Уильям Шекспир — образы чести и благородства
Шрифт:
Мы прекрасно понимаем, что публикация, то есть обнародование личной переписки придворного аристократа давала возможность их огульного истолкования, в особенности среди пишущих, а литературных кругах, по причине «чёрной» зависти. Наглядным примером выражения резкой и непримиримой критики по отношению к Шекспиру, проявления неистовой зависти к его творчеству может служить исторический ракурс критики произведений Шекспира в том числе его сонетов, начиная с Бернарда Шоу, вплоть до Льва Николаевича Толстого.
Однако строка 14 сонета 21, связана с похожими литературными образами в пьесе «Потерянные труды любви»
— Confer!
________________
________________
Original text by William Shakespeare «Love's Labour's Lost»
Act IV, Scene III, line 249—266
ACT IV, SCENE III.
Enter Berowne with a paper in his hand, alone.
KING
What zeal, what fury, hath inspired thee now?
My love, her mistress, is a gracious moon,
She an attending star scarce seen a light.
BEROWNE
My eyes are then no eyes, nor I Berowne.
O, but for my love, day would turn to night!
Of all complexions the culled sovereignty
Do meet as at a fair in her fair cheek.
Where several worthies make one dignity,
Where nothing wants that want itself doth seek.
Lend me the flourish of all gentle tongues —
Fie, painted rhetoric! O, she needs it not!
To things of sale a seller's praise belongs.
She passes praise. Then praise too short doth blot.
A withered hermit, fivescore winters worn,
Might shake off fifty, looking in her eye.
Beauty doth varnish age, as if newborn,
And gives the crutch the cradle's infancy.
O, 'the sun that maketh all things shine!
William Shakespeare «Love's Labour's Lost» Act IV, Scene III,
line 249—266.
АКТ 4, СЦЕНА 3.
Входит Бероун с бумагой в руке, один.
КОРОЛЬ
Какое рвение, какая ярость вдохновили тебя сейчас?
Моя любовь, её госпожа, — это милосердная луна,
Она, звезду посещает, почти не видевшую света.
БЕРОУН
Тогда мои глаза — это не глаза, и я не Бероун.
О, если бы не моя любовь, день превратился б в ночь!
Из всех оттенков кожи отбракованной суверенностью
Встречайте, как на показ, на её щеке прекрасной.
Где несколько достоинств составляют достоинство одно,
Где ничто не желает, чтобы хотение само себя искало.
Одолжи мне процветанье всех нежнейших языков —
Тьфу, нарисованная риторика! О, она не нужна!
Предметом для продажи похвалы, принадлежащей продавцу.
Она передаёт — саму похвалу.
Тогда похвала, короткая слишком, становится пятном.
Отшельником иссохшим, прожившим шестьдесят зим,
Чтоб смог стряхнуть с себя пятьдесят, ей в глаза глядя.
Красота не стареет, словно новорождённая,
И придаёт клюке вид младенческий колыбели.
О, это солнце, которое заставит засиять вокруг все эти вещи!
Уильям Шекспир «Потерянные труды любви» акт 4, сцена 3, 249—266.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 12.07.2022).
Поразительное
Обзорный критический анализ сонета 21.
Критик Джордж Уиндем (George Wyndham) выдвинул предположение, что этот сонет первым, в котором автор начал рассматривать проблему поэта-соперника; однако, критик Бичинг (Beeching) в числе некоторых других сделал разграничивание упомянутого в сонете 21 поэта от того, которого позднее увидел читатель в качестве конкурирующего с Шекспиром поэта-соперника в борьбе за приверженность чувству дружбы с адресатом сонетов.
Критик Ларсен Кеннет (Larsen) утверждал, что «Муза», «Muse», которой поэт противопоставил небо, моря с жемчугами, то есть все богатства природы посредством «сравнения» он, якобы пародировал, чтобы выразить свою точку зрения, отличается от десятой «Музы» 38-го сонета, хотя оба сонета имеют общий словарный запас, рифму и тему восхваления природы.
(Larsen, Kenneth J.: «Sonnet 21». Essays on Shakespeare's Sonnets. Retrieved 30 November 2014).
В вступительной оговорке Шекспир утверждал, что его Муза не похожа на какую-то другую Музу: «взволнованную нарисованной красотой своего стиха». Слово «stirred», «разворошённая», одновременно несёт обозначение «excite», «будоражить» возбуждать страсть, как муза, связано со словом «painted», «раскрашенной», поскольку краска тоже перемешивается, как и чувства человека. Шекспир высмеивал «vain», «тщеславного», «суетного» автора тех стихов, который ищет образы даже с небес, чтобы «украсить» своё сравнение, и которое будет «rehearse» «повторять» и «describe at length», «подробно описывать» «прекрасное» описание чего-либо в своих стихах для сравнения с другим более «прекрасным», к примеру проявления природы, чтобы создать некое «подобие» соединения в сравнении. Повторение слова «fair» «прекрасный» перекликается с образами сонета 18: «And every fair from fair some time declines», «И каждое лучшее из прекрасного когда-нибудь придёт в упадок».
Шекспиру было свойственно противиться вычурной поэтической строки «proud compare, «гордого сравнения» с солнцем, луной, «драгоценными камнями земли», «моря дорогими жемчугами» и «первыми цветами Апреля», как «рождёнными», так и «возрождёнными». Шекспир будет следовать игнорирования в своей поэзии «всех редких вещей», которые содержатся в пределах «rondure hems» «окантованного закругления», небес, как аллегории вселенной, которые могли быть использованными посредством пера другого поэта. Эта строка нашла отражение с заключением другого стихотворения, сонета 130: «And yet by heaven I think my love as rare / As any she belied with false compare», «И все же, клянусь небом, я думаю, что моя любовь такая же редкая / Как и любая, которую она опровергла ложным сравнением».