Украденный. Книга вторая
Шрифт:
'Было время, когда на холме, где ныне стоит Октафор лежали только гладкие серые камни, покрытые мхом. Над камнями зияли темные небеса, никогда не знавшие солнца, а промеж них рыскали твари, которых сейчас и представить нельзя.
Потом появились люди. Сперва никто не обратил на них внимания. А эти гладкокожие существа рыли себе норы глубоко под камнями и проживали свои жизни в темных и сырых переходах, никому не мешая.
Однако время шло и они все чаще поднимались на поверхность, строили себе укрытия, перетаскивая камни
Они плодились, размножались и сперва заняли весь холм, а после и земли под ним. Их становилось все больше и они изменили все — землю, воду и даже небо. Низкие тучи расступились и твари в ужасе покинули долины под холмом, спасаясь от ослепительных лучей горячего солнца. Солнце… проклятие темных тварей.
Мох высох на серых камнях и люди стали хозяевами этого холма. Твари исчезли, будто их не было, а сооружения людей росли все выше. Всё больше становилась их гордость, всё выше росли стены, пока не поглотили и холм и долину. Однако мир устроен так, что нет в нем ничего вечного и стены гордого Октафора пали, люди покинули его, бежали в страхе, а их сооружения стали домом для лисиц и змей, а скоро, может быть, темные твари вернуться если люди исчезнут с лица земли…'
— Что такое ты говоришь, советник Кеттер?! — советник Киеши вошел в зал тихо, как привидение. Он привык ходить по вересковым пустошам и скалам у западного моря, где опасности таятся на каждом шагу.
— Я не слышал тебя, — проговорил Кеттер.
Вождь Киеши оглядел мальчика сидящего на полу. На коленях у него лежала доска и трубка в которой исчезало полотно, а рядом стояла плошка с черной краской и ей мальчик выводил на ткани ряды закорючек. Советник Киеши некоторое время полюбовался на них.
— Это письмо вождю?
— Это мои воспоминания, — ответил старик. Наклонился, засыпал буквы песком и кивком головы отпустил мальчика.
— Зачем ты записываешь их? У тебя плохая память? — вежливо поинтересовался Киеши.
— Это для тех, кто будет жить после нас, — отрывисто сказал Кеттер. — Они должны знать, что было прежде.
— Зачем? — вождь Киеши склонил голову на бок.
— Чтобы совершать свои ошибки, а не наши, — сказал Кеттер.
Вождь Киеши ничего не сказал, отошел и устроился на циновке, сложил руки на животе, а его стража села поодаль.
Кеттер собрав письменные принадлежности, опустился на циновку у стены. Советник Киеши некоторое время следил, как старик наклонившись, перечитывает буквы, хмурит лоб, шевелит губами. Потом старик свернул исписанное в трубку и принялся наносить новые закорючки сам. Советник Киеши покачал головой и вздохнул. К счастью циновка приподнялась и в зал вошел советник Дарунок. Они с вождем Киеши хорошо понимали друг друга. Подтащив циновку поближе, Дарунок уселся напротив Киеши и вместе они завели разговор, косясь на Кеттера. Пригнувшись, Киеши что-то объяснял, незаметно показывая рукой на старика. Дарунок кивал, сдерживая смех.
— Уважаемый мудрец! А где сейчас рука вождя? — наконец спросил Дарунок.
— Он у шамана, в подземелье, но скоро придет. Рука вождя сказал, что соберет совет когда наступит полдень. Если бы все знали цифры, то увидели бы тень на часах снаружи и не ждали бы руку вождя так долго.
Бако вслед за своей стражей спустился вниз с башни и сразу же оказался в городе.
Бако скользнул взглядом по городской стене. Она сейчас была похожа на детскую поделку из, какую может собрать ребёнок, который нашел разные палочки и камешки. Где-то, где сохранились старые стены, каменная кладка шла ярусами, узоры и следы построек, прежде примыкающих к стенами еще сохранились. Там же, где в стенах образовались бреши, теперь красовались следы свежей кладки. На восстановление стен пошли все обломки камня, найденные в городе, обрушили одну из башен, все камни ушли на заделку стен, как и часть дорожной плитки и многие здания в городе. Не смотря на это стены удалось заделать далеко не везде и зияющие бреши расстраивали Бако.
По его приказу люди уже несколько недель собирали камень по окрестностям, но Октафор был окружен лесистыми холмами и долинами, заросшими травой и камней тут было мало.
На ходу Бако отметил вереницу женщин с корзинами полными трав. Дальше, на углу звенело железо под кузнечными молотами, а какой-то мальчишка, увидев его, выронил охапку неоперенных стрел и тут же кинулся подбирать их.
Шаман ждал его у входа в катакомбы, который располагался почти в центре города, под башней шамана. Когда они только прибыли в Окатафор и разглядывали развалины, шаман заметил это строение, с широкой площадкой наверху и захотел забрать её себе. Никто не стал спорить, а строение назвали башней шамана.
— Хорошо, что ты быстро пришел, — шаман приветствовал его кивком. — Идем, совет уже скоро, а я хочу показать тебе все, что мы приготовили.
Бако кивнул и молча последовал за шаманом вниз. Здесь, под Октафором земля была изрезана сотнями извилистых ходов и коридоров, так же, как и под Линфероном, только если в ходах Линферона стены сочились влагой и земля норовила упасть за шиворот, здесь все было иначе. Тоннели были сухими, а в верхних коридорах полы были выложены камнем. Никакой сырой глины под ногами, никаких обваливающихся сводов. Видимо в прежние времена октафорцы постоянно использовали эти подземелья.
Они проходили мимо старых складов. Дерево дверей высохло и побелело, доски усохли так, что в промежутках между ними можно было разглядеть очертания предметов покрытых густым слоем пыли.
Шаман провел его через зал, в центре которого был настоящий колодец с журавлём и ржавой цепью, дальше обнаружили каменный бассейн с остатками позеленевших труб.
Коридоры шли полого вниз, постепенно каменные плиты сменились речным песком под ногами. Они прошли оружейные, склады и пока пустой лазарет. Наконец впереди показалась широкая, нерукотворная арка. Шаман остановился возле нее, сделал жест рукой, будто с кем-то спорил и шагнул внутрь.
Бако с досадой дернул головой. Последние дни старший шаман будто страдал от чего-то. Бако делал вид, что не замечает, было вовсе не до чьих-то чувств.
Они оказались в огромной пещере, дальние стены которой терялись во мраке, а в центре темнел провал. Бако уже видел его и знал, что это колодец чёрных слёз, большой, слишком большой по его мнению. Колодец пересекали каменные мосты, полого уходящие вниз. Эти мосты тоже не нравились ему — слишком узкие, будто нити, натянутые над пропастью, они переплетались в странный кружевной узор. В местах, где мосты пересекались друг с другом, их скрепляли каменные башенки чуть выше роста человека. Заглядывать через перила было бесполезно — что там, внизу разглядеть было невозможно.