоем решении. Ты подождешь хотя бы день?
— Хорошо, — согласилась она. — Спасибо тебе. Ты хороший человек.
Идите на свой эшафот, Елена Ильинична. Идите и будьте спокойны — палач уже ждет. А я лишь прослежу, чтобы по дороге ничего не случилось. А то уж больно скользкие ступеньки. Грустно, наверное, осознавать, что гибель может подстерегать даже накануне гибели. Впрочем, она этого не осознает.
— И еще, — я понял, о чем сейчас пойдет речь, но не успел остановить свою нанимательницу. — В свете своего решения я буду вынуждена искать деньги на новое жилье… Старого ведь не будет. Вообще с финансами ожидается некоторый… Дефицит. Поэтому я не смогу заплатить тебе прямо сейчас. Как думаешь, Паша согласится на рассрочку?
— Мне почему-то кажется, — ответил я. — Что он вообще не возьмет с тебя денег.
— Почему?
— Не знаю. Я бы не взял.
— А как же твоя премия? — удивилась Елена. — Из каких денег ты ее получишь?
— Мы обсудим этот вопрос с Пашей, — вот о чем мне сейчас меньше всего хотелось говорить, так это о деньгах. — Лучше скажи мне вот что: как Яна живет эти последние месяцы? Как она перенесла расставание с Джунгуровым?
Ответ Елены был несколько неожиданным:
— Как перенесла… А она и не перенесла его. Ты же общаешься с ней. Разве не видишь?
Глава XXVII: В зимнем парке
Вернувшись домой, я первым делом навел порядок в комнате после вчерашних посиделок: вынес пустые пивные бутылки, упаковки от чипсов и сушеной морской фауны, подмел полы, протер стол. Дело недолгое — вот за что я люблю маленькие помещения. Не то, что в большой квартире, где одним только пылесосом надо орудовать не меньше получаса, и то не факт, что потом твою работу не забракуют. А уж разбирать какой-нибудь годами забивавшийся барахлом шкаф, где сломанные теннисные ракетки причудливо перемежаются с коробками от старых, давно выброшенных на помойку телефонов, школьными фотоальбомами и штабелями дырявой одежды… Бррр… Даже вспоминать страшно. Когда разбогатею, куплю себе участок за городом и построю на нем дом своей мечты: маленький, но уютный. Где все будет под рукой. И безо всяких ненужных площадей под захламление. Как вот здесь.
Покончив с уборкой, я на несколько минут открыл форточку, чтобы выветрить скопившийся сивушный аромат, а сам удалился в кухню — готовить обед. Варить сосиски, то бишь. Лишь когда в кастрюльке закипела вода, запоздало сообразил, что нет кетчупа. Расстроился так, словно не оказалось самих сосисок. Собрался уже было прошвырнуться до магазина, но в коридоре был перехвачен вездесущей вахтершей, которая патрулировала вверенную ей территорию, казалось, с единственной целью: до кого-нибудь докопаться.
— О, Лазарев! Ты-то мне и нужен! Это вы вчера шумели?
— Нет, — тут же соврал я.
Хотя, почему соврал? Мы и вправду вели себя довольно тихо. Лично я точно не шумел. По крайней мере, в помещении. В помещении общежития. Интересно, а детская избушка считается помещением? Наверное, нет, ей же не присваивали кадастровый номер. А если бы присвоили?
— Ай, все равно, — махнула рукой вахтерша. — Пойдем, поможешь мне.
— Куда? — обреченно вздохнул я.
— В спортзал. Нужно оттуда кой-чего вниз перетащить.
— Здесь есть спортзал? — удивился я. — Вот не знал.
— Да есть. На третьем этаже.
— Здесь есть третий этаж?
— Ты что, пил? — пожилая женщина уставилась на меня, как Мюллер на Штирлица.
— Нет. А вы?
На секунду на ее лице отобразилась внутренняя борьба: послать меня матом или стерпеть? Наконец победил рационализм.
— Ох, утомил ты меня, дружок. Болтливый не в меру — не люблю таких. Шагай молча, у меня еще куча дел.
В итоге «кой-чего» (а именно всякую рухлядь типа сломанных стульев и рваных матов) я таскал без малого час. Сделал ходок пятнадцать, умаялся до невозможности, как в лучшие годы весной на огороде. Зачем вахтерше понадобилось перемещать помойку из верхнего левого угла здания в нижний правый — ума не приложу, не исключено, что это просто такой изощренный способ мести особо зазнавшимся жильцам. Но она была довольна. А я, вместо того, чтобы по-человечески пообедать, сразу же после освобождения от статуса разнорабочего вернулся в свою насквозь промороженную комнату, завалился в кровать и сам не заметил, как уснул.
Проснулся часа через два от телефонного звонка.
— Слушаю.
— Филипп, привет! Чем занимаешься?
Это Сизов, наш редко, но метко унывающий кладоискатель. Хотя, сейчас, судя по голосу, он был далек от депрессии.
— Зависит от того, сколько сейчас времени, — ответил я, взглянув за окно. — Темно, вроде бы. Если больше девяти, то я сплю. Если меньше…
— Меньше, меньше! — с готовностью подсказал Евгений. — Ты не поверишь, куда меня только что пригласили!
Я перебрал в уме с десяток более-менее язвительных предположений, но так и не подобрал подходящего для озвучивания.
— И куда же?
— На каток!
— Мм… Классно, поздравляю. Кто же?
— Женя! Не знаю, что на нее нашло, но она только что позвонила и пригласила меня!
— Здорово! — вот тут я действительно обрадовался. — Видимо, ночные посиделки на свежем воздухе подействовали на нее положительно. Но почему тогда, позволь спросить, ты сейчас звонишь мне, а не бегом-бегом готовишься к покорению льда? Кстати, я не знал, что в Младове есть каток…
— Конечно, есть! — Сизов буквально излучал счастье, казалось, от его света можно греться прямо через телефонную трубку. — Правда, он открытый, и в морозы там довольно зябко, но сегодня погода идеальная! А по поводу тебя… Ты не мог бы составить мне компанию?
— Зачем? — я уже совсем проснулся и даже начал прикидывать, как проведу остаток вечера за продуктивной работой: предложение друга оказалось более чем неожиданным. — У вас ведь, если я не ошибаюсь, будет что-то вроде свидания?
— Не совсем так, — свет, излучаемый голосом Евгения, чуть потускнел. — Она будет вместе с Полиной.
— Ах, с Полиной… Тогда звони Льву. При чем здесь я?
В трубке вдруг громко забулькало. Он там в ванне, что ли, лежит? Или посуду в тазике моет?
— Я и хотел позвонить Льву, — признался, наконец, мой собеседник. — Но Женя просила его не звать.
— Почему это? Он ведь, кажется, ей понравился?
— Ей — да. Но не Полине…
— Ясненько… — я понятливо присвистнул. — Снова не вышло из Еремицкого донжуана. Правильно, нечего вести себя, как… Как Еремицкий. Постой, надеюсь, ты не хочешь сказать, что Полине приглянулся я?
— Не хочу, — вздохнул Евгений. — Хотя, это значительно упростило бы всё. Нет, ты ей не приглянулся, но они будут вдвоем, а кроме тебя и Льва друзей у меня нет. Но я не могу упускать такой шанс, понимаешь? Она сама — сама! — предложила провести время вместе. Такого не случалось с тех пор, как я рассказал ей о своих чувствах. Может, вчера ночью что-то на нее нахлынуло… Не знаю. Выручишь меня?