Угрозы любви
Шрифт:
— Они найдут его. Они спускают шлюпки! — раздался голос лорда Рудольфа.
— Это займет слишком много времени. — Девушка всхлипнула.
— Эванджелина, не вздумайте туда прыгнуть!
Она вцепилась в перила до боли в пальцах. А далеко внизу на волнах подпрыгивал конец каната. Шлюпка же медленно опускалась с борта, и на ее бортах висели фонари.
И тут она увидела Остина. Корабль развернулся, и он показался на поверхности далеко по правому борту'. И он не мог дотянуться до каната. Эванджелина увидела его
— Там! — закричала она.
Сьюард рявкнул:
— По правому борту! Быстрее спустите лодку!
Шлюпка ударилась о волны и закачалась. Два матроса тотчас спустились в нее и начали бешено грести туда, куда указала Эванджелина.
Далеко внизу Остин отчаянно молотил по воде руками — его все дальше уносило от корабля. Потом его накрыла огромная волна, и он исчез.
— Олбрайт, будь ты проклят! Парень, где ты?!
Остин снова появился на поверхности, с трудом дыша.
Он понимал, что едва ли сумеет найти лейтенанта в этом мраке. Возможно, тот уже утонул. Но капитан все-таки нырнул; он плыл вслепую, надеясь на Бога и на свою удачу.
Опять вынырнув на поверхность, он смутно услышал шум на борту — люди пытались найти его. Вода была ледяной, и руки и ноги у него почти онемели. Ох, какое-то безумие овладело им и заставило нырнуть вслед за парнем. Ведь он же знал: никакие усилия не помогут вытащить Олбрайта, потому что тот решил предпочесть смерть в волнах предательству тех, кто послал его.
Проклятие, проклятие, проклятие!
Какое-то время Остин плыл в темной воде, а затем волна вновь захлестнула его. Море потянуло его вниз, прежде чем он смог сделать вдох. Он попытался выбраться на поверхность, к воздуху, но другая волна накрыла его и потащила в сторону. Наконец его голова оказалась на поверхности. Он закашлялся и ударил по воде руками. И тут что-то коснулось его.
Остин протянул руку и ухватился за какую-то ткань. Оказалось — куртка. Куртка Олбрайта. Он попытался вытащить лейтенанта на поверхность.
Молодой человек все еще был жив, и он боролся, отчаянно отбиваясь от капитана. Но Остин крепко держал его. Внезапно Олбрайт обхватил его за шею и потащил вниз.
Они вместе оказались под волнами, и море сомкнулось над ними — черное и окончательное.
Олбрайт же дрался как безумный. Остин пытался спасти его, но парень стремился к гибели; он еще крепче сжал шею Остина, утаскивая его все глубже и глубже, все дальше от поверхности.
Легкие Остина горели огнем, и он понимал, что в любой момент может сдаться — перестанет сопротивляться отчаянному желанию набрать воздуха. И тогда уже его ждала верная смерть.
Собравшись с силами, он ударил Олбрайта локтем в пах. Парень содрогнулся, и его хватка ослабела. Остин тотчас рванулся к поверхности. Он отчаянно хватал ртом воздух, но тут
Остин чувствовал, как его руки и ноги слабели и немели, а Олбрайт все так же крепко держал его за горло. Они опускались все дальше вниз — прочь от воздуха, прочь от жизни.
Остин и раньше сталкивался со смертью лицом к лицу. За его долгую карьеру море много раз покушалось на его жизнь. И много раз он пробивался назад к жизни, побеждая безжалостную смерть.
Но в те другие времена он умер бы в твердой уверенности, что его смерть не имеет значения. Остин знал: он умрет, а мир продолжит существовать. Однажды, сразу после того как он стал жить отдельно от жены, он упал с нок-реи в бушующее море. Тогда он боролся за жизнь не очень настойчиво. Какой-то лейтенант вытащил его из воды в последний момент, и Остин вспомнил, как раздумывал: оказал ли ему этот лейтенант услугу или нет?
Но на этот раз все было по-другому. На этот раз Остин совсем не хотел умирать. На этот раз он знал, почему должен бороться за свою жизнь.
Старая дева в очках… Красавица, которую он страстно желал… Она показала ему, какую радость может доставить мужчине, и ему захотелось большего. Так что ни море, ни Олбрайт, ни лорд Рудольф — ничто теперь не удержит его, и он непременно женится на ней.
«Остин!» Ее голос, подобный флейте, казалось, окутывал его, согревал… «Остин!» — звучало снова и снова, и его холодные руки потянулись к этому голосу, к этому теплу. Он почувствовал, как распахивает свои объятия навстречу ей, как привлекает ее к себе, чтобы коснуться губами ее губ.
А она улыбается ему и обхватывает его руками. Она гладит его и целует…
«Да, я хочу этого, моя сирена. Я хочу тебя».
«Остин, иди ко мне».
Он тянется к ней, раскрывает губы, и ее тепло заполняет его…
А пальцы Олбрайта… Они вдруг стали слабыми и безжизненными.
И тут Остин понял, что лейтенант прекратил сопротивление, что он болтается в волнах, точно мертвый.
Остин крепко обхватил Олбрайта за шею и рванулся к поверхности. Через несколько мгновений вынырнул, сделал вдох и тут же закашлялся, когда воздух хлынул в его легкие. Кашляя и молотя руками по воде, он потащил за собой Олбрайта.
Сердце Остина бешено колотилось, однако он ликовал. Ведь он был так близок к вечному сну — и все же он жив, жив!
Борт шлюпки едва не ударился о его голову. Но шлюпка тут же развернулась, и над бортом показались три головы.
Собрав остатки сил, Остин толкнул к ним Олбрайта. Матросы подхватили его и втащили безжизненное тело через борт. Остин потянулся к борту, но пальцы его онемели, и он не мог ухватиться за скользкий борт.
Три пары рук подхватили его под мышки, и он с трудом перевалился через борт. Отдышавшись, прохрипел: