Украинская трагедия. Технологии сведения с ума
Шрифт:
Определение: социальные вибрации
Социальные вибрации – состояние общества, в котором количество жертв когнитивной войны достигло критической отметки и начало влиять на все общество.
Итак, человек начинает вибрировать, действуя хаотически, высказывая банальщину или откровенную ересь, и постоянно со всеми спорит, желая затянуть в свое коммуникационное поле. Он хочет поделиться своим состоянием.
Когда в обществе одновременно вибрирует значительная часть сограждан, это влияет на все социальные группы. Начинаются социальные вибрации, влияющие
Именно так происходило в Киеве в 2004 и 2014 годах, в Минске – в 2020-м и на Болотной площади в Москве – в 2011 году. В зоне поражения когнитивных войн находится креативная, шоу-культурная и медиапрослойка Москвы и Петербурга, а также офисный креаклиат, равномерно размазанный по стране. Соответственно, социальные вибрации «лучших людей» именно так повлияли на жителей столиц и офисных работников в феврале-марте 2022 года. Кто-то в панике покупал доллары по курсу 90 рублей, кто-то спешно релоцировался в Грузию, Чехию, Казахстан.
Важная составляющая когнитивных войн – то, что после поражения человек превращается (часто сам того не зная и не понимая) в маленькое когнитивное оружие. Необъяснимое желание кого-то переубедить, постоянный скроллинг ленты «Телеграма», бесконечные репосты и пересылка всем знакомым.
Замечали у себя такое поведение? Поздравляю, вас не только ранило на когнитивной войне – вы превратились в когнитивную бомбу и еще многим навредите своими истериками, гневом или подозрениями.
Эмоциональные качели «зрада – перемога»
Украинский кризис привнес в российский политический язык иронические понятия «зрада» (предательство) и «перемога» (победа). Они означают крайне эмоциональную радость от любой, даже незначительной новости. Чаще всего «перемога» существует в виде заявления, обещания, прогноза, предположения или слуха. Ее цель – приносить эмоциональное удовлетворение от ожидания грядущих побед.
«Зрада» – это состояние, в которое попадает общество, встречаясь с реальностью, кардинально отличающейся от виртуальных «перемог». Состояние «зрады» не бывает абсолютным, потому что сменяется желанием новых «перемог». Реальность быстро забывается, и человек снова концентрируется на желанных «перемогах».
Итак, пребывая в состоянии то «перемоги», то «зрады», человек начинает качаться на эмоциональных качелях. Мысли бегают: «Всё, наши уже идут, наступают, всем – наступать. Почему не наступают?» Человек начинает истерично перебирать «Телеграм» – каналы, смотрит одни и те же видео, читает одни и те же новости. Ну где? Кажется, что он в компьютерной игре: еще чуть-чуть – и наша взяла. Ему хочется быстрее, больше видео…
Так человек становится эмоциональным наркоманом. Требуется все более сильная эмоция, видео с погибшими уже не цепляют.
Качаясь на эмоциональных качелях «зрада – перемога», многие испытывают удовольствие от осмысленности жизни. Такое эмоциональное вовлечение производит неизгладимое впечатление на людей с нехваткой общения или страдающих от одиночества. Бабушка печет пирожки для «внучков с Майдана». Студентка-отличница влюблена в залихватского сотника, и они
Эмоциональные качели становятся самоцелью для человека, неспособного ставить себе цели. И многие бросаются в этот эмоциональный омут с головой, становясь не просто жертвой когнитивной войны, а ее участником.
Это самая тяжелая категория людей – сродни нашим либералам. Они прекрасно знают, что их действия разрушают общество и государство России, но делают это осмысленно. С мотивами такого поведения надо разбираться отдельно, и желательно на уровне правоохранителей.
В нашем случае важнее всего тенденции. В отчужденном обществе гражданин чувствует собственную ненужность и одиночество. Технологии когнитивных войн позволяют затянуть его в деятельность, дать чувство коллектива, состоящего из таких же, как он, и через 5–10 лет превратить в матерого, подкованного правозащитника.
Чем менее социализировано общество, тем больше оно уязвимо для когнитивных войн. Если у человека нет реальных увлечений и хобби, он живет в 20-этажном «человейнике» возле МКАДа, проводит два-три часа в день в пробках или общественном транспорте, можно быть уверенными: перед нами потенциальная жертва когнитивной войны. Такой образ жизни неизбежно приведет из-за дефицита эмоций в медиаконтуры 3 и 4.
У современного жителя мегаполиса эмоции заканчиваются раньше, чем жизненные силы. А гигаполисы вроде Москвы встраивают человека в свой ритм даже на уровне района: десятки тысяч москвичей работают по своему графику и маршруту, годами не заглядывая в центр столицы.
Жизнь в ритме мегаполиса максимально рационализирует горожанина. Город формирует у него комплекс «опоздания», вырабатывает почасовое планирование, учит платить по счетам, тыкает носом в ошибки. Постоянно издерганный, человек, живущий в рваном ритме и влезший в ипотечные долги, – идеальная жертва когнитивных войн.
Однако какими бы ни были причины, главное в жертвах когнитивных войн – их переход в состояние «взрослого подростка»/«малолетнего дебила»©.
Определение: взрослый подросток
«Взрослый подросток»/«малолетний дебил»– тот, кто радостно качается на эмоциональных качелях «зрада – перемога». И главная жертва когнитивных войн.
Технологии когнитивной войны. Выборы: «отравление» Ющенко в 2004 году
Президентские выборы 2004 года на Украине пошли совсем не по тому сценарию, который предполагала власть.
Президент Кучма, досиживавший второй срок, был крайне недоволен политикой, навязанной ему преемником от «донецкого» клана – Виктором Януковичем. Победу Кучмы в 1999 году обеспечила административная машина самой густонаселенной области Украины – Донецкой. Там он всеми правдами и неправдами одержал символическую победу над своим оппонентом – лидером коммунистов Петром Симоненко. Победу, важную вдвойне, потому что Симоненко был свой, с Донбасса, – в прошлом предводитель комсомольцев в Макеевке. Леонид Кучма, в свою очередь, был выходцем из «днепропетровских», которые еще со времен советской партийно-аппаратной политики являлись конкурентами «донецких» на всесоюзном уровне.