Угол атаки (Солдаты удачи - 7)
Шрифт:
– Значит, вас вызвали повестками, вы приехали на машинах, машины загнали в гараж. Вы понимаете, почему я вас об этом спрашиваю?
– Да. Вам все это кажется невероятным.
– А вам?
– Мне тоже.
– Едем дальше, - кивнул Тимашук.
– Из Кубинки вас доставили на авиабазу, а оттуда на вертолете Ми-17 - к месту выброски. Я не рискнул бы отправлять такую диверсионную группу без прикрытия. Вам дали прикрытие?
– Да.
– Кто?
– Те, кто нас отправлял, - ответил Пастухов без малейшей заминки.
– Какое?
–
– Пять "черных акул"?
– переспросил Тимашук.
– На прошлом допросе вы этого не сказали.
– Вы не спрашивали.
– Вы уверены, что ваши товарищи подтвердят то, что вы сейчас сказали?
– Почему нет? Конечно, подтвердят. Особенно если вы будете расспрашивать их так же вежливо, как меня.
Подполковник Тимашук потянулся за сигаретой. Но сигарет не было, пустая пачка "Мальборо" валялась на верстаке. И это мелкое житейское обстоятельство вдруг воспринялось как дурной знак.
Пять "черных акул".
Если он не врет...
– Вы сказали - пять "черных акул", - повторил Тимашук.
– Можете уточнить тип вертолетов?
– Ка-50.
– Ка-50 или Ка-52?
– Ка-50.
– В чем разница между ними?
– Вы меня проверяете? Или сами не знаете?
– Отвечайте на вопрос.
– Экипаж на "пятидесятых" - один человек. На Ка-52 - двое.
– Вооружение?
– Ракеты "воздух - воздух".
– Сколько штук?
– Шесть. По три с каждой стороны.
Не врет.
Тимашук понял, что нужно срочно менять тактику допроса. Так он ничего не добьется. Он раскрыл кейс и извлек из бокового кармана небольшой шприц-тюбик. Показал Пастухову:
– Знаете, что это такое?
– Догадываюсь.
– Что же это?
– Сыворотка правды. Пентанол или скополамин.
– Правильно, - подтвердил Тимашук.
– Но не совсем. Мы называем это - "Ангельское пение". Все сыворотки правды парализуют волю. Этот препарат - тоже. Но главное - он полностью раскрепощает подкорку. В основе, конечно, наркотики. Укол действует полчаса. После этого человек возвращается в реальность. Что с ним было, не помнит. При одной дозе - без последствий. Вторая доза растормаживает подсознание на более глубоком уровне. Но после этого человек превращается в олигофрена. Навсегда.
Тимашук замолчал, давая возможность клиенту усвоить сказанное. Пастухов с хмурым интересом рассматривал шприц-тюбик.
– Мы обойдемся одной дозой, - успокоил его Тимашук.
– Вы же не будете включать внутренние тормоза?
– Не буду, - пообещал Пастухов.
– А мы не можем обойтись без этого пения?
– Нет. У меня очень мало времени. Я вам уже об этом сказал. Хочу предупредить еще об одном. Таких тюбиков у меня всего три. А вас пятеро. Так или иначе, но я узнаю то, что мне нужно. Троим повезет. Двоим - нет. Мне придется применить к ним не столь утонченные методы допроса. Я хотел бы этого избежать.
– Я тоже, - сказал Пастухов.
– Работайте, подполковник. Делайте свое дело.
Тимашук
– Необходимая предосторожность. На разных людей "Ангельское пение" действует по-разному. Бывают и всплески физической активности.
– Мне остаться?
– спросил Сивопляс.
– Чтобы на всякий случай ничего.
– Нет. Жди за дверью. Понадобишься - позову.
Сивопляс вышел. Тимашук обнажил левую руку Пастухова, смочил носовой платок "Блэк лэйблом" и протер кожу. Умело ввел в вену иглу и выдавил из тюбика мутноватую жидкость. Вновь протер место укола. Повернул голову, увидел рядом, очень близко, глаза Пастухова. И невольно отшатнулся.
Это были глаза рыси.
Серые. Настороженные.
Таящие в себе какую-то жуть.
Он выбросил пустой шприц-тюбик и отошел в угол бокса. Включил видеокамеру. И только после этого стал смотреть на Пастухова.
Через три минуты препарат начал действовать.
Он включил видеокамеру и уставился на меня своим тяжелым подозрительным взглядом.
Как на.
Как на подыхающую гадюку. Будто ждал, когда можно будет подойти ближе.
До чего же неприятный тип. Весь из комплексов. С такими можно иметь дело только в двух случаях. Когда они в полном порядке. В полнейшем. Или когда по уши в говне. А чуть высунулся хотя бы до подбородка - все, конец любому нормальному разговору. С чего бы это? Здоровый, крепкий мужик. Высокий, спортивный. Даже красивый. Если бы не этот взгляд. Будто его все время хотят унизить. Все. И нужно постоянно доказывать, что ты не из тех. Даже нацепил перед штурмом погоны на камуфляж. Чтобы никто не забыл случайно, что он, блин, подполковник, а не хухры-мухры.
Бедолага. Трудно ему живется. Все время в состоянии круговой обороны. И я тоже хорош. Чего я к нему прицепился? Ну, надел погоны. Ну, сунулся к нам. Может, совсем не для того, чтобы показать, какой он крутой мэн. А наоборот - чтобы не подставлять своих. А я тут выстраиваю. Ну, тыкал нам в морды стволом. И я бы на его месте тыкал. Смотрит на нас диким зверем. И что? Явились какие-то хмыри болотные, устроили тарарам на объекте, за безопасность которого он отвечает. Самолет взорвали. Как он после этого должен на нас смотреть?
Да нет, нормальный мужик. Даже приятный. Это он снаружи такой. А внутри - очень приятный человек. Который другому человеку - друг, товарищ и брат.
Как хорошо. Как тихо. И какие-то высокие нежные голоса. Дети поют. Ну да. "Ангельское пение". Это и есть ангелы. Ангелы поют.
Извините, подполковник, заслушался. Ничего, что я вас так называю? У меня и мысли нет вас задеть. Честное слово. "Товарищ подполковник" проехали. А до "господин подполковник" не доехали. Просто Олег? Очень хорошо. А я Сергей. Или Пастух. Как хотите. На "ты"? Да ради бога. Конечно, давай поговорим. Мы и разговариваем. Разве нет?