Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965
Шрифт:
Он и его соотечественники, действительно не отступив и не дрогнув, бросили вызов тирану. Но пока не победили его.
Они сражались в новом 1941 году. В одиночку.
Глава 2
Пороги
1941 год
Вскоре после полуночи 1 января 1941 года Черчилль телеграфировал Франклину Рузвельту: «В этот момент, когда Новый год начинается в шторм, я чувствую, что мой долг от имени британского правительства, да и всей Британской империи, сказать Вам, господин президент, насколько сильно наше чувство благодарности и восхищения незабываемым заявлением, с которым Вы обратились в последнее воскресенье года к американцам и свободолюбивым народам на всех континентах». Он вновь поборол желание напомнить президенту, что он и британцы понятия не имеют, что именно собирается делать Америка, как и когда. Он не знал подробностей относительно билля о ленд-лизе, который будет внесен в палату представителей США, и, конечно, не мог знать содержания билля, когда он вышел из сената, если он вообще выходил из сената. Когда билль начал свой путь через конгресс, то делал это на условиях Вашингтона, а не Черчилля. Если бы на это потребовалось слишком много времени, то Великобритания обанкротилась бы, довольно печальное обстоятельство для величайшей империи в истории, а теперь с вермахтом, готовым пересечь Канал,
607
C&R-TCC, 1:120; John Colville, The Fringes of Power: 10 Downing Street Diaries 1939–1955 (New York, 1985), 326—27.
Хотя Черчилль заявлял, что у него «одна-единственная неизменная цель» – уничтожить Гитлера, те, кто работал с ним, часто не имели понятия, как он собирается достигнуть ее. «Его беспокойный ум», написал лорд Ноэль Аннан, который в 1941 году, будучи молодым человеком, работал в военном министерстве, «рождал одну идею за другой». Каждое утро, приходя на работу, Аннан задавался вопросом: «Интересно, какого кролика на этот раз вытащат из шляпы». Может, это будет «план Черчилля по высадке в Бордо или на Шпицбергене, Сардинии, в Северной Африке, на оконечности Суматры? Только Черчиллю было известно, в чем состояла цель этих экспедиций и как они могли избежать уничтожения превосходящими силами противника». Картами были чистые холсты, которые он усеивал булавками, и на которых рисовал стрелки – свои стрелки – в разных направлениях к желанным блестящим победам в неких отдаленных местах [608] .
608
WSC 3, 540; Noel Annan, «How Wrong Was Churchill?» New York Review of Books, 4/8/93.
Побежденные континентальные государственные деятели, члены королевских семей и голландское, бельгийское и польское правительства в изгнании встречали Новый год в лондонских клубах, отелях и частных домах. Король Албании Зогу жил в отеле «Риц». Норвежский король Хокон обедал в ресторане отеля «Кларидж», где вечером в меню появлялись мясо, рыба и фрукты, недоступные большинству лондонцев. Королева Нидерландов Вильгельмина жила в «Кларидже» и, бродя по коридорам в шерстяном халате, останавливала незнакомых людей, чтобы узнать последние новости. Чехословацкий президент в изгнании Эдуард Бенеш поселился в столице империи, которая двумя годами ранее предала его, создал правительство Чехословакии в изгнании и возглавил его в ранге президента. Когда осенью король Румынии Кароль II, Король-плейбой, искал убежище, министерство иностранных дел отказало ему на том основании, что он содержал любовницу. Черчилль немедленно отреагировал, отправив записку в министерство иностранных дел: «Да, у него есть любовница… но с каких пор нравственный облик является помехой для предоставления убежища?» Кароль получил разрешение отправиться на Бермуды. Его несовершеннолетний сын, Михай, вступил на престол, остался в Румынии и ждал подходящего момента, чтобы расправиться с диктатором Ионом Антонеску. Ожидание было долгим. Короли Греции и Югославии появились позже весной, после вторжения вермахта в их королевства. Король греков Георг II поселился в «Кларидже». Петр, семнадцатилетний король Югославии, любил смотреть американские вестерны с балконов кинотеатров в Вест-Энде [609] .
