Укус скорпиона
Шрифт:
Вот уже камень поплыл, опаленный невиданным жаром. А потом, сквозь дыру в туннель ворвался яркий, горячий поток. Если бы я не стоял на коленях, он бы в одно мгновение испепелил меня. Но Бог знает, что делает, зачем ему уничтожать своего раба?
А потом поток иссяк, и в тот же миг страшные удары сотрясли стену. Я поднялся и заглянул в отверстие, прожженное огненным лучом. За стеной, размашисто орудуя кувалдой, трудился «хищник».
«Вот тебе и бог…» – печально подумал я и, развернувшись, помчался прочь.
С тех пор, как я едва не приобщился к истинной вере, прошло восемь часов.
Я бродил по коридорам, словно слепой щенок, тыкался в стены, поворачивал назад, падал в изнеможении и вновь поднимался на ноги. И вдруг на меня дохнуло свежим воздухом. Шатаясь, я побрел вперед, не имея сил радоваться, что нашел выход. А еще я боялся, что перед самым носом, сейчас, сию минуту дверь закроется. Не дверь, конечно, – стена. Но какая разница?
За это время я успел многое передумать. Мысли о сверхъестественном при появлении «хищника» куда-то испарились. Я долго искал правдоподобное объяснение, покуда не пришел к заключению, что, по всей видимости, эти туннели так устроены, что где-то существует пульт, с которого можно перекрывать коридоры при помощи бетонных заслонок. Делалось это, скорее всего, для того, чтобы посторонние не могли проникнуть на территорию базы через подземные коммуникации. Только для чего было создавать циклопический лабиринт? Этого я не знал. Не могла же, в самом деле, крошечная база с десятком приземистых одноэтажных строений и двумя ангарами иметь такую разветвленную канализационную сеть. Или могла? Что если здания на поверхности только видимая часть айсберга, а основное находится под землей?..
Но ведь тогда на базе должны работать сотни людей. Военные только охраняют объект, а где яйцеголовые? Именно здесь, насколько я понимал, и находился пентагоновский полигон по проникновению в виртал. Где же ученые, техники, медперсонал, уборщики, наконец? Неужели все мертвы, и в живых осталась только та горсточка солдат, которых мы с полковником нашли в офицерской столовой?
Верить в это почему-то не хотелось. Ведь я мог и ошибаться, и не было здесь никаких подземных уровней, а был лишь выход в виртуальную реальность для специального отряда быстрого реагирования. Да и зачем тащить сюда, в пустыню, кучу людей, обустраивать их в этом пекле, тратиться на строительство шахт, жилых помещений, лабораторий, вбивать бешеные деньги на систему кондиционирования воздуха, на транспорт и еще на тысячу разных мелочей? Конечно, это глупо.
Но зачем же построен этот бесконечный лабиринт? Ответа на этот вопрос я так и не нашел…
Вот и конец туннеля. Впереди светят звезды, и до них осталось пройти несколько шагов. Но они самые трудные, потому что сил уже нет, и пропадает желание выбраться на свободу, найти выход из мышеловки, желание, державшее меня на ногах все это время… Я остановился. Дальше дороги не было. Обрыв. Насколько глубокий, я не знал. Было слишком темно, чтобы разглядеть землю. Ну и черт с ней. Сейчас я лягу и засну. Ничто другое меня не интересует. Кроме, конечно, воды. Но сон тем и хорош, что не ощущаешь ни голода, ни жажды.
Проснулся я от странного шума, будто где-то рядом стрекотала цикада. Причем, довольно громко стрекотала, раз смогла разбудить меня.
Я открыл глаза и увидел свет. Было утро. Из-за горного кряжа выползало солнце, большущее и белое. Даже утром оно было жарким и злым. В пустыне солнце бывает только злым…
Нет, звук шел не снаружи. Я повернулся и принялся таращиться в непроглядную мглу туннеля. Ни черта не было видно. Однако звук приближался, становился громче и отчетливей.
Я вскочил на ноги, нащупал рукой автомат, снял с предохранителя. Тугой волной накатил липкий, леденящий шкуру страх. Кто бы там не двигался в мою сторону, но это была не цикада. Или же цикада величиной с корову, настолько громким был звук.
– Эй… эй! – сперва тихо, а потом чуть громче крикнул я. – Кто там?
Стрекот на мгновение прекратился, но через полсекунды вновь возник, только гораздо громче. А потом из темноты, чертиком из табакерки выпрыгнула какая-то страшная тварь, истекающая слизью, с длинным, ребристым хвостом и огромной пастью, из которой медленно, роняя обильную влагу, выдвигалась, словно на шарнирах, громадная острозубая челюсть.
«Чужой»! – обомлел я, отступая на шаг, затем еще на один и еще. А чудовище затрещало пуще прежнего и присело на задних лапах, упершись хвостом в бетонный пол. Я понял, что сейчас оно прыгнет и одним движением разорвет меня на куски, но ошибся. Еще шаг назад, и я, почувствовав, что нога так и не нашла опоры, полетел вниз. И тогда я закричал, ибо, перекувыркнувшись в воздухе, увидел что лететь мне до земли добрых тридцать метров. И еще я зажмурился, потому что страшно было видеть, как стремительно надвигается твердая, усеянная мелкими камнями вперемешку с песком, поверхность.
Вот и все…
Проснулся я от странного шума, будто где-то рядом стрекотала цикада. Причем, довольно громко стрекотала, раз смогла разбудить меня.
Я открыл глаза и увидел свет. Было утро. Из-за горного кряжа выползало солнце, большущее и белое. Даже утром оно было жарким и злым. В пустыне солнце бывает только злым…
Нет, звук шел не снаружи. Я повернулся и принялся таращиться в непроглядную мглу туннеля. Ни черта не видно. Однако звук приближался, становился все громче и отчетливей.
«Господи, – пробормотал я. – Неужели и сны могут превращаться в явь»?
Я вскочил на ноги, нащупал рукой автомат, снял с предохранителя. Опять тугой, липкой волной накатил страх.
– Все это было, было! – пробормотал я. – И чем кончилось?!
Я упер приклад автомата в бедро и дал длинную очередь в темноту. Громкий визг и тишина. Ни стрекотания, ни звука шагов.
«Оно затаилось, оно готовится в яростном прыжке дотянуться до меня. Не мог же я в самом деле одной очередью уложить „чужого“.»
Затаив дыхание, я ждал, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в темном чреве туннеля.
Но капали мгновения, шли минуты, наполняя живительной силой реку времени, и ничего не менялось. По прежнему в воздухе висела тишина, душная и тревожная. Только гулко стучало сердце, пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки на волю, чтобы убраться подальше от этого страха, заставляющего работать на пределе, перегоняя затвердевшую от ужаса кровь.
Я осторожно оглянулся назад. Так и есть – сзади пропасть, достаточно глубокая, чтобы расшибиться насмерть. Неужели вещие сны все-таки бывают? Раньше я как-то с ними не сталкивался. Впрочем, много с чем я раньше не сталкивался…