Украденное счастье. Цветок на камне
Шрифт:
Уверенная в том, что Хуриг умерла, Асмик кое-как натянула на себя одежду и выбежала на улицу. Здесь тоже было темно, но не так страшно, как в доме.
Девушка пошла не разбирая дороги в Луйс, к людям, к единственному человеку, который всегда был готов помочь ей.
С гор дул пронизывающий ветер. От холода голову сжимало, словно в тисках, тяжесть в животе мешала дышать, а в сердце гулко стучала кровь. Девушке хотелось плакать, но слез не было, из горла вырывалось только хриплое, прерывистое дыхание.
Наконец Асмик добралась до жилья.
Девушка подняла голову: высоко над горами ветер разогнал тучи и по бледно-синему небу торжественно плыла луна; склоны отвесных круч искрились и сверкали в ее призрачном свете.
В надежде, что не ошиблась, Асмик постучала в крепко запертые ворота, так же как месяц назад в них стучала ее ныне покойная мать.
Во дворе залились лаем собаки.
— Кто там? — тревожно спросил женский голос.
— Это я, Асмик, — прошептала девушка.
Мать Вардана приоткрыла ворота. Она смотрела на нежданную гостью с изумлением, осуждением и испугом. Немного поколебавшись, произнесла:
— Входи. Я разбужу сына. Не могу сказать, что ты желанна в этом доме, но законы гостеприимства не позволяют мне оставить тебя на улице. Наверное, что-то случилось?
Девушка не ответила. Едва волоча ноги, она прошла через двор и ступила в сумрак дома. Здесь пахло душистыми травами, деревом, хлебом, еще чем-то приятным и сонным. Асмик поняла, как сильно истосковалась по теплу и уюту.
— У тебя ледяные руки. Сейчас я разожгу очаг и согрею тебе молока, — сказала Каринэ.
Проворно нагнувшись, она окутала онемевшие ноги девушки чем-то теплым.
В глубине помещения отворилась дверь, появился Вардан. Он на ходу завязывал шаровары и хмурился, недовольный тем, что его заставили выбираться из-под теплых овчин. Увидев Асмик, остановился как вкопанный.
Из-за плеча молодого человека выглядывала девушка. Ее лицо окаменело от напряжения, а глаза стали круглыми, как блюдца. Асмик не сразу сообразила, что это жена Вардана.
Гаянэ не сводила с гостьи изумленного взора. Как эта женщина посмела сюда явиться?! Девушка не находила слов, чтобы описать свои чувства. Ее терзали возмущение, обида и… зависть. Даже измученная, продрогшая до костей, униженная и растерянная, Асмик выглядела так, как она, Гаянэ, не сможет выглядеть никогда. Ничто не могло уничтожить ее благородство, скрыть изящество и красоту.
Первым и единственным желанием жены Вардана было прогнать незваную гостью, громко и прямо сказать, что она о ней думает, не позволить ей беззастенчиво и нагло вторгаться в дом чужого, да к тому же женатого мужчины! Но… Гаянэ останавливал взгляд Вардана, взгляд, в котором сквозили участие и неприкрытая боль.
— Что случилось? — в свою очередь спросил он у Асмик.
— Мне кажется… наша служанка Хуриг… умерла. Я так испугалась, что прибежала сюда!
— Я всегда считал, что вам
Голос молодого человека звучал отстраненно, он говорил с Асмик как с чужой, но Гаянэ не могла успокоиться. Она обожала своего мужа, его большие глаза, черные кудри, его сильное, стройное тело! Теперь она поняла, что обладание им было призрачным, ненастоящим. Оно ничего не значило, потому что сердце Вардана принадлежало не ей. Стоит Асмик поманить ее мужа, и он побежит за ней на край света!
Когда он пошел в комнату одеваться, Гаянэ поспешила за ним.
— Если ты предложишь ей остаться в твоем доме, я вернусь в свою хижину! — в отчаянии заявила она.
— Нет, — ответил Вардан, уставившись прямо перед собой странным, невидящим взглядом, — я провожу ее туда, откуда она пришла. Посмотрю, жива ли ее служанка. Ложись спать. Я скоро вернусь.
Гаянэ бессильно опустилась на кровать.
Юноша вышел из спальни и решительно протянул Асмик руку.
— Идем! Если Хуриг умерла, я помогу ее похоронить, если она жива, приведу в чувство.
Каринэ нерешительно посмотрела на сына, потом перевела взгляд на девушку.
— Она продрогла до костей. Она ждет ребенка. Ей нельзя никуда идти.
— Хорошо, — напряженно промолвил Вардан. — В таком случае я не отвечаю за Гаянэ.
— Я уложу Асмик в своей комнате. Иди посмотри, что там случилось, и возвращайся к своей жене.
Вардан молча повернулся и вышел.
Небо начинало светлеть. С востока на запад тянулась стена укутанных снежным саваном гор. На востоке, слабо дрожа, блестели звезды, тогда как запад затягивал туман. С неба падали редкие, нежные, словно кружево, снежинки. Их красота казалась такой же хрупкой, как красота Асмик.
Вардана обуревали досада и непонятная злоба. Куда девались нежный цвет лица, яркий взгляд, нарядные одежды Асмик! Во всем виноваты этот проклятый араб и безжалостная судьба!
Хуриг была жива. Юноша успокоил женщину, сказав, что госпожа скоро вернется и что отныне он не оставит их одних. В доме царило полное запустение, и Вардан твердо решил помочь Асмик благополучно дотянуть до родов. Он только не знал, как быть с женой.
Та ждала мужа возле потухшего очага. Пламя оплывшей свечи разгоняло ночные тени. Гаянэ была одета лишь в тонкую рубашку; девушка замерзла, но, погруженная в печальные думы, не ощущала этого.
Увидев жену, Вардан устало промолвил:
— Служанка жива. Асмик померещилось. Но там нет ни еды, ни лекарств, ни топлива. Завтра я привезу дрова. А Хуриг пошлю травы, которые сушила мать.
— Почему ты помогаешь Асмик? — прошептала девушка.
— Потому что она попросила о помощи. Ей больше не к кому обратиться.
— Только поэтому?
— Да.
Осмелев, Гаянэ смотрела на него в упор.
— Ты считаешь, что я никогда не нуждалась в поддержке? Даже когда жила одна?