Удавка для бессмертных
Шрифт:
– Он числится агентом ЦРУ с восемьдесят четвертого. Есть подозрения на двойную игру.
– Ты приехала сюда из-за адвоката? – не верит Ева.
– Тебя уволили? – удивлена Полина.
Ева ничего не понимает.
– Ты не знаешь, почему я сюда приехала? А ты знаешь, откуда я сюда приехала? Я приехала из Монако. Кто меня вел в Москве? Почему не дали сделать все по адвокату? Почему меня определили на полгода, а высылают через две недели? Если ты ничего не знаешь, зачем ты здесь?! Положи руки на стол! Ты пришла на ликвидацию?
– Не
Полина моргает, словно очнувшись в незнакомом месте.
– Иди ты к черту! – Она встает, хочет уйти, но потом останавливается и наклоняется к Еве, опершись о стол руками. – У вас работает в службе француз? Найди его. Он знает все по Капе и по Монако. Он звонит просто так, пожелать доброго утра нашему начальнику федерального бюро! Может, у нас с тобой теперь вообще один начальник? А в данный момент мы разыгрываем для дураков и журналистов спектакль с высылкой из страны американской шпионки? Может, у нас вообще одна страна? Почему я получаю задание у себя, а отчитываюсь по нему начальнику из Федеральной службы России?
– Я тебя провожу, – встает Ева. – Беспокоишься о микрофонах, а орешь так, что тебя слышно на взлетной полосе.
– У тебя еще нет ощущения, что тебя имеют за мизерную плату, где хотят и когда хотят?
– Очень образно!
Полина резко останавливается и поворачивается к Еве. Она пристально смотрит ей в глаза, Ева чувствует ее дыхание на своем лице.
– Тебе еще не надоело отдаваться в соответствии с полученными инструкциями? У меня есть предложение. Мне нужен партнер. Не смей улыбаться, это серьезно и очень хорошо оплачивается!
– Ну конечно, – улыбается Ева.
– Я не могу никого подобрать у себя там, – Полина показывает рукой за спину, – потому что за двадцать миллионов там любой партнер и друг станет самым первым врагом. Воспитание не то. Деньги – фетиш. А друзей детства у меня нет, ты же знаешь. Я долго думала, подходишь только ты. Что? Еще не готова плюнуть на все и жить для себя?
– Что это значит?
– Подводная лодка утонула в Средиземном море в шестьдесят восьмом. Израиль дает двадцать миллионов тому, кто найдет экипаж и достанет кое-что из лодки. Шестьдесят три мужика пропали без следа из законопаченной посудины. Все как на подбор – красавцы-евреи. Бросай все. Поехали! Через четыре месяца я подберу судно, оснастку, оружие, заготовлю провиант.
– У меня дети, – разводит руками Ева.
– Отличное прикрытие для увеселительной морской прогулки!
– Пошла ты со своими соблазнами!
– Через четыре месяца я позвоню! Шестьдесят три еврея! – кричит Полина уже в зале для отлета. Она машет рукой, она на голову выше всех мужчин из сопровождения, Ева провожает взглядом ее растрепанную голову и не может погасить улыбку.
Ева добралась домой только в пять двадцать. Она заснула мгновенно, как только бросилась на постель.
А
– Шестьдесят три – кого? – перебил куратор.
– Шестьдесят три еврея, – озадаченно произнес офицер. – Средиземное море.
– Отличная работа, капитан.
В полседьмого утра в постель к Еве залезли дети. Пошатываясь, пришла Далила и бесцеремонно отвоевала местечко и себе.
– Помнишь, я говорила, что в полседьмого утра всегда должна быть дома, всегда в своей постели и всегда одна? – интересуется она шепотом.
– Ну-у-у… – мычит Ева, не в силах открыть глаза.
– Помнишь почему?
– Не-е-ет…
– Потому что ко мне в постель прибегал маленький Кеша. Ты еще насмехалась надо мной, говорила что-то о насильной зависимости. Вот теперь ты наказана! – Далила защищает руками грудь от прыгающих близнецов.
– Но к тебе же не забиралась в постель большая ехидная тетя?!
– По электронной почте каждые пятнадцать минут идут сообщения.
– Сейчас встаю. Еще пять минут.
– А у нас теперь живет Маша, – сообщает Сережа, – она грустная.
– Она голая, – уточняет Далила.
– Таласса чу! – трясет Еву за плечо Ива.
– Что это такое – талласа? – Ева обнимает девочку, Ива отбивается и начинает хныкать:
– Таласса чу!
– Чего она хочет?
– Я не знаю, – Далила встает, – кто думает, что я хорошая, добрая, умная, тот идет со мной на кухню завтракать.
Ева добралась до кухни, когда услышала запах кофе. Она нащупала стул, села, не открывая глаз.
– Ты еще и красавица, – сказала она, зевая.
– Не подлизывайся, я и так сварю тебе кофе.
Маленькая Ива отказалась есть хлопья с молоком, она капризничает, Ева взяла ее на руки и потрогала лоб.
– Да она же горит! – мгновенно проснувшись, Ева испуганно посмотрела на Далилу.
– Навалялись в снегу, да? Навстречали зиму! Только без паники! Что ты так испугалась? Простуды не видела у ребенка?
– Нет! Не видела.
– Таласса чу! – отталкивается Ива, слезая с колен.
В коридоре показались Илия и девочка в его рубашке. Рубашка слегка прикрывала ягодицы. Илия подталкивал девочку вперед, та терпела с выражением непереносимой скуки на красивом лице.
– Знакомься. Это моя мама Ева. Это моя тетушка Далила. Это наши дети.
– В каком смысле? – Скука на лице девочки сменяется насмешливым интересом.
– Это сложно объяснить коротко, я тебе потом постепенно расскажу. Это Анюта, она поживет немного с нами, – Илия смотрит на Еву, потом на Далилу и грустно улыбается. – У нее проблемы с матерью, она ушла из дома.