Укрощенная любовью

Монтегю Жанна

Атаман оттолкнул его, прорычав:

– Она моя! Возможно, я и отдам ее вам позже – когда сам смогу вдоволь насладиться. – Затем он шагнул к ней, схватил за руку, и при прикосновении его пальцев Беренис закричала. Так велик был ужас, что она сразу даже не осознала, какое имя сорвалось с ее губ: – Себастьян! Себастьян!

Ее испуганно-тоскливый голос разносился в вечернем воздухе, отдаваясь эхом среди верхушек деревьев, и ему вторили река, лес и горы.

Себастьян услышал этот крик, скача по лесу и разыскивая Беренис. На

секунду он натянул поводья, затем пустил коня в галоп, помчавшись в том направлении, откуда доносились крики. Его люди скакали позади.

Ярость билась в нем, словно бешеный зверь, и в то же время он покрывался холодным потом от страха за нее. Сбежать с Перегрином! Как могла она сделать такую глупую и безрассудную вещь? В этих местах неспокойно, население жестоко и беспощадно. И вот теперь, похоже, она в беде. Быть может, ранена! Умирает! И когда он услышал, как Беренис зовет его, его переполнило желание спасти ее. Благодарение Богу, он оказался здесь вовремя!

Когда он выскочил на поляну и увидел ее, бьющуюся в руках мужчины, что-то словно лопнуло в его мозгу. Он спрыгнул с лошади и накинулся на негодяя, схватив его за воротник и оттаскивая назад. В то же мгновение он узнал его:

– Дарби Модифорд! Ты, собака! Модифорд, быстро опомнившись, вырвался и, приготовившись защищаться, прорычал:

– Лажуниссе!

– Каналья! Продолжаешь свои игры! – бушевал Себастьян. – Неужели ты не можешь получить женщину, не насилуя ее? На этот раз ты сделал неудачный выбор. Эта леди – моя жена!

Его люди окружили банду Модифорда, и лучи заходящего солнца сверкали на пистолетах и ружьях. Дэмиан побежал к Беренис, которая сидела, съежившись, на траве, обхватив себя руками. Хотя ему было стыдно за поступок сестры, он инстинктивно бросился к ней, чтобы утешить. Но больше всего Дэмиан был взбешен поведением Перегрина. Он налетел на него и, схватив спереди за воротник, поднял на ноги.

– Так ты для этого приехал в Америку? Чтобы обесчестить мою сестру? – крикнул он, свирепо глядя в его лицо. – Я знал, что у тебя сомнительная репутация – картежника, соблазнителя, но верил, что наша дружба хоть что-то для тебя значит. Боже мой, парень, сколько времени мы уже с тобой знакомы? Сколько раз ты пользовался гостеприимством дома моего отца? И вот как ты отплатил ему? Мне следует вызвать тебя на дуэль! Заставить посмотреть мне в лицо со шпагой в руке!

Перегрин что-то забормотал и стряхнул руку Дэмиана. Он все еще дрожал от страха после нападения банды Модифорда, но куда больше боялся мести Себастьяна.

– Я не собирался причинить ей вред, – бормотал он. – Совсем наоборот. Ты же видишь, что она несчастна…

– Она молода и своенравна, – ответил Дэмиан с ранее не свойственной ему суровостью во взгляде. – Пройдет время, и она успокоится, если не будут вмешиваться глупцы вроде тебя.

Беренис смотрела на происходящее с чувством невероятного, огромного облегчения. Себастьян пришел! Он здесь, он справится с этим отвратительным типом, который пытался ее изнасиловать.

Модифорд рычал на Себастьяна, по-волчьи оскалив зубы:

– Значит,

она твоя, да? Мне бы следовало догадаться. Вернулся из Англии и прихватил с собой женушку, чтобы согревала твою постель. А я чуть не наставил тебе рога, разрази меня гром!

– Ты всегда был вероломным негодяем, Модифорд! – Глаза Себастьяна метали молнии. – Что ты делаешь на моей земле?

Все вокруг притихли, устремив взгляды на двух непримиримых врагов. Кого угодно и с той, и с другой стороны легко было переманить в лагерь противника – это Себастьян знал. Только горстка его людей была абсолютно надежна – полковник, Грег, Квико и несколько парней, у которых были личные счеты с Модифордом и его бандой.

Увидев, что Себастьян не намерен нападать на него, Модифорд откровенно-нагло распушил перья перед Беренис:

– Твоя земля, Лажуниссе? Это еще вопрос. Она была куплена на выручку от одного из наших набегов. Ты обманул меня с моей долей. Так что у меня есть полное право прийти сюда!

– Ты лжешь, мерзавец! – отрезал Себастьян. – Ты получил свою долю. Добыча была честно поделена. Если ты спустил ее на пьянство, карты и проституток, это меня не касается. А сейчас я хочу, чтобы ты убрался с моей собственности.

Модифорд прорычал проклятие и прыгнул, гибкий и стремительный, словно кошка. Лезвие ножа блеснуло на миг, когда он выбил пистолет из рук Себастьяна и занес над ним свое оружие. Но Себастьян отскочил, выхватив свой кинжал. Полоска стали казалась живым существом в его руке – злобным, жаждущим крови. Двое мужчин осторожно двигались по кругу, окрашенные алыми лучами опускающегося за горизонт солнца, пылающего на макушках сосен. Темнота наступала быстро, растекаясь по небу, словно пролитые чернила.

Беренис вскочила. Ее глаза расширились от ужаса. Дэмиан обхватил ее руками, чувствуя, что она готова броситься вперед и встать между Модифордом и Себастьяном. Она закричала, пытаясь вырваться:

– Но его же могут убить! Дэмиан сердито тряхнул ее:

– Разве не этого ты хочешь? Ты ясно дала понять, что ненавидишь его и хочешь, чтобы он был мертв!

«Ненавидишь его?» Внезапно ей захотелось ударить Дэмиана за эти слова – за то, что он стоит так спокойно, словно это игра, а не жестокая схватка, в которой Себастьян может погибнуть. Словно находясь на краю пропасти, она отчетливо представила себе мир, в котором больше не будет Себастьяна, чтобы дразнить ее, приводить в ярость, сводить с ума страстью. С ослепляющей вспышкой открытия она осознала, что полюбила своего мужа.

Она больше не могла отрицать этого – это произошло с самой первой встречи. Именно поэтому она боролась так отчаянно, ужасаясь силе своих чувств. Это безумие! Он презирает ее, даже ненавидит, и ее побег с Перегрином только подлил масла в огонь. Но она сама оказалась пойманной в ловушку этим красивым аристократом, который заставил ее полюбить, хотя ее душа скорбела о потере своей свободы. Сейчас, когда он мог умереть, она, наконец, посмотрела правде в лицо, дрожа от страха за него, следя за каждым его движением с тревогой и ужасом.