Укротитель времени (сборник)
Шрифт:
— А я, как ни странно, никогда ни о чем подобном не думал, — ответил Лафайет, — но однажды обнаружил, что стоит мне сосредоточить физические энергии, и раз — я в Артезии!
— Послушай, Лейф, — прервала его Свайнхильд. — Ты отличный парень, только перестань молоть чепуху! Одно дело мечтать, и совсем другое дело принимать мечты за правду. Забудь весь этот бред об энергиях и вернись с неба на землю: ты всего-навсего в Меланже, нравится тебе это или нет. Меланж не бог весть что, но с этим надо смириться.
— Артезия, — вздохнул Лафайет. — Я бы мог быть там королем — только
— Ну, какая я принцесса? — невесело рассмеялась Свайнхильд. — Я кухарка, Лейф, и этим все сказано. Сам подумай, мыслимое ли это дело: я разряжена в пух и прах, смотрю на всех свысока, а рядом бежит пудель на поводке?
— Не пудель, а тигренок, — поправил ее Лафайет. — И ты ни на кого не смотрела свысока, у тебя был прекрасный характер. Правда, однажды ты вспылила, когда решила, что я пригласил горничную на бал…
— А как же иначе? — удивилась Свайнхильд. — С какой стати я стала бы приглашать на свою пирушку всяких служанок-замарашек?
— Минуточку, — вспылил Лафайет. — Дафна ни в чем не уступала никому из приглашенных дам — разве что тебе. Она настоящая красавица, надо было только отмыть ее и прилично одеть.
— Мне бы новые тряпки не помогли — я все равно не стала бы леди, уверенно заявила Свайнхильд.
— Чепуха, — возразил Лафайет. — Если бы ты только постаралась, ты была бы не хуже других — даже лучше.
— Ты считаешь, что я стану лучше, если надену модное платье, отмою руки и буду ходить на цыпочках, так, что ли?
— Я вовсе не это имел в виду. Я хотел сказать, что…
— Пустое, Лейф. Болтаем невесть о чем. У меня неплохая фигура, я сильная и выносливая — этого вполне достаточно. На что мне еще кружевные панталоны? Ты согласен со мной?
— Знаешь что? Когда мы попадем в столицу, мы пойдем к парикмахеру и сделаем тебе прическу, а потом…
— Не стоит, Лейф. Я не стыжусь своих волос. К тому же пора в путь. До отдыха еще далеко — впереди длинная дорога. К тому же нам предстоит переправиться через озеро, а это нелегкое дело, можешь мне поверить.
Берег озера у подножья скалистого мыса оказался заболоченным; от воды шел запах водорослей и разложившейся рыбы. Поеживаясь, Лафайет и Свайнхильд вошли по щиколотку в илистую воду и стали оглядывать неровный темный берег. Но тщетно старались обнаружить они признаки каких-нибудь плавающих средств, при помощи которых можно было бы переправиться в город на острове, чьи огни сияли и искрились над темной водой.
— Старое корыто, видно, потонуло, — заключила Свайнхильд. — Раньше оно каждый час плавало в город, и за полтора доллара можно было переправиться на ту сторону.
— Очевидно, нам следует подумать о другом способе переправы, — заметил Лафайет. — Посмотри, видишь эти лачуги на берегу? Там, должно быть, живут рыбаки. Я уверен, что кто-нибудь из них за плату согласится доставить нас на тот берег.
— Будь осторожен, Лейф: об этих рыбаках идет дурная слава. Они запросто могут тебя прикончить, очистить карманы, а тело бросить в воду.
— Ничего не поделаешь,
— Послушай, Лейф… — она схватила его за рукав. — Давай пройдем вдоль берега и поищем лодку, которая плохо привязана, и…
— Ты предлагаешь, чтобы мы украли лодку и тем самым лишили какого-нибудь беднягу средств к существованию? Стыдись, Свайнхильд!
— Ну, ладно, ладно. Оставайся здесь, я сама позабочусь о лодке.
— Эти слова не делают тебе чести, Свайнхильд, — строго сказал Лафайет. — Мы будем действовать прямо и открыто. Помни, что в жизни следует оставаться честным при любых обстоятельствах.
— Чудно говоришь, Лейф. Ну да делай как знаешь.
По илистому берегу Лафайет направился к ближайшей хижине, которая представляла собой покосившееся строение из прогнивших досок. Из заржавелой трубы поднимались худосочные колечки дыма, подхватываемые порывами ледяного ветра. Из-под опущенного на единственном окне ставня просачивалась тонкая полоска света. Лафайет постучал в дверь. Через некоторое время внутри послышался скрип пружин кровати.
— Кто там? — раздался хриплый недовольный голос.
— Э-э-э… Мы путешественники, — ответил Лафайет. — Нам надо переправиться в столицу. Мы готовы хорошо заплатить. — Он охнул, получив от Свайнхильд удар локтем в бок. — Насколько позволят наши средства, конечно.
Послышалось чертыхание, сопровождаемое звуком отодвигаемого засова. Дверь слегка приоткрылась, и где-то на уровне плеча Лафайета показался воспаленный, слезящийся глаз, который уставился на них из-под косматой брови.
— Какого черта! — прозвучал голос, принадлежавший владельцу глаза. Чего вам надо, придурки?
— Выбирай выражения, — одернул его Лафайет. — Здесь дама.
Слезящийся глаз оценивающе оглядел Свайнхильд, стоявшую позади Лафайета. Широкий рот растянулся в ухмылке, обнажившей множество больших гнилых зубов.
— Чего же ты раньше не сказал, сквайр? Это меняет дело. — Глаз продолжал изучать Свайнхильд. — Так чего вам надо?
— Нам нужно попасть в Порт-Миазм, — объяснил Лафайет, стараясь загородить собою Свайнхильд. — Дело крайне важное.
— Понятно. Ну что ж, утром…
— Мы не можем ждать до утра, — перебил его Лафайет. — Мы не намерены ночевать в этой грязи, и к тому же нам нужно побыстрее убраться отсюда, то есть я хотел сказать, незамедлительно попасть в столицу.
— Ну хорошо, вот что мы сделаем: я, так и быть, пущу красотку переночевать в дом. А тебе, сквайр, выкину кусок брезента, чтоб тебя не просквозило на ветру, а утречком…
— Как ты не поймешь! — прервал его О'Лири. — Мы хотим отправиться сейчас же — немедленно — без всяких проволочек.
— Ага, — кивнул абориген и широко зевнул, прикрывая громадный рот ручищей, густо покрытой черной растительностью. — В этом случае, дружище, тебе нужна лодка.
— Послушай, — вспылил О'Лири, — я тут стою на холоде, предлагая тебе вот это, — и, порывшись в кармане, он достал еще одну серебряную артезианскую монету в пятьдесят пенсов, — только за то, чтобы ты переправил нас на ту сторону. Согласен ты или нет?