Украина в глобальной политике
Шрифт:
Здесь, впрочем, мы несколько забежали вперед по отношению к рассматривающимся в данной главе событиям. Это было необходимо, чтобы показать, что в 2008 году США вновь вынуждены были взять паузу в реализации своих планов на Украине. Их единственной проблемой и головной болью оставалась необходимость додержать Ющенко на президентском посту до конца каденции. Досрочный позорный уход проамериканского президента, приведенного к власти при помощи организованного американцами путча, был бы катастрофой для американской политики в СНГ. Между тем занимавшие при Ющенко премьерский пост Тимошенко, затем Янукович и затем вновь Тимошенко делали все возможное для досрочного прекращения его полномочий.
Выигрышной особенностью американской политики является то, что, провалившись на каком-либо участке, американцы не рефлексируют, а просто переносят усилия на другой участок, в месте же провала пытаются даже из плохого состояния дел выжать максимум полезного для себя. В связи с очевидным повторным провалом на Украине (ввиду
В 2008 году ситуация в Грузии складывалась для США значительно благоприятнее, чем на Украине. Пришедший к власти в результате цветного переворота 2003 года Михаил Саакашвили оказался энергичным человеком и умелым пиарщиком. Его таланты, помноженные на совсем небольшие американские вложения, казавшиеся для нищей страны громадными, позволили превратить Тбилиси и курортную зону в потемкинскую деревню – демонстрацию успешного реформирования постсоветского государства по американским рецептам. При этом около 50 % населения продолжало жить на уровне отчаянной бедности, если не сказать хуже; пенсий и социальных пособий для большей части жителей страны практически не существовало. Все это, естественно, ускользало от глаз участников организуемых администрацией Саакашвили пресс-туров и обычных туристов, справедливо восхищавшихся полицейскими участками с прозрачными стенами, отсутствием низовой коррупции (с верхушечной большая часть населения не сталкивается), прекрасными новыми дорогами и вновь отстроенными курортными зонами с гостиницами на любой вкус и кошелек, а также возможностью дешевого отдыха и легкостью регистрации бизнеса.
Переиграв оппозицию, готовившую пик разворачивавшихся по всей стране акций протеста к президентской избирательной кампании, Саакашвили 25 ноября 2007 года добровольно подал в отставку и 5 января 2008 года убедительно выиграл президентские выборы, получив голоса 53,47 % избирателей от 59 %, принявших участие в выборах.
Грузия имела нерешенный территориальный конфликт – с 1992 года она не контролировала территории своих бывших автономий Абхазии и Южной Осетии. Предпринимавшиеся Тбилиси в начале 1990-х попытки военной силой восстановить свое влияние провалились. В Абхазию и Южную Осетию, в рамках соглашения о Коллективных силах по поддержанию мира СНГ, отправились российские миротворцы, мандат на присутствие которых в зоне конфликта с тех пор каждые три месяца продлевался Советом Безопасности ООН. Грузия, стремившаяся к силовому разрешению ситуации, регулярно требовала их вывода, в результате отношения с Россией были достаточно напряженными. Напряженность особенно усилилась после прихода к власти Саакашвили, который прямо обвинил Россию в поддержке абхазского и осетинского сепаратизма и начал серию военных, политических и дипломатических провокаций против Москвы. США помогли Саакашвили создать, обучить, оснастить и вооружить компактную современную армию, чей потенциал высоко оценивался иностранными наблюдателями, а номинальных возможностей (численность, техническое оснащение) было вполне достаточно, чтобы вести в сложных горных условиях кавказского региона затяжную войну с любым противником, включая Россию.
Для Саакашвили в 2008 году небольшая победоносная война в Абхазии и/или Осетии была крайне важна. Активность оппозиции в 2007 году и выборы января 2008 года засвидетельствовали мощную тенденцию к падению его популярности. Он уже поддерживался меньшинством населения. Между тем оппозиция набирала силу, и не было гарантии, что она станет ждать следующих президентских выборов, равно как и что следующие уличные выступления сторонников оппозиции удастся эффективно подавить. Саакашвили, успевший поссориться с большинством влиятельных представителей традиционной грузинской элиты, не мог не понимать, что, потеряв власть, он либо потеряет свободу, либо вынужден будет эмигрировать. Истекал его второй срок. Любые комбинации с Конституцией, которые позволили бы после этого в том или ином качестве остаться у власти, были возможны только в случае резкого подъема авторитета Михаила Николозовича. А единственный доступный способ быстро и гарантированно поднять авторитет – вернуть отделившиеся автономии. Президент, добившийся такого неожиданного оглушительного успеха, сразу стал бы национальным героем, более популярным, чем Давид Строитель и царица Тамара, вместе взятые. Он мог бы себе позволить все.
