Угнать за 30 секунд

Серова Марина Сергеевна

– Маркаров.

– А, этот коршун-стервятник? Помнится, он дико мне завидовал. Ничего, товарищ генерал. Я имею в виду, что ничего у Маркарова не выйдет. Он же только полемизировать с пеной у рта умеет, а не работать. На конференции только здорово ораторствует. Сестру генерала Охотникова он наверняка загубит. А большие же, наверное, деньги у вас на кону, если вы идете на такой риск – одних людей похищаете, других убиваете, за третьими гоняетесь. И все с одним и тем же генетическим материалом – от генерала Охотникова.

– О деньгах не будем, – сказал Фомичев. – Повторяю: нужно встретиться, Андрей Петрович. И чем скорее, тем лучше.

– Я т-тоже так думаю. Лучше прямо

сейчас.

– У меня.

– Нет, к вам в ИГИБТ я не сунусь, давайте на природе. Поселок Ровное вы, верно, хорошо знаете? И прекрасно. Так вот, я буду ждать вас у стадиона «Темп». У ворот.

– Почему у стадиона «Темп»? – спросил Фомичев, и я услышала, как дрогнул его голос. Его, непробиваемого Фомичева, голос!

– Потому что там удобно и никто не п-помешает.

– Вы что, там где-то неподалеку?

– Ну… вроде того. Кстати, не забудьте захватить с собой Людмилу Прокофьевну. Я говорю о сестре г-генерала Охотникова. Я вам взамен т-тоже приготовлю подарок.

– Какой?

– Я буду с-сидеть в салоне того «Рено», который угнали у Косинова двое б-болванов и который вы так долго и б-безуспешно искали, генерал Фомичев.

Ровное, ворота стадиона «Темп», дубль два.

Погода была, верно, такая же, как в тот вечер, когда убили Косинова. Как тогда, в мутном, пересеченном полосами небе Ровного росла туча. Эта туча, как и тогда, была провозвестником ночной тьмы, и, хотя еще не было так поздно, чтобы ночь начинала чувствовать себя полновластной хозяйкой на остывающей земле, все вокруг потемнело, словно постаревший воздух тронулся складками и морщинами, как кожа старухи.

Как тогда, в последнюю для Вадима Косинова ночь.

Долинский остановил машину у стадиона «Темп». Место здесь было совершенно пустынное. Кариесным остовом чернела развалина трибуны. Микроскопической пародией на Триумфальную арку громоздились облупленные каменные ворота. Облезлый черный кот – снова! – демонически вышагивал по карнизу заброшенного дома с кривой надписью «СТО» – станция технического обслуживания.

Накрапывал и все усиливался дождь.

Как тогда.

Долинский несколько раз кашлянул, и тут же в глухой и надсадный звук его кашля вплелся осторожный и вкрадчивый гул, а потом в уши Андрея Петровича мягко прянул шорох чужих шин, звуки открываемых дверей и негромкие отрывистые голоса. Он повернул голову: к его машине шли люди.

Я сидела за стеной станции технического обслуживания и наблюдала через отверстие в стене, как двое мужчин и одна женщина приближались к «Рено», в котором сидел Долинский. В «беретте» с навинченным глушителем, которую я держала в руке, была полная обойма, и я в любой момент могла вступить в «беседу».

Итак, трое шли к «Рено».

Я знала всех троих: это были Николай Савин и Елена – мои несостоявшиеся убийцы! – а также третий, которого я ждала больше остальных. Этот третий как бы замещал Бориса, который ну никак не мог присутствовать здесь. Хотя я не видела той страшной сцены, когда убивали Косинова, мне трудно было отделаться от ощущения, что все это я уже когда-то наблюдала. Вот так – под стук собственного сердца, с пистолетом, заряженным полной обоймой, в руке.

Я слышала каждое слово из сказанного в салоне «Рено»: я прицепила на одежду Долинского хитрый «жучок», с которого вела запись и прослушивала.

– Рад вас видеть, Андрей Петрович, – прозвучал мягкий голос Фомичева. – Однако вид у вас, прямо скажем, затрапезный. Я вас просто не узнаю. И где вы взяли такие дурацкие очки?