609
William K. Klingaman, 1941: Our Lives in a World on the Edge (New York, 1989), 24, 92–93; ChP 20/36; ChP 20/21.
Польский премьер-министр в изгнании Владислав Сикорский большую часть времени проводил в Шотландии, где была расквартирована 20-тысячная польская армия. В то время как поляки проходили обучение в Шотландии, «свободные французы» томились в ожидании на юге Англии. Шарль де Голль – многие на Уайтхолле называли его «этот упрямец де Голль» – с июня 1940 года засел в своей убогой штаб-квартире. Хотя в октябре он создал «государство» «Свободной Франции» в Браззавиле, Французская Экваториальная Африка, на самом деле, чтобы добраться до французских колоний в Азии и Северной Африке, ему было достаточно просто подойти к старым картам, висевшим на стенах его кабинета. Де Голль, Вильгельмина, Бенеш, Сикорский – все побежденные лидеры – мечтали о том дне, когда они победителями вернутся на родину. И Лондон должен был стать командным центром Свободного мира [610] .
610
Klingaman, 1941, 24–25; ChP 20/36; ChP 20/21.
Более 600 тысяч детей из английских городов были эвакуированы в сельскую местность, но за границу их больше не отправляли. Они до конца оставались в Англии. Копию Великой хартии вольностей отправили в Вашингтон, но по распоряжению Черчилля британские произведения искусства остались в стране. «Спрячьте их в подвалах. Ни одно не должно пропасть. Мы должны победить», – заявил он. Теперь Лондон стал последней цитаделью для искусства империи, для высокородных беженцев с континента и простых людей, которые прибывали в город в течение двух лет, последней остановкой для многих из них, включая Черчилля [611] .
611
Colville, Fringes, 145.
Томас С. Элиот, ответственный за пожарную безопасность в издательстве «Фабер», где он работал редактором, в пяти словах отразил суть тяжелых испытаний, выпавших на долю народа: «История – ныне и Англия» [612] .
1 января Черчилль, возмущенный желанием Рузвельта утянуть в Америку оставшееся в Южной Африке британское золото, сказал Колвиллу, что любовь Америки к совершению удачных сделок может помешать ей стать добрым самаритянином, а это обернется фатальными
612
Из поэмы «Литтл Гиддинг», написанной Элиотом в 1942 году. Литтл Гиддинг – небольшая англиканская община, основанная Николасом Ферраром в 1625 году в графстве Хантингдоншир. Оплот англиканства и роялизма во время гражданской войны 1641–1649 годов, общину трижды посещал король Карл I. Деревню, появившуюся на ее месте, в 1936 году посетил поэт.
613
C&R-TCC, 1:121—22; Colville, Fringes, 327.
В последние часы первого дня Нового года Черчилль поднялся на крышу министерства иностранных дел вместе с новым министром иностранных дел Энтони Иденом. По мнению Колвилла, Иден был «тщеславным и временами истеричным». П.Дж. Григг, преемник Идена в военном министерстве, считал его «полным барахлом». Черчилль думал иначе и имел большие виды на Идена. Иден был бы рад остаться в военном министерстве после смерти лорда Лотиана и назначения Галифакса послом в Соединенные Штаты, но внял требованию Черчилля занять более высокую должность. Позже Иден вспоминал, что когда Черчилль предложил ему эту должность, то сказал, что «не повторит ошибку Ллойд Джорджа, оставшись на посту после войны, и преемник должен быть моим человеком». Спустя много лет все именно так и произошло [614] .
614
John Colville, The Churchillians (London, 1981), 162; Colville, Fringes, 653; Anthony Eden, Earl of Avon, The Reckoning: The Memoirs of Anthony Eden (New York, 1965), 168, 215.