Саакашвили был уверен, что его вооруженная и обученная по американским стандартам армия сможет быстро захватить автономии. Проблемой было их удержание. Когда-то, в 1992 году, грузинские войска уже захватывали территорию Абхазии, по Гагру включительно, а потом какие-то северокавказские ополченцы в считаные недели прогнали их за реку Ингури. Для удержания территорий автономий необходима была американская политическая и дипломатическая поддержка.
США не смогли решить свои проблемы на Украине, а на подготовку к очередному раунду борьбы за Киев требовалось, во-первых, время, а во-вторых, усилия по выдвижению новых проамериканских политиков. Поэтому Россию, резко усилившуюся
Было решено первоначально вести наступление против одной лишь Южной Осетии. Это позволяло достичь десятикратного (а по большинству видов тяжелых вооружений и по авиации абсолютного) превосходства в силах и средствах. Такой перевес обеспечивал выполнение целей кампании в течение двух суток. За это время должны были быть блокированы Цхинвал – столица Южной Осетии и Рокский тоннель, после чего грузинским войскам следовало зачистить территорию бывшей автономной области и провозгласить восстановление в ней власти Тбилиси. С учетом крошечных размеров Южной Осетии окончательный итог предполагалось подвести на шестой-седьмой день с начала операции, после чего США поздравили бы Саакашвили с восстановлением суверенитета Грузии над очередным регионом (в 2004 году Тбилиси низложил полунезависимого, лишь формально признающего власть Грузии лидера Аджарии Руслана Абашидзе) и признать свершившийся факт, подав тем самым пример остальному Западу.
Поскольку Россия, чьи миротворцы контролировали линию разграничения, фактически выступала гарантом безопасности Абхазии и Южной Осетии, молниеносная операция по оккупации Южной Осетии, сопровождающаяся военным подавлением миротворческих сил, должна была вознести Саакашвили на пьедестал победителя не Южной Осетии, но России, а всему Кавказу – в первую очередь Абхазии (но и Армении тоже) – показать, что российские гарантии ничего не стоят. Что даже не сами США, а их заштатный союзник может с благословения Вашингтона перекраивать границы как ему угодно, не обращая внимания на Россию. Москва была бы унижена, Кавказ потерян. Высока была вероятность дестабилизации Северного Кавказа, где боевики «Имарата Кавказ» имели бы все основания воспрянуть духом. Снизился бы международный авторитет России, ее вес в СНГ, активизировалась бы внутренняя оппозиция. Ресурсы России оказались бы связаны на Кавказе и внутри страны, доверие населения к власти – подорвано. России стало бы просто не до Украины. Заодно такое катастрофическое поражение России в Южной Осетии с долей вероятности, близкой к 100 %, убедило бы абхазские элиты, что сопротивление бесполезно, Россия их не защитит, а значит, лучше капитулировать на условиях сохранения свободы и собственности.
Для абсолютной гарантии успеха время нападения было подгадано под Олимпийские игры в Китае. Расчет делался на то, что президент Медведев не осмелится принять решение о войне самостоятельно, а пока он свяжется с Путиным в Пекине, пока тот разберется, что к чему, пока согласуют действия, – время безнадежно уйдет.
В целом кампания была отлично проработана, если бы не одно «но» – российское руководство просчитало американо-грузинскую игру (как вариант – получило информацию о планах Вашингтона и Тбилиси) и поймало провокаторов на противоходе. Грузинам дали начать наступление. При этом первоначальная демонстративно вялая и растерянная публичная реакция российского руководства полностью соответствовала тому, что ожидали увидеть Грузия и США. Более того, накануне вторжения официальная Москва всеми силами давала понять, что ни под каким видом не допускает своего участия в гипотетическом вооруженном конфликте Грузии и Южной Осетии, а будет действовать исключительно дипломатическими средствами. В результате грузинское военно-политическое руководство в первые же часы боевых действий абсолютно потеряло осторожность и, с кавказской горячностью стремясь сильнее унизить уже, как ему казалось, поверженного противника (имея в виду, конечно, Россию, а не Южную Осетию), публично признало, что война – не ответ на некие обстрелы осетинами приграничных территорий, а заранее подготовленная «операция по восстановлению конституционного строя». Не стесняясь, в прямом эфире показали, как грузинские установки залпового огня бьют по Цхинвалу. Наконец грузинская армия атаковала российских миротворцев и завязала с ними бой.
Могу себе только представить, как неприятно были удивлены руководители Грузии, когда в первые же сутки после начала боевых действий услышали, что президент Медведев дал приказ провести операцию по принуждению к миру и что российские войска уже проходят Рокский тоннель. Если бы тоннель был блокирован грузинами, российской армии пришлось бы вести тяжелые, практически безнадежные бои с целью прорыва в Южную Осетию. Тяжелые потери были бы гарантированы, а результат – нет. Но эмоциональные грузины были настолько воодушевлены своим успехом в первые часы вторжения, что в одночасье проиграли и войну в поле (пропустив российские войска в Южную Осетию), и войну информационную, признавшись в том, что совершили агрессию и применили неконвенционное оружие против населенных пунктов и гражданского населения.