Удивительный взгляд
Шрифт:
— О, Софи, я… София! — Лицо Сеси стало таким же белым, как у мистера Ратлиджа, и Софии пришлось подскочить, чтобы подхватить ее, когда она потеряла сознание.
София осторожно положила ее на кушетку и принялась растирать запястья, приговаривая:
— Дафна, я думаю, там есть нюхательная соль… нет, ничего, она просыпается. Прошу прощения, Сеси, я забыла, как выгляжу, но уверяю, я совершенно здорова… ни одна из этих капель крови не моя.
Сеси ахнула, а потом заплакала.
— Ты убила его, София, зачем ты это сделала, теперь тебя повесят!
— Нет, Сеси, лорд Эндикотт жив, это кровь мистера
— Я ничего этого не знаю! Все, что я знаю, это то, что Дафна вбежала в мою спальню, крича, что доктор Гарланд должна сейчас прийти, и я подумала… о, я не знаю, что я подумала! — Сеси села и обняла Софию. — Где Лорд Эндикотт?
— На Боу-Стрит. Дафна поймала его.
Сеси удивленно посмотрела на Дафну.
— Ты? — Потом она начала смеяться. — Я думаю, Военное министерство пожалеет, что не приняло тебя раньше. Представь себе, что ты можешь сделать с войсками Наполеона.
— О, я ни о чем не жалею, — сказала Дафна. — У меня никогда не было бы повода учиться этому в Военном министерстве. Точно так же, как ты обязана лорду Эндикотту за то, что он заставил тебя расширить свой талант, София.
София уткнулась лицом в плечо Сеси.
— Я должна ему гораздо больше, — сказала она.
Глава тридцать третья, в которой есть, после некоторого спора, счастливый конец
Пришло сообщение от сэра Артура, благодарившего ее за участие в привлечении лорда Эндикотта к суду, чтобы окончательно убедить Софию, что все кончено. Она была так одержима охотой на свою жертву, что все остальное казалось нереальным.
Теперь, вымытая дочиста, одетая в свежую, нештопанную одежду и перчатки, которые были красными только от кошенильной краски, она сидела за обеденным столом и грызла свою еду, не в силах поверить, что не погрузится в сон этой ночью, ища способ победить свою Немезиду. Неужели прошло всего пять часов? Она ответила на что-то, сказанное Сеси, не расслышав ее, а затем вздрогнула, услышав смех подруги.
— Я считаю, что леди Ормерод — прекрасная женщина, но я бы не назвала ее «восхитительной», — сказала она. — Ну же, Софи, ты должна праздновать.
— Скоро узнаю, — ответила София, — но сейчас я все еще не могу поверить, что лорд Эндикотт в тюрьме.
— Я могу, — сказал Льюис, — и я так же счастлив, что нам больше не нужно беспокоиться, что он пошлет кого-нибудь за нами.
— Что ты сделала с брелоком для часов, Софи? — спросила Сеси.
— Я велела Дафне бросить его в Темзу. Прямо в центр, где она глубже всего. — Она наблюдала с берега, как Дафна проскочила над головой и серебряное пятнышко упало в ледяную воду. У нее не было ни малейшего желания снова встречаться с лордом Эндикоттом.
— Ты должна вернуть кольцо мистера Ратлиджа, — сказала Сеси. — Надеюсь, он быстро поправится.
— Доктор Гарланд так и думала, — сказала София. Она откусила большой кусок рыбы, чтобы дать себе повод не продолжать разговор. Наверняка он уже пришел в себя. Помнит ли он, что сказал ей тогда? Хотел ли он вспомнить? С какой стати ему говорить такое, если они всего лишь друзья? Быть честным. Прошло много времени с тех пор, как она
После ужина она извинилась, сославшись на усталость, и это было правдой. Одетая для сна, она лежала в постели, все еще в перчатках, и снова и снова вертела кольцо в пальцах. Да, он разрешил ей пользоваться своими глазами, но она не думала, что это разрешение распространяется за пределы насущных потребностей момента, когда они искали Лорда Эндикотта. И она не думала, что он захочет, чтобы она копалась в его прошлом, так же как она хотела увидеть больше его многочисленных приключений. Она хотела увидеть его снова, спросить, действительно ли он имел в виду то, что сказал, и обращение с его кольцом было плохой заменой этому. Она убрала кольцо в ящик стола, сняла перчатки и следующие два часа пыталась заснуть.
Следующий день начался с послания от сэра Артура, в котором Софию просили приехать на Боу-Стрит, чтобы дать показания под присягой против лорда Эндикотта, поскольку от нее, как от экстраординарной личности, не требовалось давать личные показания в суде. Дальше все пошло как в тумане вопросов, в которых София повторила свою историю — всю историю, начиная с первого сна о лорде Эндикотте и кончая захватывающим захватом Дафны — сэру Артуру, Бенджамину Вейну и еще нескольким людям, а может и кому-то еще. К полудню она начала терять терпение, а к часу дня вспомнила, что она экстраординарная женщина и не должна мириться с таким обращением.
Сэр Артур, в последней попытке укрепить свою власть над ней, предупредил ее, что в качестве экстраординарной меры она должна будет сделать еще одно заявление, на этот раз короне, и тогда она поняла, что покушение лорда Эндикотта на ее жизнь является тяжким преступлением, за которое не может быть никакой компенсации. Его повесят за попытку убить ее. Эта мысль не принесла ей удовлетворения. Она вернулась домой и села в гостиной, уставившись в никуда. Мистер Ратлидж не пришел.
Известие об этом попало в газеты поздно вечером того же дня, и на следующее утро дом был наводнен нетерпеливыми мужчинами, желавшими услышать историю Софии. Льюис выбросил несколько из них на улицу, а остальные разбежались.
— Они, вероятно, придумают что-нибудь, чтобы продать свои газеты, — предупредил он Софию.
— Я обнаружила, что меня больше не беспокоит то, что они могут написать, — сказала она. — Это пройдет, и какое-нибудь другое волнение привлечет их внимание, и все забудут обо мне и лорде Эндикотте.
— Если ты этого хочешь, — сказал Льюис и вернулся в кабинет.
Мистер Ратлидж по-прежнему не появлялся.
В ту ночь София снова лежала без сна, чувствуя кольцо в своем ящике так же, как могла бы чувствовать открытое пламя, угрожающее поджечь ее постель. Возможно, ей нужно было навестить его. Хотя, возможно, он недостаточно здоров, чтобы принимать посетителей. Или он сожалел о своих безумных словах и надеялся никогда больше ее не увидеть? Если только он не думает, что она приняла его предложение только для того, чтобы ублажить его, уберечь от волнения в его раненом состоянии, тогда она должна пойти к нему и заверить его в своей любви к нему. Ее любви к нему.