Иден происходил из аристократической английской семьи. Со стороны отца в его роду был Роберт Иден, последний британский колониальный губернатор Мэриленда. Со стороны матери – семья Калверт и лорд Балтимор (рисунок его фамильного герба украшает флаг штата Мэриленд). Жена Идена упоминала Томаса Бекета в качестве дальнего родственника. В Первую мировую войну Иден был награжден Военным крестом и в 20 лет стал самым молодым начальником штаба бригады в английской армии. В Оксфорде он изучал русский, персидский и несколько арабских и китайских диалектов. Когда в конце 1935 года Болдуин сделал молодого военного героя и приобретающего влияние тори министром иностранных дел, Черчилль в письме Клементине написал: «Думаю, теперь ты увидишь легковесность Идена». Но Иден, не согласный с политикой умиротворения, в 1938 году ушел в отставку, чем вызвал уважение Черчилля. Черчилль готовил Идена в качестве своего преемника, поощрял и награждал; он научил его тому, что, возможно, не мог дать Идену собственный отец [615] .
615
Lewis Broad, Anthony Eden, The Chronicle of a Career (New York, 1955), 4–8; Eden, The Reckoning, 435; W&C-TPL, 408.
Итак, со своим будущим преемником Черчилль в ту ночь поднялся на крышу министерства иностранных дел. Воздух был пропитан запахом едкого дыма от десятков тлеющих пожаров. Над головой плыли рваные облака; шел холодный, мелкий дождь. Внизу раскинулся Лондон, погруженный в темноту более темную, чем во времена норманнов, когда скудный свет факелов из пропитанной смолой пакли отражался в Темзе и освещал Лондонский мост, указывая паломникам дорогу домой. Пристально вглядываясь в высокое, спокойное небо, изредка озарявшееся вспышками от выстрелов зенитных орудий, Черчилль и Иден задавались вопросом: что принесет новый год? Весь мир задавался тем же вопросом, хотя ответ был очевиден: он принесет бурю.
Некоторые в эти темные часы почувствовали грядущие возможности. Недавно повышенный в чине генерал-лейтенант Бернард Лоу Монтгомери, пятидесятитрехлетний кадровый солдат, командовавший союзным арьергардом при эвакуации из Дюнкерка, сын англиканского священника, верил в светлое будущее. Он командовал 5-м армейским корпусом, сменив на этом посту генерала Клода Окинлека, упрямого ольстерца, который, будучи командующим союзными войска ми в Норвегии, просил и не получил тактической поддержки с воздуха, был вынужден предпринять наступление и потерпел фиаско. Он ушел в полной уверенности, что войска, не имея достаточной поддержки, не могут вести бой. Окинлек, открыто возмущавшийся тем, что солдат бросают в бой без необходимой поддержки, главное, без непосредственной авиационной поддержки, заработал репутацию чрезмерно осторожного человека и неприязненное отношение со стороны Уайтхолла. В результате он был переведен в Индию, где начинал свою военную карьеру и научился бегло говорить почти на всех диалектах Индийского субконтинента. Предполагалось, что противник не будет использовать в своих интересах осторожность Окинлека, теперь в должности главнокомандующего войсками. Монтгомери не ладил с Окинлеком и приветствовал его перевод в Индию. Монти, как называли Монтгомери солдаты, считал, что у него отличные шансы на продвижение по службе, но его точку зрения не разделяли некоторые его начальники, считавшие его напыщенным и злобным, даже подлым. Он был вдовцом; четыре года назад жена умерла у него на руках от инфекции, вызванной укусом насекомого. В день похорон Монтгомери опоздал в штаб на совещание. «Господа, – сказал он подчиненным, – прошу простить мне минуту слабости». С тех пор он посвятил свою жизнь армии. «Неуживчивый характер» Монтгомери и его готовность применить газ в случае появления немцев произвели впечатление на Черчилля [616] .
616
Martin Gilbert, Churchill’s War Leadership (New York, 2004), 72; Mark Mayo Boatner, The Biographical Dictionary of World War II (New York, 1999), 18–19, 372—73; Colville, Churchillians, 156—57.