Удержать престол
Шрифт:
Мне нужны были: специалисты, плуги, лошади, овцы, но еще главнее…
— Потат у меня есть и здесь, — ответил Мерик, когда я отдельно остановился на требовании доставить в Россию картофель. — Привозил ранее, так царю Годунову не пришлось по укусу.
— Мне придется. Токмо кабы были большие плоды, — отвечал я.
Подсолнух был нужнее, чем картофель. Насколько я знал, сейчас он в Европе используется, как декоративный цветок, но подсолнечное масло — это золотое дно. Для изготовления того же мыла растительные масла подойдут больше, чем животные.
Фасоль… с нашими урожаями фасоль, да и кукуруза — это большой шаг вперед. Одно зернышко кукурузы даст минимум
— Мне обдумать все нужно… и в Англию ехать, — ответил после продолжительной паузы Мерик.
— И не только ты, я отправлю с тобой людей, дам соболей, чаю, будет что принести в дар моему венценосному брату Якову, — отвечал я.
Посол ушел. Я потратил три часа своего драгоценного времени на то, чтобы опутать Мерика, и словесными кружевами и заинтриговать цифрами, которые рисовали будущее Англии, если она будет торговать с Россией, как рай на Земле.
Конечно, не все так очевидно, и я шел на условия, которые, во-многом, невыгодны России. Но тут нужно было понимать, что для того, чтобы побудить европейскую страну основательно влезть в торговые дела с Россией, нужны такие условия, которые вызовут обильное слюновыделение у элит европейской державы и непроизвольное потирание ладоней в предвкушении куша.
Россия, для пока не слишком-то и образованной Европы, далека и стала действительно известна только после того, как Иван Грозный замахнулся на Ливонию, которая, впрочем, так же очень далека от развивающихся европейских государств. Сейчас начинается эпоха, когда государство лишь тогда влияет на международную повестку, если есть флот или непосредственная граница с иными государствами Европы. У моего же государства еще есть очень сложные отношения с Югом, отсюда Россия и ассоциируется, как некая полустепная держава. Да, ничего, прорвемся. Деньги нужны, — это конечно. Но переплата англичанам или еще кому — меньшее зло, чем пытаться только своими силами начать рывок в развитии. Петру пришлось опираться на европейцев, ломать через колено мировоззрение русского народа. Попробую обойтись без излишеств и поэтому… не хочется, но нужно — сегодня я отправляюсь на богомолье в Троице-Сергиеву лавру. Буду поддерживать реноме православного монарха. Ксения уже дня два молится в Новодевичьем монастыре с будущей свекровью Марфой-Марией Нагой.
* * *
Между Брянском и Стародубом
23 августа 1606 года
Победа никогда не бывает полной, если ею не воспользоваться. Разбить войска Лжедмитрия удалось, но много банд разбрелось по округе. Что же касается претендента на трон, самоназванного царя Димитрия, то он оказался живучим паразитом, и даже отрубленная по локоть правая рука и потеря крови не отправили Богданку к его еврейскому богу. Да, как выяснили чуть позже, раздев мерзавца, товарищ был обрезан, что более чем указывало на то, к какому народу относился Богданко, несмотря на то, что его имя было вполне славянское. В Литве немало евреев, многие из них порядочные люди, но для того, чтобы вписаться в экономическую и общественную систему, порой евреям приходилось внешне становится христианами, при том, чтобы тайно молиться Яхве.
Масштабы разорений русских земель, князь Дмитрий Михайлович Пожарский осознал только на следующий день, после сражения под Брянском. Только людей, не военных, а мирян, которые были
И что делать с этими людьми, Пожарский не знал. Женщины держались особкой, мужчины, бывшие только что сами рабами, осуждающе смотрели на тех представительниц слабого пола, защитить которых не смогли. Более того, мужики плевались в сторону женщин. Не менее брезгливо смотрели и на баб воины. Во время войны мужчиныстрадают больше? Весьма спорный вопрос, если только мужчины не те, которые ни в коем случае не дают своих женщин в обиду, дерутся за своих жен, сестер, матерей до конца и с остервенением.
Другой категорией были пленные. Куракинское войско, которое ранее самоуверенно пошло бить, казалось, сиволапых разбойников, еще вчера тянувших крестьянское тягло, недооценило участие профессиональных воинов на стороне Лжедмитрия. Самоуверенность никогда не бывает во благо. И теперь почти две с половиной тысячи, некогда русских воинов, а нынче, голодранцев, так же ставили перед Пожарским вопросы.
Что получалось? Куракин приказал убить людей государя, он же, по словам опрошенных, собирался идти воевать Димитрия Иоанновича, а теперь те люди, которые были готовы убивать природного царя, пленники и их освободил Пожарский. Отпускать? Оставлять в плену, но уже у себя, или использовать, требуя крестоцелования истинному царю? Но они же русские воины? И сам Пожарский вернулся к Димитрию Иоанновичу при спорных обстоятельствах. Да, он не хотел вступать в бой с войском бежавшего царя, но…
А еще проблемы с провиантом и фуражом. Ртов прибавлялось, а продуктов особо не было. Оказалось, что у Лжедмитрия, намечалось напряжение с этим. Округа была ограблена под чистую, а базы, центра, от куда могли прийти обозы, не было. С Литвы не снабжали войско Лжедмитрия.
— Милетий Ярофеевич, — обратился Пожарский уже ко второму воеводе своего войска Дворянинову.
Первый героически погиб, а этот… не нравился он Пожарскому, выжил. Пожарский обратился к заместителю и внутренне скривился, так ему не нравилось называть выскочку по имени-отчеству.
— Ты занимаешься пошуком татей и кабы всех изловил! А я ухожу в Москву. Беру с собой токмо своих личников да литовских коней и брони гусарские, остальные войска тебе отставляю. Полоняных вслед за мной отправь под охраной, — дал распоряжение князь.
Пожарский спешил лично сообщить сеунч, благую весть о победе, государю. За время, что прошло с окончания сражения, особенно после того, как похоронили павших, князь постепенно пересматривал свое отношение к победе. Дмитрию Михайловичу уже не казалось, что он победил как-то не так, что победа стала, словно, поражение. Находилось немало людей, которые поздравляли, восхваляли князя, постепенно уверяя того, что лучше провести бой, чем это было, невозможно.
И теперь Пожарский стремился оставить рутину на выскочку Дворянинова, а сам поспешить в столицу, не забыв прихватить самое ценное, что было добыто — гусарские кони и гусарские же доспехи. Коней, оставшихся в живых было двести тридцать два — целое состояние. Доспехов, было больше.
Не то, чтобы Дмитрий Михайлович захотел забрать себе и коней и отличные гусарские доспехи. Он хотел, даже не так, мечтал, создать подобное польско-литовским гусарам, войско, но уже русское. Ранее это было просто невозможно дорого, сейчас же самое дорогое, что есть у гусара, в наличие. И князь гнал от себя мысли о том, насколько же непросто выучить гусара.