Угол белой стены
Шрифт:
— Не убивал!.. — снова крикнул Чуприн, навалившись грудью на стол.
— Ну ладно, — примирительно сказал Вальков. — Сейчас поздно. Разговор продолжим завтра. Ты пока подумай.
На следующий день Вальков, однако, не спешил с допросом.
Срочная экспертиза подтвердила, что гашиш, обнаруженный дома у Чуприна, составляет одну партию с тем, который был в кармане убитого Гусева.
Новый тщательный осмотр территории от места, где стояла машина Гусева, до дома Чуприна, дал новые улики.
В кустах, возле двери дома, лежал присыпанный землей и укрытый
Кольцо улик сомкнулось вокруг Чуприна. Но он и на следующем допросе исступленно, упрямо продолжал кричать, что не знает никакого таксиста. Очная ставка с Сайыповым нисколько не повлияла на него. Он по-прежнему утверждал, что не ехал в тот вечер на такси. При этом он все время путался в своих рассказах, явно что-то недоговаривал и злобно отказывался отвечать, где он достал обнаруженный у него наркотик и как провел день, предшествовавший убийству. Впрочем, и без того было ясно, что весь тот день он рыскал по городу в поисках наркотика, а когда, придя в отчаяние, вечером натолкнулся на Гусева, то уже был готов на все.
Словом, все обстоятельства и даже детали разыгравшейся трагедии стали очевидными.
На оперативное совещание снова приехал полковник Сарыев. После сообщения Валькова он со свойственной ему экспансивностью и прямотой воскликнул:
— Молодец, Вальков! Аи, молодец! Важное дело поднял, громкое, просто заказное дело! А почему? Опыт, организованность, оперативное чутье. — Он строго оглядел присутствующих, словно одновременно делая выговор всем им за отсутствие этих качеств. — И люди твои молодцы! Да! Тебе дали еще людей?
— Дали, — невозмутимо ответил Вальков.
— Вот, вот, — подхватил Сарыев. — Правильно сделали. А я, скажу тебе, сомневался, что справишься, — с улыбкой признался он. — Урок. Всем урок. Надо равняться на лучших, надо ценить кадры, доверять им. Надо правильно сочетать…
Перед этим, пока еще Сарыев не кончил, ему кто-то позвонил по телефону. Закрыв совещание и отпустив людей, Нуриманов задержал. Валькова и, когда все вышли, сказал Сарыеву:
— Сейчас один человек из парка приедет.
— Кто такой? — быстро спросил Сарыев.
— Сменщик Гусева. Что-то нашел, говорит.
Спустя некоторое время в кабинет Нуриманова просунулась вихрастая голова в лихо сдвинутой набок кепке.
— Можно, товарищ начальник?
— Заходите, — кивнул Нуриманов.
Обладатель кепки оказался разбитным и смышленым Парнем. Он протянул Нуриманову небольшой, измятый клочок бумаги и с облегчением сказал:
— Нашел, понимаете, в машине, на полу. Тут адрес какой-то не наш. И не Толька писал. Я его почерк знаю. Так что подозрительно, товарищ начальник. Потому я к вам и пригнал.
Нуриманов
— Непонятно.
— Непонятно? — загадочно переспросил тот, прочтя записку. — Тебе непонятно? Зато Москве будет понятно, Коршунову будет понятно. Хотя ты прав, пока ни черта нее понятно. Ай, ай! Это паршивое дело поворачивается совсем по-новому, — озабоченно покачал он бритой головой. — У меня тоже оперативный нюх есть. — И подмигнул озадаченному Валькову.
На клочке бумаги торопливо и коряво был написан адрес: «Борск, улица Луговая, дом 4, Семенов Петр Данилович».
Глава 3
ВТОРОЙ «ПЛЕМЯННИК»
Лобанов глубоко вздохнул и посмотрел на стоящего возле него парня.
Что же произошло? Ведь это тот самый чемодан, который Трофимов пытался передать на вокзале Семенову, который выбил у него из рук скрывшийся преступник, именно за этим чемоданом кинулся Володя Жаткин и получил удар ножом. А в чемодане между тем лежат самые обыкновенные вещи, которые берут с собой в дорогу, какие-то рубашки, носки, трусы… Где же гашиш, ради которого и была затеяна вся эта комбинация с приездом Трофимова? Да, скорее всего, тут какая-то хитрость.
Все молча сгрудились вокруг стола, где лежал раскрытый чемодан. Лица понятых выражали откровенное любопытство, к которому примешалось, однако, и некоторое разочарование. Они ведь бог знает что ожидали увидеть в этом чемодане. Не ради же такой ерунды пригласили их сюда. На лицах сотрудников читалось явное недоумение и досада. Такого сюрприза никто из них не ожидал. Уж они-то, казалось, твердо знали, что должно было находиться в чемодане, и чувствовали себя сейчас обманутыми, обведенными вокруг пальца, невесть как вдруг проигравшими важный поединок.
Зато на хмуром скуластом лице Трофимова первоначальный страх сменился растерянностью, а потом и явным облегчением, он даже вздохнул, и на губах его мелькнула усмешка.
Только Храмов остался сосредоточен и невозмутим. При взгляде на него Лобанов почувствовал, как и к нему возвращается спокойствие. А подметив усмешку Трофимова, он еще и рассердился. Это помогло ему окончательно стряхнуть с себя охватившее его было оцепенение.
— Ну что ж, — с подчеркнутой невозмутимостью произнес он. — Приступим к осмотру. Составим протокол. Все как полагается.
Он придвинул к одному из сотрудников лист бумаги и указал на стул.
— Садись, пиши. Будем осматривать каждую вещь и сам чемодан тоже. А там будет видно. Это еще не вечер, как говорится.
И снова появилась тревога на угрюмом лице Трофимова, снова возобладало любопытство на лицах обоих понятых.
Сотрудники же принялись за дело. И это конкретное дело, да и тон, каким отдал приказ Лобанов, скрытый в этом тоне намек, вернули им уверенность. На лице Храмова по-прежнему ничего нельзя было прочесть, удивительным хладнокровием обладал этот человек.