Ухожу на задание…
Шрифт:
Здоровье отца ухудшалось. Возникла опасность ампутации второй ноги. Его положили в больницу. И опустел весенний сад, остались без хозяина молодые яблоньки, не слышно было по утрам веселого постукивания топорика. Сразу после выпускного вечера в школе, как была в белом платье, поехала Пава к отцу. Он встретил ее радостно, сказал, что нога почти не тревожит. Вероятно, скоро выпишут. «Ты только учись, доченька. Учись, пока есть возможность, — несколько раз повторил он. — В институт поступай. Мы-то вот не осилили с мамой…» «Я обязательно поступлю, — успокоила его Павлина. — Но не в этом году. Я просто не знаю, куда мне идти, кем хочу быть…»
А про себя решила: надо работать и учиться, чтобы
Летом, трудясь в саду и на огороде, Пава прикидывала, что же ей делать. На свете, по ее мнению, испокон веков было три вида основных, необходимых для жизни работников. Те, кто кормит, кто учит (создает здоровье нравственное), и те, кто лечит (заботится о здоровье физическом). Другие работники тоже важны, разумеется, но не настолько. Никто, например, не обойдется без еды. Необразованный глупец не изобретет пороха и не построит самолета. А уж из больного человека и вовсе какой труженик? Так считала максималистка Пава и сделала для себя соответствующие выводы. К сельскому хозяйству нет у нее интереса.
И педагогического призвания вроде бы не чувствует. А вот медицина привлекает. Если поступит в училище, через два года сможет помогать семье, заменит в сельском медпункте нему.
Так Павлина оказалась в большом областном городе и основательно, как привыкла браться за все, начала заниматься. Присматривалась к новым для нее городским условиям. Что поразило Паву на первых порах, так это облегченность здешней жизни. Печку топить не надо, газовые баллоны менять — тоже, об огурцах, помидорах, картошке — вообще об урожае — никаких забот. Сходи в магазин, на базар — и все в порядке. А как каждую картофелину, каждое яблоко выращивали — горожанину вроде и дела нет. Отработал восемь часов на заводе или в учреждении — и занимайся чем хочешь: гуляй, отдыхай, возись с детишками. Ни тебе огород поливать, ни на вечернюю дойку спешить. Ну, женщины-то, конечно, хлопочут по хозяйству, а для мужчин вообще курорт. Два дня в неделю не знают, куда себя девать. Возле пивного бара часами толкутся, костяшками домино с утра до вечера столы разбивают…
В медицинском училище ребят было мало, да и те какие-то равнодушные, несамостоятельные. Дважды на собраниях обсуждался вопрос о баскетбольной площадке. Хороших предложений хоть отбавляй, а дел — никаких. И обсуждали бы еще раз десять, если бы не Павлина и ее подруга-землячка Оксана. Они встали и заявили: завтра после занятий выходим расчищать площадку. Насчет лопат и грабель сейчас договоримся с завхозом.
Паву привлекали люди умные, решительные, возвышенные. Среди сверстников таких что-то не замечала. Может, они еще не доросли, не сложились, не проявились характеры?
Подружка Оксана позвала однажды в дискотеку. Ничего, интересно, только очень душно, даже смрадно. И слишком уж истово дрыгались, развлекаясь, парни и девушки, будто не время убивали, а творили что-то серьезное. Павлина послушала музыку, потанцевала часок — и хватит. На свежий
Красивую простушку углядел в ней высокий, уверенный в себе, довольно симпатичный на вид парень. Увязался вместе с приятелем провожать Павлину и Оксану. Потом как-то само собой разделились на пары. Павлина с ним, городским да бывалым, держала ухо востро, однако парень вел себя прилично. Спортсмен. На тренера учится.
— А чем занимаетесь? — спросила Пава.
— Зимой лыжами, летом футбол, плавание. Выкладываемся — во! У нас ребята отборные.
— На лыжах ходить интересно, — согласилась Павлина. — И плавать тоже. Ну, а дело-то у вас, у отборных, какое-нибудь есть, чтобы пользу приносить? — Пава не простила самоуверенному парню зазнайства, насмехалась над ним, но он, судя по всему, не улавливал этого.
— А спорт разве не польза? Развитие до предела возможности организма…
— Конечно, развитие и укрепление… Очень хорошо отдохнуть, развеяться после работы.
Удивляясь наивности провинциалки, парень снисходительно объяснил ей, как важен спорт для здоровья народных масс, для повышения нашего престижа за рубежом. Слушая его, Павлина думала, что тысячи, может быть, десятки тысяч таких вот крепких парией занимаются лишь тем, что бегают, прыгают, играют в спортивные игры. Пусть, конечно, играют. Только для настоящей закалки им бы в поле, на покосе или на жатве поработать. Месяц на картошке, а месяц в своем физкультурном институте или там в техникуме. Как говорится, практическое сближение города с деревней. В колхозе рабочих рук не хватает, а такие вот богатыри наращивают мускулы на стадионах.
Когда остановились под развесистым деревом, где было совсем темно, парень вдруг бесцеремонно сунул руку в разрез ее платья. Павлина была так поражена этой наглостью, такая захлестнула ее обида, что в первое мгновение она даже не отреагировала, а парень обнял за плечи, притянул к себе. И тут девушка опомнилась. Отброшенный яростным ее ударом, парень неуклюже распластался на земле. Рука у Павлины была сильная…
Девочки в медучилище судили-рядили потом по-разному, но большинство сходились во мнении: если нахал, если в первый же вечер руки распустил, значит, подолом ему. А подружка Оксана сказала Павлине наедине: «Зачем ты так, чуть не искалечила парня! Кому богатства-то свои бережешь?» — «Суженому». — «А есть ли они, суженые-то?» — усомнилась подруга. «Для каждой из нас имеется, только он может пройти, не заметив», — ответила Павлина. «Это как же?» — «А вот так! Встретит крашеную, размалеванную, под другими хлопцами побывавшую и зашагает дальше своей дорогой. Зачем ему осколки-то склеивать?» «Чокнутая ты все-таки!» — заявила Оксана и после этого разговора отдалилась от Павы, перестала делиться с ней своими переживаниями.
С красным дипломом дернулась Павлина в родное село. Отец был дома и даже пытался помогать по хозяйству. Минут двадцать повозится возле яблонь или в малиннике — час отдыхает. Дом вновь словно бы наполнился жизнью, особенно приятным было для Павы привычное постукивание отцовского топорика.
Вызвался отец украсить деревянными фигурками двор колхозного детского сода. Несмотря ни на что радовался человек и других радовал. Павлина думала: маме очень повезло, что встретила такого человека. Ждала долго, да вот и выждала. У Павы пока не было друга, к которому безоглядно потянулась бы сердцем. А вообще-то все у нее шло слишком уж гладко. Учеба давалась легко, в работу втянулась сразу, без затруднений. С детства видела, как работала мама, все больные были известны наперечет, кто с каких пор и на что жалуется, кого чем лечить. У нее было такое ощущение, будто живет и трудится она вполсилы, а где-то — другой мир, полный важных свершений, борьбы, кипения страстей.