Шрифт:
Май 1925 г.
Российская Империя, город С*** С-ской губернии.
Глава 1. Северный гость
Кабинет выглядел надёжным и сдержанно-старомодным, какими бывают вековые дворянские усадьбы, принадлежащие крепким, дружным семьям. В торце тяжёлые дубовые двери о двух створках, напротив них – пара высоких, обрамлённых плотными зелёными портьерами и прикрытых светлым газом окон в старинных переплётах. Через открытую форточку кабинет наполнялся гамом улицы, неумолчным птичьим щебетом и одуряющими запахами молодой листвы.
В
Под портретом обосновался дубовый стол, обитый зелёным же сукном. Ножки стола, казалось, под грузом прожитых лет вросли в паркет пола; сукно местами лоснилось, но благородно, без пошлости, словно лысина на голове почтенного господина.
Один такой господин – правда, без лысины, – сидел за столом в основательном старинном кресле с высокой спинкой. И даже если бы почтенный муж этот не занимал хозяйского места, всякому было бы очевидно, что кабинет принадлежит именно ему. Они настолько подходили друг к другу, что мужчина с добродушным круглым лицом и аккуратно уложенными русыми с проседью волосами казался не живым обитателем комнаты, а просто частью её обстановки. Белый форменный китель, уютно облегавший солидную, но ещё крепкую и не дряблую фигуру, был единственным, что хоть немного отделяло полицмейстера от фона.
Слева от господина, вдоль стены, тянулась многоярусная, от пола до потолка, картотека, вызывающая у всякого посетителя необъяснимое колотьё в левом подреберье и навязчивое чувство вины, даже будь этот гость чист как агнец божий. Дальше до самого угла стройным рядом шли книжные шкафы, которых втиснулось целых три штуки – таких же старинных, основательных, надёжных, как и прочая мебель. По правую руку вырастал из угла солидных размеров несгораемый шкаф, выкрашенный мшисто-зелёным и почти теряющийся на фоне штор.
А всё остальное пространство стены, от несгораемого шкафа до двери, закрывал богатый, тончайшей работы персидский ковёр в зелёно-коричневых тонах, на котором были развешаны любовно вычищенные и гордо поблескивающие предметы, неспособные оставить равнодушным ни одного настоящего мужчину: коллекция оружия.
Единственный посетитель кабинета, занимавший кресло напротив хозяина, явно был настоящим мужчиной – если судить по заинтересованным взглядам, которые он нет-нет да и бросал в сторону ковра. И надо думать, в оружии оный посетитель понимал: погоны поручика на полицейском мундире бросались в глаза, да и выправка, и взгляд выдавали офицера. Наверное, это тоже сыграло роль в покровительственном, тёплом отношении хозяина кабинета к своему гостю, а вернее – подчинённому.
– Я чрезвычайно рад, любезный Натан Ильич, что вы перевелись в наш скромный город. Поймите меня правильно, у нас хватает людей, есть отличные специалисты по чародейскому профилю, некоторые и столичным фору дадут – всё же Федорка… То есть, простите, Институт Небесной Механики под боком, а там уровень университетский. Но вот бойцов, опытных офицеров, которые сыскное дело знают от корки до корки, всё же не хватает. Да и какие у нас преступления, любезный Натан Ильич?
Голос у полицмейстера [1] С-ской губернии полковника Петра Антоновича Чиркова был глубокий, звучный, хорошо поставленный, его было в удовольствие слушать. И в какой-то момент – признаться, довольно скоро, – «любезный Натан Ильич» поймал себя на том, что слушает очень внимательно, но смысл сказанного уплывает куда-то за колышущиеся под майским ветерком шторы. Поручик сделал над собой усилие и постарался сосредоточиться, но вскоре оставил это занятие: полковник был как глухарь на току и мало интересовался тем, с каким тщанием слушает его новый подчинённый.
1
Полицмейстер – должность начальника губернского отделения Департамента полиции.
Но через четверть часа, улучив в потоке кровавых историй из спокойной жизни города С*** момент, Натан всё же нашёл возможность вставить вопрос:
– Господин полковник, а штат уголовного сыска – большой? Кто начальник? Из гражданских или военный?
Полковник осёкся, смущённо крякнул в ответ, побарабанил длинными крупными пальцами по столешнице. Нервным жестом пригладил густые белые усы, в сочетании с круглым лицом и зелёными лукавыми глазами делавшие его похожим на ленивого кота, потом неуверенно, даже заискивающе, улыбнулся и промолвил:
– Да какой там штат, любезный Натан Ильич? Десять человек всего, не считая вас.
– На весь город? – уточнил поручик. По его представлениям, для такого спокойного города получалось совсем не мало.
– Господь с вами, на губернию, – отмахнулся Чирков. – Говорю же, нужды особой нет, тихо у нас. Исправники на местах справляются, а если вдруг сложности какие – так вон оно, чудо техники стоит, – он выразительно кивнул на пару пузатых, блестящих телефонных аппаратов, стоявших на столе. Среди бумаг, рядом с вычурным старым пресс-папье, чернильным прибором начала прошлого века и керосиновой настольной лампой эти пионеры прогресса смотрелись особенно дерзко.
– С начальником тоже прежде обходились кое-как, – продолжил тем временем полицмейстер. – Не было у уголовного сыска своего начальника, любезный Натан Ильич, всё больше И.О. в порядке живой очереди, поймите меня правильно. Вот я и намеревался возложить сию почётную обязанность на вас: у вас и полицейский опыт, и офицерский, и личные качества. Вы ведь не против?
– Я? – растерянно переспросил поручик, чувствуя себя в этот момент донельзя глупо. – Эм… нет. Наверное, не против. Но это чертовски неожиданно!