Укрощение повесы
Шрифт:
Он спокойно раскладывал на столе бумаги, словно поимка изменников для него — обычная рутина, что, по мнению Анны, очень близко к истине.
— Мы уже допросили сэра Томаса Шелдона, и труппа «Слуги лорда Хэншоу» теперь вне подозрений. Миссис Баррет и ее отцу придется за многое ответить.
— Но она не имеет к этим делам никакого отношения! — побледнев еще сильнее, воскликнул Генри.
— Однако благодаря вам у нас есть доказательства против ее отца, — холодно сказал Уолсингем. — А нам известно, что миссис Баррет ведет
Анна продолжала смотреть перед собой. И, даже зная, что это спектакль, она не могла не содрогнуться. Неудивительно. Уолсингем ловил преступников уже много лет, и подобное спокойное, обыденное отношение поистине устрашало.
— Мне нечего вам сказать. Я уже говорила, что невиновна.
— Да, говорили. Но мы-то с вами знаем правду, миссис Баррет? — мрачно осведомился Уолсингем. — Как знает ее мастер Эннис, который оказал нам в этом деле большую помощь. Теперь вы сможете стать пайщиком компании лорда Хэншоу, верно, мастер Эннис? Когда мы здесь закончим, ему понадобятся новые совладельцы.
— Я же сказал вам, изменник в труппе — Роберт Олден, — закричал Генри. — Раньше я заблуждался. Миссис Баррет не имеет к этому никакого отношения.
— Ах, да ведь миссис Баррет любовница мастера Олдена, — парировал Уолсингем. — Так что она, безусловно, обладает интересными сведениями. — Он перевел взгляд на Анну и добавил: — Не так ли, миссис Баррет?
— Женщина может выбирать в любовники кого угодно, — ответила она. — Это не делает ее преступницей.
— Зависит от того, кто ее любовник, — хрипло усмехнулся один из людей Уолсингема.
Генри уставился на Анну, его бледное лицо побагровело.
— Значит, это правда? — прошептал он. — Ты с ним?
Анна посмотрела на него, стараясь оставаться холодной и невозмутимой.
— Что именно «правда», мастер Эннис?
— Ты отвергла мое благородное предложение, чтобы стать его шлюхой, — проговорил Генри. — Я подозревал это, но никогда...
— А почему нет? — поинтересовалась Анна. — Он эффектный, красивый мужчина. И искусный любовник. И это не его обвинения привели меня сюда. Я бы никогда не вышла за тебя замуж, Генри. И никогда бы не стала даже твоей шлюхой.
— Я дал бы тебе все! Респектабельную жизнь, мое имя, мою любовь. — Он разгорячился, в его голосе зазвучали безумные нотки.
— Любовь? — повторила Анна.
Она встала и пошла к нему, невзирая на волну отвращения, что в ней поднималась, когда она смотрела ему в лицо. Он вел себя как жестокий испорченный ребенок, которому не дали желаемую игрушку. Своей ложью и тайными интригами он пытался уничтожить ее отца, а с ним и ее саму.
— Любовь никогда бы не привела меня сюда, — сказала она. — Ты хотел обладать мной или, во всяком случае, той женщиной, которой ты меня считал. Ты меня даже не знал. Я отказала тебе и
Она остановилась в каких-то дюймах от него и посмотрела ему в лицо:
— Генри Эннис, если из-за твоей мести я сложу голову на эшафоте, я прокляну твое имя на веки вечные. И уйду в вечность, унося с собой любовь к Роберту Олдену. И ты ничего не сможешь с этим поделать. Он в тысячу раз больше мужчина, чем ты.
Она повернулась, собираясь уйти, но Генри внезапно схватил ее и, едва не вывернув руку, дернул обратно к себе. Его хватка была стальной, и Анна вскрикнула от боли.
— Я любил тебя — я поклонялся тебе, как богине! — закричал Генри, выплескивая многолетнее разочарование. — А ты вывалялась в грязи, стала очередной шлюхой Олдена.
— Отпусти меня! — потребовала Анна. В ней мгновенно поднялся страх, она вспомнила о кулаках мужа.
Люди Уолсингема поднялись, стражники схватились за шпаги, но ослепленный яростью Генри оказался проворнее. Он обхватил Анну за талию, прижимая спиной к себе, потом схватил со стола нож для писем и приставил этот маленький, но смертоносный предмет к ее шее, где бился пульс.
Анна почувствовала боль укола, по шее потекла теплая струйка крови, а Генри закричал:
— Всем назад, или я лишу палача его жертвы!
Деревянные панели с треском раскрылись, и оттуда вынырнул Роб с кинжалом в руке.
— Эннис, немедленно отпусти ее! — грубо рявкнул он. — Ты же мне хочешь отомстить, не ей.
Генри засмеялся безумным смехом:
— Ты и здесь с ней. Ты устроил против меня заговор.
— Ты сам загнал себя в ловушку, — сказал Роб. — И нет необходимости кому-то еще причинять вред. Анна никогда не хотела делать тебе больно.
— Но она сделала. И совершенно намеренно. — Голос Генри внезапно стал очень спокоен. — Как и ты, Олден.
Генри нежно поцеловал Анну в щеку — и всадил в бок кинжал.
Он выпустил ее из рук, и Анна скользнула на пол. На мгновение она испытала жгучую боль, прошившую ее до самых ступней — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но потом боль растворилась, и на ее место пришло ледяное оцепенение.
Анна лежала на боку на каменных плитах, едва осознавая, что комнату заполонила толпа, слышны крики и звон клинков. Она чувствовала ледяной холод, все вокруг отдалилось, словно ее накрыло непроницаемым облаком.
Она заставила себя приподняться на локте и хотела позвать Роба. Но смогла только сдавленно выдохнуть, увидев, что он сцепился в схватке с Генри Эннисом.
Сквозь странную искрящуюся дымку она наблюдала, как Роб всадил Генри в плечо кинжал, тот упал и вокруг сразу столпились стражники. Он выполнил свою угрозу. Анна позволила себе расслабиться, и ее сразу окружила темнота. Она боролась изо всех своих угасающих сил, но тьма все равно сгущалась.
— Анна, — произнес Роб, и она услышала в его голосе гнев и ужас — смертельный ужас.