Укротитель Медузы горгоны

Донцова Дарья

– Вообще говоря, это глупо, – вздохнул Вадим Олегович, – но могло сработать. Думаю, Невзоров надеялся, что маньяка не найдут. Главное, в момент пожара сам он бродил по магазину, и это подтвердит Степа.

– Полнейший идиотизм – рассчитывать на то, что Хайдар не станет искать убийцу дочери, – мрачно произнес Николай Михайлович. – У Гамидова полно людей, способных в пустыне найти нужную песчинку.

– А почему умерла Ясмин? – еле слышно спросила я.

– Резкая аллергия на транквилизатор, который Невзоров запихнул в пирожное. Плюс беременность. Именно в первом триместре женщина становится особо уязвимой. Михаил пошел за водой, отсутствовал минут десять, и их хватило, чтобы бедняжка

задохнулась от анафилактического шока, – пояснил Якименко и тяжело вздохнул. – Если честно, я до сих пор в шоке от того, что парень совершил.

Мне неожиданно вспомнилось, как Михаил, раздевшись у Робертино, оказался в трусах с котятами. Я, увидев принт, развеселилась и сказала:

– У твоей девушки прекрасный вкус.

– Нет у меня никаких женщин! – возмутился Невзоров. – Некогда их заводить. И вообще, я жениться не собираюсь.

Бедная Ясмин, ей не стоило быть такой доверчивой. Нужно как следует узнать парня, прежде чем влюбляться в него.

«Княжна с тараканами… – вдруг шепнул тихий внутренний голос, – княжна с тараканами… – Я закрыла глаза. – Степа, никогда не поучай и не осуждай других, вспомни о своих собственных глупостях и просто пожалей несчастную дочь Хайдара [27] ».

27

О собственных глупостях Степаниды рассказывается в книге Дарьи Донцовой «Княжна с тараканами», издательство «Эксмо».

Эпилог

Лето пролетело быстро. Настала осень, и у меня прибавилось работы. Роман Глебович решил расширить отдел Арни, и я почти поселилась в офисе, проводя собеседования с теми, кто претендовал на новые ставки.

Белка тоже крутилась колесом – они с Барашковым вовсю строят свой парк развлечений. Мы с бабулей почти перестали встречаться, никак не могли совместить рабочие графики. Да что там встречи, нам не всегда удавалось всласть поболтать по телефону. Вот и сейчас, едва я успела на вопрос Белки: «Все ли у меня в порядке?» – ответить: «Прыгаю, словно мышь, попавшая в миксер», как затрезвонил служебный аппарат, и мне велели бежать в кабинет к Роману.

По дороге я тщательно отрепетировала свою речь и приготовилась с порога заявить:

– Да, я вчера отказала в приеме на работу жене олигарха Зуева. Ей сорок два года, она ранее нигде не служила и хочет устроиться в «Бак» от скуки. Если Зуев грызет вам мозг, я готова сама с ним разбираться.

Но заготовленные слова застыли на языке, когда я увидела в кресле… Вадима Олеговича.

– Как дела, Степанида? – спросил он.

Я замерла на пороге.

Прекрасно знаю, что Розалия Марковна уже не играет в «Небесах», вместо Глаголевой в Париж поехала Лариса и очень понравилась тамошним зрителям. Обоймов собирается дать премьеру «Отелло» тридцатого декабря, но я на спектакль не пойду – не хочу неприятных воспоминаний. Слава богу, Звягин в связи с произошедшим отказался спонсировать «Небеса», на постановку «Отелло» денег дал какой-то другой спонсор. Иратовы находятся под следствием, их судьбу будет решать суд. Меня допрашивали сто раз! Что еще нужно Вадиму Олеговичу? Зачем он приехал в «Бак»?

Роман встал.

– Вы тут поболтайте, а я пока по делам съезжу.

Когда Звягин ушел, Вадим Олегович заявил:

– Степанида, ты очень понравилась нам с Николаем Михайловичем.

– Спасибо, – сказала я, – вы тоже очень приятный человек.

