Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Шрифт:
«Никогда прежде я не видел столько дорог, которые бы шли в одну сторону, — подумал мальчик. — Должно быть, немало товаров везут с севера через здешние края».
Это его очень удивило. Он-то всегда считал, что к северу от Вестманланда Швеция кончается и дальше ничего, кроме леса и пустошей, нет.
Когда диких гусей отнесло ветром к речке Сагон, Акка поняла, что они очутились вовсе не там, куда направлялись. Она круто повернула вместе со всей стаей и, борясь с резким встречным ветром, стала пробиваться обратно на запад. Стая еще раз пролетела над полосатой равниной и снова углубилась в западный край Вестманланда, покрытый лесистыми горными цепями.
Все
Но вдруг с земли донесся какой-то скрип — словно кто-то жаловался.
Тогда Нильс снова наклонился и глянул вниз. Дикие гуси, борясь со встречным ветром, летели не очень быстро, и мальчик легко мог разглядеть под собой землю. Первое, что он заметил, был черный глубокий провал, который вел прямо в глубь земли. Над провалом был сооружен подъемник из толстых бревен; в эту минуту он как раз с воем и скрежетом поднимал бочку, груженную камнями. Большие груды таких же камней лежали вокруг, а на земле сидели женщины и дети и разбирали эти камни. Под навесом пыхтела паровая машина, несколько повозок с камнями спускалось по узкой конной тропе. Невдалеке, на лесной опушке, виднелись небольшие домики рабочих.
Мальчик в недоумении закричал во все горло вниз:
— Что это за место, где добывают столько серого гранита?
— Нет, вы только послушайте этого дурачка! Послушайте этого дурачка! — зачирикали воробьи. Родом из здешних мест, они знали все на свете. — Он не может отличить железную руду от серого гранита!
Тут мальчик понял, что перед ним шахта. И немного разочаровался, так как думал, что шахты располагаются высоко в горах; эта же лежала на ровной местности между двумя горными кряжами.
Вскоре шахта осталась позади, и Нильс снова стал смотреть вперед, а не вниз, потому что не ожидал увидеть ничего нового, кроме поросших ельником и березняком горных кряжей.
Вдруг от земли сильно повеяло теплом, и он поспешно глянул вниз, чтобы узнать, откуда идет это тепло.
Под ним громоздились большие груды угля и руды, а посредине высилось восьмиугольное выкрашенное в красный цвет строение, посылавшее огромные снопы огня к небу.
Сначала мальчик решил, что на земле пожар. Но потом увидел, как спокойно, не обращая внимания на огонь, ходят внизу люди. Однако сколько он ни ломал голову, он так и не мог понять, что там происходит, и закричал:
— Как называется это место, где никому нет дела, что горит дом?
— Нет, вы только послушайте! Послушайте! Он боится огня! — защебетали зяблики. Гнездясь на лесной опушке, они хорошо знали, что творится по соседству. — Он понятия не имеет, как плавят железо из руды! Он не может отличить огня плавильни от пламени пожара!
Вскоре дикие гуси оставили плавильню позади, и мальчик снова стал глядеть вперед, а не вниз, так как думал: «Здесь, в этих поросших лесом краях, смотреть особенно нечего».
Но стоило ему отлететь чуть подальше, как он услыхал страшный шум и грохот на земле.
Поглядев вниз, он заметил небольшой поток, который, громко бурля, сбегал с горной кручи. Возле водопада стояло большое строение с черной крышей и высокой трубой, посылавшее ввысь густые, пронизанные искрами клубы дыма. Перед строением лежали груды железа и уголь. Земля вокруг была черная, и черными были дороги, разбегавшиеся во все стороны. От высокого строения и доносился
— Как называется это место, где никому нет дела, что в доме кого-то убивают? — закричал сверху мальчик.
— Хак-ак-ак-ак-ак! Вон летит тот, кто ничего не знает! Хак-ак-ак-ак! — застрекотала сорока. — Никого там не убивают и не раздирают на куски! Это лопается и шипит железо, когда его кладут под молот!
Вскоре железоделательный завод остался позади, и мальчик снова стал глядеть вперед, а не вниз, так как Думал: «Здесь, в этих поросших лесом краях, смотреть особенно нечего».
Не прошло и часа, как он услышал звон колокола и еще разок взглянул на землю: откуда доносится этот звон?
И тут мальчик увидел внизу крестьянскую усадьбу, какой ему никогда прежде видеть не доводилось. Дом, выкрашенный в красный цвет, был длинный, но не очень высокий, всего в один этаж. Нельзя сказать, чтобы возводили его с размахом. Зато рядом с домом располагалось много служб — конюшни, скотный двор, сараи — всего не перечесть. И служб этих было в два-три раза больше, чем в обычной усадьбе. Любопытно, что там могло храниться? Ведь рядом с усадьбой никаких полей не было. В лесной чаще, правда, Нильс увидел несколько клочков пашен, но они были так малы, что их едва можно было назвать полями. И на каждом из них возвышался свой амбар, готовый принять на хранение весь урожай, какой только удастся собрать с этого поля.
На крыше конюшни под колпаком был укреплен колокол, возвещавший время обеда. Оттуда-то и доносился звон. Хозяин вместе с работниками направился к поварне, и мальчик увидел, что работников у него немало и все они — рослые и статные.
— Что за люди строят такие огромные усадьбы в самой чаще леса, там, где нет пашен? — закричал мальчик.
Петух, взобравшийся на кучу мусора, тотчас закукарекал:
— Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Это — старый горный промысел! Старый горный промысел! Пашни здесь — под землей! Пашни здесь — под землей! Пашни здесь — под землей!
Наконец мальчик начал понимать: не такие уж это непроходимые лесные дебри! Здесь, среди лесов и гор, скрыто много любопытного!
Были здесь старые брошенные шахты с накренившимися подъемными кранами, земля вокруг которых была сплошь изрыта буровыми скважинами; были и действующие шахты, где кипела работа и грохотали взрывы, долетавшие даже до слуха гусей в поднебесье. Недалеко от шахт, на опушках леса, стояли целые рабочие поселки. Встречались тут и старые, покинутые кузни, где сквозь проломленные крыши виднелись громадные железные молоты и сложенные из кирпича неуклюжие горны. Были здесь и большие, недавно возведенные железоделательные заводы, где молоты трудились и стучали так, что дрожала земля. А рядом на пустошах как ни в чем не бывало раскинулись небольшие тихие селения, которым, казалось, нет никакого дела до стоявшего здесь грохота и шума. Над землей бежали канатные дороги; по ним медленно двигались корзины, наполненные рудой. На всех водопадах жужжали колеса, электрические провода тянулись через молчаливый лес, а по рельсам тянулись необычайно длинные железнодорожные составы из шестидесяти, семидесяти вагонов, груженные рудой и углем, железными брусьями и стальной проволокой.