Удивительный Самсон. Рассказано им самим... и не только
Шрифт:
Трио быстро получило ангажементы, которые они ознаменовали вызовом Сандову, и этот вызов был основан на феноменальной способности Артура (тогда лишь девятнадцатилетнего парня) в жиме выкручиванием. Артур в то время (1897 год) поднимал этим стилем 267 фунтов, и. как может показаться невероятным для тех, кто не так знаком с фактами, как автор, «донашивал» другой рукой гирю весом 119 фунтов после того, как поднял вверх большую штангу. Его партнёры были хороши в своих собственных особых трюках, и. конечно, все великолепно работали в команде, что так отличало выступления Саксонцев. Но задача снять корону короля-императора с чела Евгения была по всеобщему согласию предоставлена несокрушимому
Саксонцы дебютировали в Гранде, графство Шеффилд, и всеми мыслимыми способами объявляли на публике, что в их программе есть человек, который каждый вечер поднимает одной рукой вес, неподвластный даже Евгению Сандову. Естественно, такое заявление привлекло внимание к трио, и кассовая выручка в Гранде значительно потяжелела. Но хотя их шоу решительно впечатляло всех, кто его видел, вес, поднятый Артуром одной рукой, принимался с оговорками. Затем однажды вечером Сандов, никого не предупредив заранее, явился неузнанным и из своей ложи театрально «запрыгнул» на сцену навстречу агрессору.
Сандов так поступал раньше, как читатель хорошо помнит. Проницательный психолог, он знал толк во внезапных атаках в любом противоборстве, и можно с большой уверенностью предположить, что он рассчитывал на то, что всё пойдет, как ему надо. Публика была заодно с ним, что не могло не ободрить его, даже если он испытывал волнение относительно того, что получится, если он померяется силой и ловкостью с «захватчиками». Но можно считать само собой разумеющимся, что он ничего подобного вовсе не чувствовал. С чего бы? Разве он не великий, несравненный Евгений?
Однако когда Сандов взялся за штангу Артура Саксона, он быстро понял что не только он хорошо познал силу и ценность сюрпризов! Сам по себе заявленный вес штанги не особенно подействовал на его воображение. Но это было не всё, что обнаружил победитель Циклопа и Сэмпсона! Он очень быстро убедился в том, что штанга Артура Саксона просто не хотела подниматься — но крайней мере, в чужих руках. Это был не послушный снаряд, к каким он привык. Когда он поднял её к плечу, она покатилась и стала угрожающе заваливаться, совсем не напоминая ту послушную игрушку в руке Саксона.
Конечно, на это имелись свои причины, про которые сейчас можно без вреда для кого-либо рассказать. Сандов всегда наклонял штангу, когда выполнял выкручивание, а Саксон знал это, и сделал соответствующие приготовления... Внутри трехдюймового трубчатого стального грифа большой штанги Артура каталась некоторая масса ртути, которая при наклоне перетекала из одного конца в другой, как это происходит с водой в ватерпасе, из-за чего с ней было невозможно управляться. Для Артура это не имело значения, так как он всегда поднимал штангу, держа гриф в совершенно горизонтальном положении, при этом ртуть оставалась в мёртвой точке. Но это раз за разом срывало все попытки Сандова поднять над головой неуклюжий груз так же ловко, как это делал Саксон, и он удручённо покинул сцену. Спустя несколько лет эта самая штанга по странному совпадению попала в собственность Сандова, и читателям только остаётся падать, о чём он подумал, когда между дел изучил её и раскрыл секрет.
Но вернёмся к тому случаю и его последствиям!
Саксонцы, естественно, выжали всё возможное из неудачи Сандова, и наводняли города, где выступали, афишами, подчёркивающими итоги его попыток. Сандов, однако, не лежал на боку после своего провала, а обратился к закону. Решение было принято в его пользу, судья постановил, что поскольку он управлялся одной рукой со штангой Саксона и выполнил сходные телодвижения, удерживая сё, трио не имеет права заявлять, что Сандов не смог поднять их штангу. Был выписан судебный запрет на дальнейшее повторение такого заявления. Закон, следует сказать, не разъяснял, как положено исполнять подъём. ‘Чтобы закрыть тему, можно сказать, однако, что обе стороны выиграли от этой демонстрации силы и ловкости, рекламирующей их способности.
На следующей неделе Саксонцы оказались на верхних строках афиш в ливерпульском Парфеноне, где притягивали толпы зрителей, а также нашли англичанина достаточно смелого, чтобы взяться за их гигантскую штангу. Этим отважным персонажем был некий Джордж Липни, тогда наш лучший исполнитель жима выкручиванием. Но он, как и остальные, нашел трюк Саксонцев слишком тяжёлой задачей, и хотя было несколько хороших попыток, он, в конце концов, признал своё поражение. Пока он пробовал поднять снаряд, Арно, между прочим, заменил 119-фунтовую гирю, которую он должен был поднять другой рукой, чтобы выиграть их деньги, гирей, весящей 180 фунтов, которую Артур под настроение рывком закидывал над головой — отдельный трюк, это, конечно, надо понимать. Эта тонкая предосторожность была вполне излишней, как оказалось. Но она хорошо иллюстрирует мышление Саксонцев: они всегда были во всеоружии на случай непредвиденных обстоятельств.
Как раз в то время, когда Саксонцы исполняли контракт в том самом зале, произошёл очень смешной случай, главными героями которого они оказались. Всем известно (по крайней мере, старожилам), что участники трио были большими любителями стаканчика хорошего английского нива. Однажды они заглянули в гостиницу, которую содержат один известный атлет. Здесь где они провели несколько часов, во время которых поднимали снаряды и пили свой любимый напиток. После того как они потребили такое его количество, что заставили хозяина задуматься, осталось ли сколько-нибудь для других его клиентов, для трио настала пора отправляться в концертный зал на своё шоу; они настойчиво затребовали экипаж, чтобы эффектно завершить визит. Карета была предоставлена.
Им удалось втиснуться в неё без посторонней помощи, Артур и Оскар сели на заднее сиденье, а Арно, как самый дородный из всех троих, — на переднее. Кучер с встревоженным видом подстегнул рысака и тронулся к концертному залу, а его ездоки, охваченные счастливым настроением, запели хорошо поставленными голосами, начав с любимых немецких песен.
Однако по мере продвижения, их пение становилось всё громче, пока, наконец, не грянуло «Deutschland Uber Alles» - мелодия, для которой, по их мнению, самый главный и нужный аккомпанемент — это топот. Что они и делали, и нет нужды говорить — очень даже энергично, когда вдруг дно кареты провалилось и вот — на земле грандиозная куча мала, карета резко остановилась, как впрочем их «мелодичная» песня.
Кто-то может подумает, что такое происшествие могло немного утихомирить Саксонцев, но нет, ничего подобного! Вместо этого, поняв, что случилось, они загорланили ещё пуще, сказав бедняге старому возчику, который чуть не обезумел, чтобы он трогал, а они пойдут, не выходя из кабинки. И они зашагали внутри кареты, сопровождаемые огромной толпой, и таким чудным манером добрались до места, к изумлению стоявшего у входа мистера Смита, тогдашнего управляющего Парфенона.
После того как этот джентльмен немного пришёл в себя, он провёл своих буйных подопечных в уборную и втолковал им. чтобы они поскорей собрались, а сам снова вышел наружу и увидел, что огромная толпа, которая сопровождала повозку с трио, целиком втянулась в здание, чтобы посмотреть на представление. Это его более чем порадовало, такой уж склад ума у этих управляющих мюзик-холлами, особенно в таких случаях.