– И сейчас нам нужна твоя помощь, – продолжил собеседник. – С Романом Глебовичем мы все обсудили, он готов временно отпустить тебя.

– Куда? – не поняла

я. – Зачем?

– Тебе все объяснят, – коротко ответил Вадим Олегович.

– Не хочу ничего слушать, – испугалась я. – До сих пор ноги при упоминании театра «Небеса» трясутся. Вы не имеете права заставлять меня работать в полиции!

– Конечно, не имеем, – спокойно согласился он. – Но ты все же дай мне возможность высказаться. И здесь беседовать не очень удобно, предлагаю поехать в наш офис. А потом я тебя назад доставлю. Пожалуйста, очень прошу, не откажи…

– Ну, ладно, – пробормотала я, ругая про себя Белку, которая дала мне слишком хорошее воспитание, не позволяющее отказывать людям в резкой форме.

Беседа с Вадимом Олеговичем затянулась не на один час, и в конце концов я сказала:

– Хорошо, вы меня убедили. Но я элементарно боюсь, что не справлюсь. И приключение может быть опасным.

– У тебя все получится, – заверил собеседник. – Помнишь, как несколько раз ты излагала нам с Николаем и Игорем свои мысли в отношении Иратова?

– Такое разве забудешь… – хмыкнула я.

Вадим Олегович улыбнулся:

– Мы слушали тебя и понимали: у девушки есть чутье, ум, осторожность, способность логически мыслить, из нее мог бы выйти прекрасный профессионал для нашей структуры.

– Нет, спасибо, мне лучше в фирме «Бак», – живо отреагировала я. – Согласилась помочь полиции всего один раз.

– Мы не простые полицейские, – уточнил Вадим Олегович, – а элитное, совершенно секретное подразделение. Якименко нас тогда специально позвал – хотел с тобой познакомить, ты поразила Игоря Сергеевича. И сейчас прекрасно справишься. Операция разработана в мельчайших деталях, рядом с тобой постоянно будет находиться наш сотрудник, очень перспективный молодой человек. По легенде – твой жених.

Я содрогнулась.

– Один мой «жених» сейчас находится в следственном изоляторе… Якименко справедливо опасается за жизнь Невзорова, боится, что того даже за решеткой найдут люди Хайдара, чтобы разорвать убийцу Ясмин Гамидовой на мелкие кусочки, поэтому Михаила поместили в какое-то тайное место.

– Ну хоть посмотри на него, – попросил Вадим Олегович, – жених так старался, чтобы тебе понравиться. Неделю готовился! И кстати, ты его прекрасно знаешь.

Меня охватило любопытство.

– Кого? Вашего сотрудника? Кто он?

Начальник секретного подразделения нажал на кнопку селектора:

– Таня, пусть входит…

Дверь в кабинет распахнулась, и в комнату вошел человек, при виде которого у меня отвалилась челюсть.

Давайте для начала опишу одежду красавчика. Его ярко-розовые брюки-дудочки обрывались на три пальца выше щиколоток. Торс обтягивала белая рубашка с кружевным жабо, которое у горла украшала ярко-желтая брошь в виде паука. На запястьях модника громыхали железные браслеты. Брючный ремень переливался множеством стразов. Фиолетовые ботинки на зеленой платформе, носки цвета взбесившейся пожарной машины и сумка в виде мешка, связанного слепой бабушкой из остатков своего прикроватного коврика, довершали образ. Волосы франта стояли дыбом, в левом ухе сверкала серьга-гвоздик. Вместе с чудищем в кабинет вплыло душное облако восточного аромата.

Вадим Олегович чихнул и с чувством произнес:

– Передушился ты, Егор!

– Бочкин! – заорала я, потеряв самообладание. – Это ты?

– Я, – гордо ответил идиот. – Ну, как выгляжу? Теперь ты не скажешь, что я немодно одет. Я скопировал модель с показа дизайнера… э… забыл, как его… Ладно, не важно. В журнале фотку нашел. Знаешь, как трудно было правильные вещи отыскать? В особенности этого хренового паука. И неудобно мне во всем этом до жути. Но ради успеха дела я готов потерпеть.