Укус скорпиона
Шрифт:
Вертолет, разрывая винтами воздух, шел над пляжем. Мы летели к тому месту, где в океан уходит трансатлантический телефонный кабель. Мы – это команда, которую создал Стрэдфорд плюс один из братьев-близнецов Обермайеров, напросившийся с нами в виртал. Оказывается, этот теоретик ни разу там не был, потому что «мама не разрешала». Смех и грех!
– Думаете, приятно заниматься виртуальностью, ни понюхав ее, да пальчиками как следует не пощупав, словно женщину за соски? – орал Абрахам, заглушая вой винтов. – А тут еще подтверждается моя старая гипотеза, что виртуальность может жить сама по себе. Вот и хочу своими глазами посмотреть – прав я был или заблуждался.
– Увидите, – крикнул я, – если, конечно, повезет.
– Ага, как же, – хмыкнул Смит. – Вторую неделю мотаемся взад-вперед и все без толку.
Что я ему мог сказать? Точку, откуда я попал на корабль определить не удалось. «Где-то у берегов Африки» – координаты более, чем туманные. По какому кабелю я уходил из Лэнгли, тоже неизвестно. Ребята Стрэдфорда с ног сбились, но вычислить его не смогли. Вот и приходится действовать методом тыка. Пока без каких-либо результатов. Но и оставлять реплику Смита без внимания тоже нельзя: я, как-никак, формально руковожу поисками. Поэтому создаю на физиономии выражение уверенности и кричу:
– Сегодня нормально нырнем! Куда следует. У меня предчувствие.
– Мы вас за язык не тянули! – орет Обермайер.
И все хохочут. Кроме Кэрол-Маргарет разумеется. Она мрачна, как и в остальные дни, что мы работаем вместе. Простить, видимо, не может, что я раскрыл ее инкогнито. А мне плевать. У меня из-за нее гораздо больше неприятностей. И еще – я никак не могу определиться, как ее называть. Кто она на самом деле? Приходится изворачиваться, находить какие-то безличностные формы. Наверное, со стороны это выглядит невероятно глупо…
А за стеклом – океан, синий и бескрайний. По нему стрелой летит к горизонту солнечная дорожка, чтобы ударившись об Африканский берег, рассыпаться тучей звездных осколков в пене прибоя. Нет, какие бы миры не создавали программисты, не сравнить их с реальной матушкой-Землей! Разве в виртуальности сирень по-настоящему пахнет сиренью? Бледное подобие и только. Только те, у кого отвердело сердце и жизнь кажется в тягость, могут уйти в виртуальную реальность навсегда…
– Мы на месте, – повернувшись к нам, кричит пилот. – Снижаюсь до предельно допустимой отметки.
Я киваю и натягиваю на голову шлем. Все делают то же самое.
Сегодня мы прыгнем воду и, взявшись за руки, нырнем как можно глубже, чтобы достичь условий, максимально приближенных к тем, что были тогда, когда я попал в тот странный туннель.
Это опасно, я знаю. Но другого выхода нет. И дело даже не в постоянном брюзжании Стрэдфорда. За последнюю неделю зафиксировано тридцать два нападения виртуальных монстров на людей. Хаанов, правда, не появлялись, и я уже сомневался, что в Огайо нашли останки именно этого урода. Виртуальных страшилищ мы называем теперь «вирусами». Они ведь и на самом деле оказались компьютерными вирусами, только одушевившимися и принявшими донельзя отвратительную форму – виртал придал им облик, соответствующий содержанию… Каким образом? Для этого мы и разыскиваем этот чертов туннель. Стрэдфорд уверен, что там найдется ответ на многие вопросы.
Вертолет быстро снижается. Вот он уже завис над водой, взбивая под собой пену, словно миксер. Я гляжу в образовавшуюся воронку и жду приказа.
– Можно! – кричит наконец пилот, и мы один за другим прыгаем в воду.
Хорошо, что сейчас лето. Впрочем, в этих местах вода и зимой теплая и ласковая, как женские руки.
Я проводил глазами уходящий в сторону вертолет и поплыл к Бруно. Остальные тоже гребут к нему. О слаженности действий мы договорились заранее. Наконец, все взялись за руки, включили синхронизацию компов, выставили таймеры на десятисекундное ожидание, и я громко скомандовал:
– Глубокий вдох! Ногами больше не болтать. Погружаемся!
Мы резко подняли руки вверх и начали медленно уходить в глубину. Интересно, видит ли вертолетчик наше «синхронное плавание»? Небось глаза у бедолаги на лоб полезли.
Вот и «переход». Наверное, в миллионный раз чувствую, как выворачиваются внутри кишки. Хлоп – и мы уже в виртале.
Осматриваемся. Обычный кабель – никаких монстров.
– Опять пустышка, – зло фыркает Маргарет-Кэрол, но я ее недовольство игнорирую.
– Попробуем еще раз?
Никто не против, только мисс Тренси-Тревор молчит, как всегда. Плохо, конечно, что нет слаженности в команде. Но выбирать не приходится.
Выныриваем возле самого дна. Но здесь до поверхности недалеко. Вот и воздух. С жадностью наполняем легкие и готовимся к следующему прыжку в виртал…
Мы прыгали туда и обратно раз десять. Безрезультатно. Что ж, придется пробовать другой способ проникновения в таинственный туннель. Скорее всего, мы с Бруно отправимся в телефонный кабель через виртуальность и где-то на середине пути «выпрыгнем» в океанскую глубину.
Только получится ли что-нибудь из этой затеи? В этом я абсолютно не уверен. А что делать? Идти в таинственную Зону Сброса через корабль хаанов? Благодарю покорно!
Впрочем, тот день запомнился мне отнюдь не бесполезными вылазками в виртал…
Обермайер, как я и думал, скис после второго погружения. Хорошо еще, что вертолет, сбрасывавший надувной плот, на котором мы отдыхали между погружениями, оказался неподалеку. По лестнице теоретик-виртуальщик подняться не смог, и мы потратили немало сил и времени, одевая на него спасательную сбрую. Наконец Обермайер, сопровождаемый нелестными выражениями и с воды и с воздуха, повис под брюхом вертолета на манер сосиски, привязанной на веревочке, а потом пилоту удалось затянуть его в чрево летательного аппарата. Мы же перешли к погружению парами. Все предыдущие дни я работал с Бруно, но на сей раз Кэрол-Маргарет обнаружила какую-то неисправность в снаряжении, Смит был уже в воде, и Филетти пришлось последовать за ним без промедления. Я остался вдвоем с женщиной, принесшей мне столько бед.
Несколько секунд в воздухе висела напряженная тишина. Наконец мисс Тревор-Тренси брезгливо оттолкнула кусок загустевшей нефти, прибитый волнами к плоту, и негромко произнесла:
– Изумительное свойство загадить все, до чего можно дотянуться…
Эта реплика вполне могла относиться к человечеству в целом (тем более, что неподалеку по воде расплывалось большое радужное пятно), но я принял ее на свой счет.
– Вы мне исковеркали жизнь и при этом меня же ненавидите. Не находите, что это выглядит несколько нелогично?