– Вы п-пришли, чтобы обсуждать форму м-моих очков?

– Нет, Андрей Петрович. Мы пришли обсудить условия, на которых могло бы

вестись наше сотрудничество. Насколько я понимаю, вы прикатили сюда этот автомобиль не из бескорыстных побуждений, так давайте договариваться.

– Где Охотникова? – тускло лязгнул, как извлеченный из ножен кинжал, голос Долинского.

– Она в нашей машине. Но зачем вам, Андрей Петрович, эта престарелая леди? Неужели только из гуманизма? – проговорил Фомичев.

Я за стеной сжала зубы и коротко, тихо, но внятно выругалась.

– Георгий Артурович, п-прежде чем мы обсудим предлагаемое вами сотрудничество, мне хотелось бы п-получить ответы на некоторые вопросы. Так сказать, гарантировать себя от неприятностей. В-ведь, насколько я понимаю, мой преемник на посту главного в проекте «Ген регенерации», Вадим Косинов, умер не своей смертью. Я бы даже сказал, тяжелой смертью. Еще бы – две с лишним тонны! Так вот, мне бы хотелось знать, в чем таком провинился Косинов, что его т-так приголубили.

– Зачем вам это?

– Ну… чтобы н-не п-повторять ошибок, что ли. Вас устроит мое объяснение?

– Хорошо. Я отвечу. Но только после того, как я отвечу, вы, в свою очередь, тоже расскажете нам, что вас сподобило позвонить мне, откуда у вас информация об угнанном «Рено» и вообще…

– Так что натворил Косинов? – перебил речь генерала Долинский. – Я так пока и не услышал.

– Хорошо. Вы ведь понимаете, Андрей Петрович, что с тех пор, как вы ушли из «восьмерки», приоритеты изменились. Сейчас во главе угла – деньги и еще раз деньги. Проект многие годы финансируется из госбюджета, но я не вижу, зачем в России нужен этот самый проект. Ген регенерации? Чушь, туфта. О каких генах может идти речь, если население интересуется главным образом коммунальными платежами и пенсиями с льготами? О каких генах может идти речь, если в цене совсем другие Гены – те, которые в залах заседания отношения выясняют?

– Георгий Артурович, я н-не нуждаюсь в с-соцпросвете. Говорите без об-биняков.

– Хорошо. Я принял решение продать проект за рубеж, где им могли бы распорядиться более целесообразно и прагматично, чем у нас. Тем более что речь идет об огромных деньгах. А вот господин Косинов, который был в деле, вдруг принялся грозить, что сообщит широкой общественности о том, какие планы мы вынашиваем. А ведь, если вы не в курсе, утечка информации была организована с моего ведома и согласия. Косинов все знал, а потом, когда дело перешло в решительную фазу, стал бастовать и строить из себя борца за справедливость и правоверного патриота. А тут еще на носу была конференция, на которой он и хотел все вывалить на головы почтенных коллег. Дескать, так и так, проект, почти доработанный, вот-вот может уйти за рубеж. Кому-то он, верно, уже успел что-то ляпнуть, кое-что просочилось в СМИ, а тут еще весь блок информации – в бортовом компьютере косиновского «Рено», вот в этом компьютере. Чтобы подобным Косинову личностям «выступать» было неповадно, и была организована эта акция. Можно считать ее антирекламой. Николай у нас в этаком деле большой специалист, все-таки бывший пиарщик и имиджмейкер. Вот, собственно, и все.

– Спасибо за информацию, генерал. А теперь о деле. Сотрудничать с вами, разумеется, я не буду. Я пригнал вам «Рено», а вы взамен отдадите мне сестру моего друга. Все. Никаких дальнейших разговоров быть н-не может.

– Ну вот, – грустно сказал Фомичев, – а вы говорили, что не хотите повторять ошибки Косинова. Он-то был молодой, зеленый… – И тут голос генерала круто изменился, он вдруг заговорил совсем другим языком: – А ты-то, старая перечница, с чего начал выкобениваться? Коля, поясни-ка ему генеральную мысль партии.