Украденное счастье
Шрифт:
Все, кто принес подарки и деньги, отдали их учителю. Гопал не мог дать ничего.
— А ты что же, Гопал? — спросил учитель.
— Я завтра отдам, господин учитель! — почтительно сложив руки, ответил Гопал.
Он сказал так, страшась ударов, но сам не знал, где он достанет деньги.
— Ты уже сколько раз говорил, что принесешь завтра, а между тем до сих пор не можешь отдать! Смотри, если завтра не принесешь, сделаю с тобой то же, что и с Нидхи!
— Обязательно принесу! — уверил Гопал.
Когда
— Одолжи мне немного денег, Бхубон, иначе завтра у меня на спине живого места не останется!
— А почему бы тебе не взять у своей матери? — удивился Бхубон.
— У матери нет денег; стал бы я разве просить у тебя, если б мог взять дома?
— Отдай тогда те деньги, которые получаешь на еду.
— И на еду мне ничего не дают. Были бы у меня хоть какие-то деньги, я никогда не попросил бы в долг!
— Что же тогда ты ешь? Что будешь есть дома? — спросил его Бхубон.
— Когда как. Если есть что-нибудь, мама накормит меня; когда же ничего нет, сидим без ужина.
— И ты не будешь просить есть, когда придешь домой?
— Нет.
— Почему?
— Если я попрошу, а дома ничего не будет, мама заплачет. А я не могу видеть ее слез! Я тоже начинаю плакать. Поэтому ничего и не прошу. Один раз мы с Бипином пришли домой вместе; Бипину дали поесть, а мне мать ничего не могла дать и стала горько плакать. С тех пор я никогда не хожу домой с ним вместе.
— И при этих словах из глаз Гопала потоком хлынули слезы.
Плач Гопала растрогал доброе сердце Бхубона.
— А Бипин, неужели он с тобой не поделится? — возмутился он.
— Он бы поделился, да ему мать не разрешает. Когда Бипин ест, она сидит тут же и следит, чтобы Бипин не мог мне ничего дать.
— Пойдем к нам! Пообедаем вместе, а потом я попрошу у мамы для тебя денег.
— Твоя мама, наверное, не даст мне денег, лучше ты дай!
— Хорошо, пойдем, я сам одолжу тебе.
И оба мальчика побрели к дому Бхубона. Когда они пришли, Гопал остался у дверей, а Бхубон рассказал своей матери все, что слышал от него. Она попросила сына позвать Гопала. Обрадованный Бхубон тотчас же привел товарища. Увидев грустное лицо и заплаканные глаза Гопала, мать Бхубона сразу прониклась к нему жалостью.
— Вы шли вместе, почему же ты остался у дверей? — ласково спросила она и взяла его за руки.
Гопал молчал.
Мать Бхубона накормила их обоих и принесла каждому по маленькому стакану воды. Выпив свой стакан, Гопал попросил:
— Дайте, пожалуйста, мне еще немного воды!
— У кого же ты просишь? — рассмеялась мать Бхубона.
— У вас, — смущенно ответил Гопал.
— Пока не скажешь, кто я такая, воды тебе не дам. Гопал еще больше смутился и покраснел. Мать Бхубона, по-прежнему улыбаясь, сказала:
— Если попросишь: ма, дай немного воды, тогда дам, иначе не получишь ничего.
— Ма, дайте мне немного воды, — прошептал Гопал. Мать Бхубона тотчас же усадила Гопала на колени, поцеловала его в лоб и дала еще стакан воды. Склонив голову на плечо матери Бхубона, Гопал закрыл глаза. А слезы доброй женщины медленно капали на плечи Гопала.
Годадхор, ведь и у тебя есть мать! Промода, и у тебя есть сын!
Наконец мать Бхубона спустила Гопала на пол и, продолжая держать за руку, сказала:
— Я тебя не отпущу, Гопал, до тех пор, пока ты мне не пообещаешь, что будешь к нам заходить каждый день после школы.
— Я буду приходить каждый день! — пообещал Гопал.
Мать Бхубона положила в руку Гопала рупию.
— Идите, поиграйте вдвоем, — сказала она мальчикам. — И не уходи, Гопал, не предупредив меня.
НИЛКОМОЛ УЧАСТВУЕТ В ДЖАТРЕ
Нилкомол так и остался в доме сердобольного хозяина в Калигхате. Тут он кормится и делает кое-что по дому. Хозяин купил ему новую скрипку. Когда все уходят на службу, Нилкомол начинает играть. Если соседи спрашивают у хозяина про его гостя, Нилкомол сам спешит ответить: «Я музыкант, пою и играю хозяину и за это живу в его доме».
Хозяин только улыбался, слыша эти слова: ведь Нилкомол помогал ему вести хозяйство.
Завидев уличного торговца, Нилкомол всякий раз спрашивал:
— Не можешь ли сказать, где будет джатра?
Потом эти торговцы уже перестали подходить на его зов. Нилкомол же больше никого не расспрашивал. Он был убежден в том, что уличные торговцы должны знать все, недаром ходят они по домам.
Прошло несколько месяцев, а Нилкомол так и не смог разыскать актеров. Ночью ему не спалось, и днем он не знал ни минуты покоя. Но пуститься на поиски их не решался; каждый раз, когда он собирался это сделать, в сердце его закрадывался страх — вдруг он заблудится в городе? И все-таки мысль о том, как бы узнать, где дают представление, и как бы попасть туда, не покидала его ни на минуту.
Однажды на рассвете, когда Нилкомол курил табак и, как обычно, размышлял о том, где можно найти музыкантов, подошел хозяин.
— Нилкомол, а Нилкомол! — позвал он.
Нилкомол был так глубоко погружен в свои думы, что ничего не слышал. Хозяин подошел ближе и снова позвал. Нилкомол живо обернулся и увидел, что на хозяине надето новое дхоти, в руках — бамбуковая тросточка.
— Куда вы собрались? Вы меня звали? — спросил Нилкомол.
— Да, пойдем со мной. Послушаем джатру. Ведь ты, кажется, очень хотел попасть на представление?