Угроза вторжения
Шрифт:
«Журавлев болен, ему не до баб. Мне по норме довольствия сексуальное обслуживание не полагается. Соответственно, женщина предназначалась для Кротова. Но Гаврилов, то ли из подлости, то ли по недоумию, нанял не узкобедрую прошмондовку, о которой наутро можно и не вспоминать, а самую настоящую женщину. Накладочка вышла! Кротова даже повело, бедного. И никакой он не советник. Такой же, как и я. Зверь в западне. А лучшего капкана для одинокого мужика, чем Инга, придумать сложно. Да, ребята, с вами до пенсии никак не дожить! Лихо работаете».
Когда
«Старое правило: кто любит, тому и мясо. Несколько демонстративно получилось, барышня. Для меня стараешься. А зря, я свое место знаю», — подумал Максимов, старательно отводя глаза от наклонившейся над столом Инги.
Гаврилов, болтавший без умолку весь обед, наконец замолчал, вальяжно отвалившись на стуле. Кротов маленькими глотками пил кофе, каждый раз, поднося чашку к губам, почему-то прикрывая глаза. Журавлев, едва кончив есть, отправил в рот две таблетки, прожевал, поморщась, и запил чаем.
— Красиво жить не запретишь, как говаривал знакомый прокурор, — сказал он, вытирая белые комочки в уголках губ. — Жаль такой обед заедать лекарствами. Какие у нас планы, Никита Вячеславович?
— На сегодня? — Гаврилов нехотя отвлекся от медленных послеобеденных мыслей. — На сегодня — никаких. День приезда, какая тут работа.
— У меня нет времени на дачную жизнь. Да и ваших денег жаль, — ответил Журавлев. Достал портсигар, придвинул к себе пепельницу.
— Ох, давайте поработаем. — Гаврилов тяжело вздохнул.
— Время — деньги, — сказал Кротов, поставив чашку — и разом стал собранным, как кошка, почуявшая под половицей мышь.
— Детальный план мероприятий составлять не будем. — Гаврилов потянулся. — Ух! Работать будем творчески, применяясь к изменениям обстановки. Для начала организуем оперативное проникновение в МИКБ. Времени мало, на мелочь пузатую силы тратить не будем, девочек-мальчиков навербуем по ходу дела. Вам, Кирилл Алексеевич, предстоит вербануть ключевую фигуру в банке.
— Надеюсь, не председателя?
— Он там ничего не решает, — усмехнулся Гаврилов. — Командует безопасностью в МИКБ некто Яровой. Из бывших ментов. Был бы из наших, можно было бы найти общий язык. Но с милицией нам связываться — себя не уважать, так, Кирилл Алексеевич?
— Ни фига не изменилось, — покачал головой Журавлев. Он еще помнил времена, когда конкуренция МВД и КГБ дошла до такого накала, что за несанкционированный контакт с работником милиции, пусть даже со старым школьным другом, любого опера ждала головомойка вплоть до увольнения. Пришло время, и МВД отыгралось за андроповские чистки, делегировав своего Баранникова во взятый демократическим приступом Большой дом на Лубянке. Большего унижения, чем Председатель из бывших ментов, для комитетских придумать было невозможно.
— Вот этому самому Яровому вы и устроите принудительную вербовку. Ибо по-хорошему он работать не станет. Еще не забыли, как это делается?
— Полжизни
— Помилуй бог, а на кого ее нет! — деланно ужаснулся Гаврилов. — Даже Библия — сплошной компромат, если ее читать под нашим углом зрения. — Тогда — нет проблем.
— Но есть маленькая деталь. У Ярового в Москве сильные позиции. Так что делать его придется в Питере. Зацепки у меня там есть. Оперов дам, но делать Ярового будете сами.
— А меня в Питер не возьмете? — спросил с плохо скрытой надеждой Кротов.
— Увы. В Питер поедут Журавлев и Максимов.
А вы пока поработайте на даче. Тут и уход, и чистый воздух.
— Спасибо. — Кротов вздохнул. — Уж воздухом-то я надышался.
— А я, если позволите, пойду подышу. Спасибо Инге Петровне за обед. — Максимов встал. Пора было уходить, лишний раз демонстрировать повышенное любопытство не стоило. Придет время, прижмет, сами все расскажут. Тем более, во дворе наклевывалось что-то интересное.
Он уже давно наблюдал в окно за странными перемещениями Стаса. Сначала тот зашел за дом, потом выскочил из-за него, как ужаленный, и побежал к сторожке. Сейчас он шел через лужайку, на ходу привинчивая глушитель к стволу.
Он вышел на крыльцо и окликнул Стаса:
— Опять палить идешь? Не настрелялся?
— А? — Стас сбился с шага, машинально втянул ствол в рукав, но цилиндр глушителя все равно торчал наружу. — Дело тут у меня. Если хочешь, пошли, посмотришь.
— Растрясем жирок после обеда. — Максимов похлопал себя по животу, заодно отстегнув кнопку на кобуре, и легко сбежал по ступенькам. — Далеко идти?
— Да вон там эта крыса обретается. — Стас кивнул на маленький сарайчик за углом дома. — Блин, замочу урода!
Вдвоем они прошли по прибитой к земле крапиве к ветхому строеньицу. Тут же затрещали черные от времени доски двери и раздалось злобное рычание. Стас отпрянул, Максимов остался на месте;
— Ни фига себе крыса! Килограмм на сто потянет. Посмотрим?
— Сдурел, да? — округлил глаза Стас. — Это же кавказская овчарка! От нас только перья полетят.
— Серьезное дело. — Максимов сделал полшага вперед, и дверь чуть не слетела с ржавых петель от мощного удара. — О-очень серьезное. — Максимов вернул ногу на прежнюю позицию. Пес зарычал, но на дверь больше не бросался. — И за что его приговорили?
— Он, кобелина гребаная, чуть штаны одному хачику не порвал. Вместе с ногами. — Стас свободной рукой вытер пот с лица. — Гаврила тут приезжал с одним мужиком. Хе, и один кавказец чуть другого не загрыз! — Стас глупо ухмыльнулся. — Вот его, крысу, и заперли.
— И давно он в этом КПЗ торчит?
— С неделю, если не больше.
— Кормил?
— Не жрет, гад. — Стас сплюнул. — Гаврила сказал если к приезду гостей не образумится, мочить. — Стас перехватил пистолет двумя руками, стал медленно поднимать ствол. — Ща я его через дверь, гада.