Уголек в пепле

Тахир Саба

Я хотел пригласить ее на танец. Хотел коснуться ее кожи, поговорить с ней, притворившись, что я обычный парень-кочевник, а она обычная девушка из книжников. «Глупая идея, – пытался увещевать меня разум. – Она узнает тебя».

И что? Что она сделает? Сдаст меня? Она не скажет Коменданту, что видела меня здесь, потому что иначе сдаст и себя.

Но пока я раздумывал, к ней подошел мускулистый рыжеволосый парень. Он коснулся ее плеча и взглянул совершенно собственнически. И мне это не понравилось. Лайя же смотрела на него так, будто вокруг

больше никого нет. Может, она знала его раньше, до того, как попала в рабство? Может, она из-за него сюда и сбежала? Я нахмурился и отвернулся. Выглядел рыжий, по-моему, неплохо, но казался слишком уж угрюмым для каких бы то ни было развлечений.

А еще он ниже меня ростом. Намного ниже. На полфута, не меньше.

Лайя ушла с рыжим. Немного погодя Иззи тоже поднялась и последовала за ними.

– Похоже, увели ее, парень.

Ко мне плавно подошла девушка из племени кочевников. Ее зеленое платье было расшито маленькими круглыми зеркалами, темные волосы заплетены в сотни косичек. Она говорила на садэйском, языке кочевников, языке моего детства. С темной кожей контрастировала ослепительно-белая улыбка. И я заметил, что улыбаюсь ей в ответ.

– Похоже, мне придется самой тебя пригласить, – сказала она.

Не дожидаясь ответа, вытащила меня на танцевальную площадку, что на самом деле крайне смело для девушки из племени кочевников. Я взглянул на нее вблизи и понял, что она не девушка, а взрослая женщина, возможно, на несколько лет старше меня. Я посмотрел на нее с опаской. Большинство женщин кочевников к двадцати пяти годам уже обзаводятся кучей детей.

– У тебя случайно нет мужа, который мне голову снесет, если увидит, как я с тобой танцую? – ответил я на садэйском.

– Нет. Почему тебя интересует, замужем ли я? – она медленно провела теплым пальцем от моей шеи по груди и до самого ремня. В первый раз за десять лет или около того я покраснел. Я не увидел на ее запястье брачного тату кочевников, которое делают все замужние женщины. – Как твое имя, паренек, и из какого ты племени? – спросила она. Танцевала она хорошо и казалась весьма довольной тем, что я ей не уступаю.

– Ильяас. – Я годами не произносил имя, данное мне кочевниками. Дед, увидев меня, через пять минут изменил его на манер меченосцев. – Ильяас из племени Ан-Саиф.

Назвавшись, я задумался, а не допустил ли ошибки. История о приемном сыне мамы Рилы, отобранном и отправленном в Блэклиф, скорее всего, не настолько распространена – Империя приказала кочевникам племени Саиф держать рот на замке. Тем не менее кочевники любят поговорить. Но даже если женщина и узнала имя, то виду не подала.

– А я – Афия Ара-Нур, – представилась она.

– Тени и свет, – перевел я имя и название племени. – Очаровательное сочетание.

– Больше тени, если честно, – она наклонилась ко мне, и огонь ее карих глаз заставил мое сердце забиться чаще. – Но пусть это останется между нами.

Я посмотрел на нее, склонив голову. Вряд ли я когда-либо встречал среди кочевников женщину с таким поразительным самообладанием. Даже среди жриц и сказительниц.

Афия заговорщицки улыбнулась и задала несколько вежливых вопросов о племени Саиф. Сколько свадеб мы отметили в прошлом месяце? Сколько народилось детей? Приедем ли мы в Нур на Осеннюю Ярмарку? Хотя подобные вопросы вполне уместны для женщины, все же меня не проведешь. Простые слова не соответствовали острому уму, что светился в этих карих глазах. Где ее семья? Кто она на самом деле?

Будто почувствовав мое подозрение, Афия рассказала мне о братьях, торговцах коврами в Нуре. Здесь они будут продавать свои изделия до самого сезона дождей, до тех пор, когда горные перевалы перекроют. Пока она говорила, я украдкой осмотрелся, выискивая ее братьев, – кочевники, как известно, ревностно защищают незамужних женщин своего племени, а мне драки сегодня совсем ни к чему. Но хотя в толпе встречалось немало кочевников, никто из них не поглядывал на Афию по-особенному.

Афия подарила мне три танца, а когда закончился последний, она присела в реверансе и протянула деревянную монету с солнцем на одной стороне и облаками – на другой.

– Подарок, – сказала она. – За то, что оказал мне честь и так хорошо танцевал, Ильяас Ан-Саиф.

– Это для меня честь, – удивился я. Такие монеты кочевников – не просто подарок, это означает, что тебе должны услугу. Они не раздаются так легко, а женщины и вовсе редко их получают.

Будто догадавшись, о чем я думаю, Афия привстала на цыпочки. Она была такой маленькой, что мне пришлось наклониться, чтобы услышать ее.

– Ильяас, если наследнику клана Витуриа когда-нибудь понадобится помощь, племя Нур сочтет за честь помочь ему.

Я тотчас напрягся, но она приложила два пальца к губам – это самая крепкая клятва кочевников.

– Афия Ара-Нур сохранит твой секрет.

Я приподнял бровь. Вспомнила ли она имя Ильяас или видела меня в Серре в маске, я не знал. Кем бы ни была Афия Ара-Нур, она определенно не просто женщина. Я кивнул в знак понимания, и она просияла белозубой улыбкой.

– Ильяас… – она опустилась на пятки и больше не шептала. – Твоя девушка уже свободна, видишь.

Я обернулся через плечо. Лайя вернулась на площадку и смотрела вслед рыжему.

– Ты должен пригласить ее на танец, – молвила Афия. – Иди!

Она слегка подтолкнула меня и исчезла, позвякивая бубенцами на лодыжках. Какое-то время я смотрел на нее, потом задумчиво взглянул на монету и убрал ее в карман. Затем повернулся и пошел к Лайе.

29: Лайя

– Можно?

Мои мысли все еще занимал Кинан, и я вздрогнула, когда увидела рядом парня-кочевника. В первый миг я лишь безмолвно смотрела на него.

– Не хотела бы ты потанцевать? – предложил он, протягивая руку. Низко надвинутый капюшон скрывал его глаза, но губы изогнулись в улыбке.