Украденная память
Шрифт:
– И где она будет жить? – спросил я.
– Может, мы найдём её родителей? – отозвалась Салли. – А если нет, то поживёт в моей комнате, в гостинице. Там, во всяком случае, безопасно.
Похоже, Салли была права. Мы всегда можем вернуть малышку Роберту после встречи с Сибил. Кроме того, мне не хотелось тратить целый день, разгуливая взад-вперёд по этому снегу. И я очень ждал встречи с Томом. Будет приятно повидать лучшего друга. Даже если я его не помню.
Мы двигались на восток вдоль ручья. Как ни уговаривала Салли, Кроха так и не
Холмы снова сменились лесами. По дороге Салли рассказывала подробности моих забытых приключений. Казалось, её очень интересовали мои утраченные воспоминания – слишком сильно. В конце концов Салли объяснила, что тоже потеряла память, когда в Париже её ударили по голове.
Я спросил, каково это было – ничего не помнить? Она лишь пожала плечами.
– С тобой всё в порядке?
– А не должно быть? – сказала она.
– Не знаю. Когда я рассказал, что со мной случилось, у тебя был очень странный взгляд.
– Я просто волновалась.
Но мне казалось, что она говорит не всю правду.
– Память потом вернулась?
– Да. – Она помедлила. – Отчасти. У меня всё в порядке.
Однако с Салли явно что-то было не так. Время от времени я поглядывал на неё, и она это заметила.
– В чём дело?
– Ни в чём.
– Ладно, – выдавила она.
Я растерялся. Что-то разозлило её, но я понятия не имел, что именно. Мне хотелось спросить, но я подозревал, что девушка рассердится ещё больше. Посему наше путешествие проходило в молчании, и я раздумывал, что делать дальше.
А потом мы услышали крик.
Глава 13
Он послышался сзади. Я в замешательстве обернулся, не понимая, кто вопит. Но это мог быть лишь один человек. Просто я никогда прежде не слышал её голоса…
– Кроха!
Мы побежали по лесу на её крик. Ярдах в тридцати впереди мелькнул её плащ – и исчез из виду. По снегу тянулась борозда, словно что-то тащило девчушку в глубь чащи. Мы припустили со всех ног.
За воплем последовало рычание. А потом мы увидели чудовище, схватившее девочку. Это была собака – такая огромная, что я не поверил своим глазам. В её пасть, должно быть, целиком влезла бы моя голова. Она волокла Кроху, держа её за ногу. Малышка пыталась цепляться за землю, но хватала лишь снег, сыпавшийся между пальцами.
Роберт предупреждал меня, что в лесу живёт стая одичавших собак. Похоже, мы наткнулись на одну из них, и она явно знавала лучшие времена: я увидел очертания рёбер, проступавшие под грязной чёрной шкурой. Эта собака долго голодала.
Увидев нас, она замерла. Мы с Салли тоже остановились. Зверь присел на задние лапы, прижав уши и глядя на нас тёмно-коричневыми глазами, полными ненависти. Он зарычал.
Я не знал, что делать. Бросил взгляд по сторонам, ища палку потолще и покрепче, но ветки были слишком высоко над головой. Я заорал, замахал руками, затопал ногами. Что угодно – лишь бы заставить собаку выпустить малышку. Салли последовала моему примеру. Бриджит кружила над нами, тревожно крича.
Собака рыкнула громче. В её голосе слышались ярость и страх. Она водила головой из стороны в сторону, пытаясь не выпускать из поля зрения ни меня, ни Салли. Однако не разжимала челюстей, держа Кроху. Яростный взгляд явно давал понять: тот, кто попытается отнять добычу, отведает её челюстей.
Что делать?! Я чувствовал нарастающую панику. Мне нужно какое-нибудь оружие!
У тебя есть оружие, – сказал Голос.
Сперва я не понял, о чём он. Потом до меня дошло. Пояс.
Я бросил перчатки на снег и распахнул плащ.
Пёс зарычал. Он припал к земле и стал отползать, прижимая уши. Я медленно поднял подол рубашки, ощупывая пузырьки и флаконы под ней. Что использовать? Первой мыслю было – купоросное масло. Если брызнуть зверю в морду, ожог и боль будут ужасны. Мне не хотелось поступать так жестоко.
У тебя есть кое-что ещё, – сказал Голос. – Оно прогонит собаку.
Я ломал голову. Кроме купоросного масла – или похожего состава – я мог бы использовать…
Пальцы коснулись одного из флаконов.
Да. Это оно.
Пёс больше не пятился. Теперь он смотрел прямо на меня. Я видел его челюсти, сжимающие сапожок Крохи. Если б не густая овчина, клыки давно бы уже разорвали кожу. Девочка тянула ко мне руки, словно умоляя не бросать её. Я и не собирался, и, казалось, пёс это понял. За его яростью я видел отчаяние, и мне стало страшно. Неимоверно страшно.
Я выхватил из пояса флакон.
Пёс выпустил сапог девочки, а я выдернул пробку. Зверь сделал шаг в сторону и рыкнул на меня; потом подался вперёд, а я сыпанул на ладонь красного порошка из флакона.
Салли ринулась к Крохе.
Пёс изготовился к прыжку, но я успел раньше: швырнул порошок прямо ему в морду.
Салли, метнувшись вперёд, схватила Кроху за руки и оттащила в сторону. Сапожки девочки прочертили борозду в снегу.
Пёс не обращал на них внимания – он кинулся на меня, целя в горло. Мы столкнулись и повалились в снег. Я сунул локоть ему под челюсть, чтобы избежать укуса жутких зубов.
Пёс вдруг скатился с меня. Всхрапнул. Щёлкнул челюстями, схватив лишь воздух. Чихнул и издал звук, похожий на хриплый кашель. Встряхнул головой, взвизгнул, заморгал и принялся тереть лапами морду. Визг превратился в вой. Я отступил, и собака тоже подалась назад, раз за разом окуная морду в снег. На снегу оставались красноватые пятна – следы моего порошка, который пёс отчаянно пытался стереть, чтобы избавиться от мучений.
Яростно взвыв в последний раз, он повернулся и с визгом исчез среди сугробов.
Всё ещё дрожа, я оглянулся на девушек. Кроха вырвалась из рук Салли и влезла на дерево. В процессе она потеряла сапог и теперь стояла на ветке одной обутой ногой и одной – в чулке, облепленном снегом. Салли привалилась к стволу, тяжело дыша и держась за грудь.
– Ты как? – поинтересовалась она.
Я не знал толком, что ответить, и ощупал себя. Кажется, собачьи зубы меня не достали. Салли подняла с земли сапог Крохи и протянула ей. Та взяла его, отряхивая чулок.