Удивительный взгляд
Шрифт:
— Я никогда не чувствовала себя зажатой правилами общества, — ответила София, жуя пирог с большей утонченностью, чем ее кузина. — Но я уверенна, это потому что правила общества часто прогибаются для Необычных. Можешь представить, чтобы хорошо воспитанная девушка, не обладающая даром, могла публично работать курьером? Ты не простой работник, и никто не смеет критиковать тебя за это.
— Это потому что папа такой могущественный — ох, поняла, ты имеешь в виду, что в нашем случае правила не так четко соблюдаются, как с другими женщинами, — Дафна взяла еще три куска пирога. — А ведь правда,
Она казалась такой несчастной, сморщив лицо, что София лишь рассмеялась и сказала:
— Для нас остается еще много ограничений, которые кажутся глупыми. Не вижу причин, почему ты не можешь продолжать раздвигать границы того, что тебе дозволено. Возможно, это что-то изменит для Скачущего, который появиться после.
— По крайней мере, никто не осмелиться сказать Необычной, что она менее ценна, чем мужчина, — рассуждала Дафна. — Во всяком случае, не в Англии. Они не могут позволить себе такую глупость, особенно в военное время.
— И правда, — сказала София, отпив чай. Его горячая терпкость успокоила остатки ее раздражительности после встречи с лордом Эндикоттом. Он полагал, что она запугана им — беспомощная жертва его издевательств, потому что она была женщиной и не имела политической власти или ранга дворянина, чтобы видеться с ним на его земле, и потому что она была Провидицей, чьи Видения игнорировались всеми, кто понимал в этом, и кого можно было убедить действовать против него от ее имени.
Эти мысли снова заставили ее злость возрасти, и она налила себе еще чаю, но в этот раз его успокаивающая сила была слабее.
Справедливость, — подумала она, лишь наполовину обращая внимание на то, что говорит Дафна. — Справедливость меня не удовлетворит. Он пытался разрушить мою жизнь, и в меру его стараний ему это удалось. Меня удовлетворит только месть.
Глава пятая, в которой София размышляет о деньгах
София очнулась от Сна, но продолжала лежать на спине в своей кровати. Она еще видела перед собой картины из Сна, которые накладывались на высокий темный потолок. Деньги. Опять. Банкноты становящиеся красным муслином. Но почему красным? И снова деньги — всегда такие прозаические вещи! Уже две недели прошло с тех пор, как она начала работать над падением лорда Эндикотта, и ничего из того, что она видела, не подсказывало, как добиться этого. Нет, не правда, — думала она. Все эти вещи имеют смысл, но я не могу их понять.
Деньги превращающиеся в вещи — что же, вероятно, это литературная интерпритация того, как деньги используются для покупки еды, одежды и разного количества других вещей. Означает ли это то, что лорд Эндикотт переходит с государственного контракта на частную деятельность? Но нет ничего незаконного в том, чтобы быть торговцем или трейдером. Было бы неловко, лишь если бы выяснилось, что он, виконт и Целитель, был замешан в чем-то, что ниже его социального статуса.
Или, может, это означало, что он покупал что-то, что в ее снах проявлялось в виде обычных вещей? Мог ли он быть замешан в работорговле? Это был бы отличный способ поймать его, — продажа и покупка рабов уже пять лет считается незаконной.
Дверь спальни отворилась.
— София, я не… Софи!
Чувство вины вытолкнуло Софию из постели.
— Сесси, — начала она.
— Ты во Сне посреди белого дня? Ох, София, ты обещала, что не превратишься в одержимую! — Сесси закрыла за собой дверь. Она была элегантно одета — в шелковый зеленый помон с короткими пышными рукавами, а на голове был жемчуг, вплетенный в ее светлые волосы. — Ты даже не готова к сегодняшнему вечеру!
— Мне не понадобится много времени, чтобы одеться. Ты выглядишь мило сегодня!
— Не меняй тему, Софи. Почему ты во Сне сейчас? Ночи уже не достаточно?
София села на кровати, взяла карандаш и покрутила его между пальцами. Затем положила его.
— Это был всего лишь один Сон. Он занял совсем немного времени. А сейчас мне стоит позвать Бритон, чтобы одеть меня….
— А сколько было Снов за последние двадцать четыре часа? Не думай, что я не поняла чем ты занималась, когда тебе понадобился почти час, чтобы присоединиться ко мне этим утром, — Сесси решительно села возле Софии и взяла ее за руку. — Я не буду говорить, что твое… дело неважно. Но ты должна знать, дорогая, что это не настолько важно, чтобы изнурять себя.
— Я не изнуряю, Сесси.
— Если бы наши ситуации поменялись местами, и я перенапряглась, ты бы настояла на том, чтобы я отправлялась в кровать и там и оставалась. Мне не нравится то, что ты веришь будто можешь так легко отмахнуться от моей заботы, когда сама так часто говоришь о важности моего мнения, — ее голос дрожал, и чувство вины Софии превратилось в жгучую боль в груди.
— Пожалуйста, прости меня, Сесси, — произнесла она, мягко обнимая подругу рукой. — Мне не стоило пренебрегать твоей заботой. И ты права — я провожу слишком много времени во Сне. Даже если это не истощает меня, я пренебрегаю другими своими интересами. И тобой.
— Ты должна помнить, что лорд Эндикотт верит, что он защищен от закона, — сказала Сесси. — И он точно не подозревает, что ты продолжаешь пытаться доказать его вину в правонарушении. Ты просто нетерпелива.
София вздохнула.
— Я знаю, — она встала и потянулась, осознав, что ее волосы растрепались от лежания на подушке, а ее платье, без сомнения, было очень помято сзади. — Сейчас я оденусь и буду готова к званому ужину, что устраивает леди Монтклэр. И я клянусь не думать о Снах весь этот вечер!
— Ох, я не ожидаю, что ты будешь делать невозможное и не думать об этом совсем, — сказала Сесси, улыбаясь. — Но у тебя будет много возможностей обсудить политику с лордом Монтклэром и его гостями. Думаю, это отвлечет тебя.
— Ты так хорошо меня знаешь! А сейчас взбодрись и скажи Левису, что я на самом деле иду на званый ужин. Он никогда не говорит этого, но каждый раз, когда мы куда-нибудь идем, я могу видеть его удивление: «Как получается, что София всегда тратит столько времени на то, чтобы привести себя в порядок, когда Сесилия справляется в два раза быстрее и выглядит вдвое красивее?».