Уик-энд на берегу океана
Шрифт:
– Здравствуйте, – сказал Майа.
– …ствуйте! – ответил рыжеволосый, проглотив первый слог, словно произнести простое «здра» было для него непосильным трудом… А тот у плиты даже не обернулся.
Майа вошел в кухню, закрыл за собой дверь. Рыжий по-прежнему то выпускал струйку дыма, то делал небольшой глоток, словно от неукоснительного выполнения двух этих операций зависела вся его жизнь. По всему его облику чувствовалось, что это не просто вполне законная трапеза после тяжелой работы, а нечто большее, минута священного покоя. Однако сидел он на краешке стула в напряженной
– Могу ли я получить чашечку чая? – спросил Майа.
Рыжий, с видом оскорбленного достоинства, продолжал глядеть куда-то вдаль.
– Я не чаевар, – сухо ответил он.
С этими словами он поднес к губам чашку, и Майа успел рассмотреть на рукаве его куртки золотую нашивку, какую носят английские сержанты. Наступило молчание.
Очевидно, «чаеваром» был тот, другой, у плиты. Но Майа видел только его спину. А как-то нескладно адресоваться не к самому человеку, а к его спине.
– Не могу ли я получить чашечку чая? – повторил Майа, и ему самому стало смешно, так он старался, чтобы его вопрос дошел именно до спины.
Человек у плиты обернулся:
– Это вы мне говорите?
Он улыбнулся. Лицо у него оказалось симпатичное, молодое, все в веснушках.
– Да.
– О-о! – протянул чаевар.
Он круто повернулся и снова стал возиться у плиты.
Воцарилось молчание. В течение нескольких минут не произошло ничего примечательного. Рыжий продолжал попеременно дымить и глотать чай, проделывая все это тщательно, аккуратно. Сидел он по-прежнему прямо, и лицо его тоже по-прежнему ничего не выражало. Слышался только стук кастрюли, передвигаемой с конфорки на конфорку. Что, в сущности, означало это «о-о»? Отказ или, наоборот, согласие? Молчание так затянулось, что Майа уже собрался уходить.
– Пожалуйста, мосье, – проговорил человек у плиты и обернулся.
Он протянул Майа чашку чая на блюдечке. Слово «мосье» он старался выговорить с чисто французским акцентом, и лицо его расплылось в улыбке.
– Спасибо, – сказал Майа.
Он отхлебнул глоток и скривился.
– А сахару у вас нет? – спросил он.
– Боюсь, что нет, – отозвался человек у плиты. Он добавил по-французски: – Ничего не поделаешь, война! – и громко захохотал, будто ему удалось сострить самым изысканным образом. Слово «война» он произнес как «вэйна».
Рыжий даже не удостоил их взглядом. Он продолжал пить и курить. Майа повернулся к нему:
– Не могли бы вы сказать, где находится капитан Фири?
– Не знаю, – ответил рыжий.
Майа взялся за чай. Однако сомнений быть не могло. На всей аллее это была единственная розовая вилла. Просто немыслимо, чтобы хоть один из двух не знал Фири.
– Не могли бы вы сказать мне, – повторил Майа, снова стараясь говорить в направлении плиты, – не могли бы вы сказать, где можно найти капитана Фири?
Чаевар обернулся.
– Это вы ко мне обращаетесь?
– Да.
– О-о! – протянули у плиты.
– Я спрашиваю, не знаете ли вы капитана Фири?
– Я слышал.
– Ну так знаете?
– Думаю, могу сказать, что знаю, – отозвались, от
Майа удивленно уставился на чаевара. Почему же он не сказал об этом раньше? Но, видать, у него такое правило – отвечает только на вопросы, адресов ванные непосредственно ему.
– Значит, – спросил Майа, – его здесь нет?
– Он в своей столовке.
– Здесь есть столовка?
– Почему бы и нет, – отозвался денщик печально и удивленно.
– Действительно, почему бы и нет?
– Не очень хорошая столовка, – скривился денщик.
– Не очень?
– In fact, – сказал денщик, – it's pretty messy [8] .
Он захохотал, и Майа тоже рассмеялся. Рыжий даже бровью не повел.
– Вэйна, ничего не поделаешь! – фыркнул денщик.
8
Говоря по правде, дрянь порядочная (англ.).
– А зачем он пошел в столовку?
Денщик посмотрел на него все так же грустно и удивленно.
– Чай пить.
– Чудесно! – сказал Майа. – А не можете ли вы сказать, когда он вернется?
– Он ушел всего минут двадцать назад.
– Значит, он скоро вернется?
– О нет, капитан Фири тратит на чай не меньше сорока пяти минут.
– Да, видать, он из медленно пьющих.
– Не сказал бы, – задумчиво произнес томми, будто решал сложную задачу. – Скорее он быстро пьющий, но медленно закусывающий.
– Понятно, – сказал Майа, протягивая денщику пустую чашку.
– Thank you, sir [9] , – проговорил тот.
Он снова круто повернулся и занялся у плиты своими кастрюлями. Рыжий продолжал пить и курить, и лицо его по-прежнему ничего не выражало. Снова в кухне воцарилась благоговейная, как в храме, тишина.
– До свидания, – сказал Майа, невольно понизив голос.
– …виданья, – отозвался рыжий, не оборачиваясь.
Денщик капитана Фири тоже не оглянулся, Майа выбрался из кухни, пересек пустую залу, вышел на улицу.
9
Благодарю вас, сэр (англ.).
Его неудержимо потянуло взглянуть на море. – А море было все такое же неподвижное, все в отблесках солнца, только над самым горизонтом, как бывает в хорошую погоду, стояла легкая белая дымка… Оно завораживало. Было видно только оно одно. Все взоры с пламенной надеждой устремлялись к нему. Совсем ведь небольшое море. Такое маленькое, что через него добирались вплавь. И оно лежало рядом, мирное, приветливое, под великолепным летним солнцем. Казалось, ничего не стоит достичь того берега. Мысль устремлялась туда, одним порывом, в одно мгновение. А на том берегу начинался иной, не тронутый войною мир. Там, на том берегу, порядок, покой, там все надежно.