Улей (трилогия)
Шрифт:
Или не самых обыкновенных?
Вот здесь Григ терялся. К своим семнадцати годам он не нажил абсолютно никакого опыта в распознавании «пород», «подвидов» и «категорий» не мужской половины человечества.
Каюта представляла из себя большую – метров пятьдесят в диаметре – комнату с фонтаном и цветником. «Саркофаг» Грига разместили посредине, наклонив таким образом, чтобы парень мог видеть и комнату и ее обитателей. Кани и Линти возлежали каждая на своем ложе – на огромных пушистых надувных диванах и по размерам и по форме больше напоминающих площадки для борьбы из «Улья», чем приспособления для сна или отдыха. Обе девушки переоделись, чтобы предстать перед гостем в том виде, в котором им хотелось предстать, и почувствовать себя при этом как можно
А непринужденно и раскованно девушки чувствовали себя в настолько разных амплуа, что заставили Грига действительно задуматься о существовании бесчисленных разновидностей женской породы.
Длинные стройные ноги Кани оставались обнаженными, и лишь бедра чуть прикрывались странного вида шортами, состоящими из двух тонких и ярких лоскутов материи. Обнаженным Кани оставила и живот и плечи. Вторая и она же последняя деталь ее туалета скорее всего являла собой сорочку, но такую, которая почти ничего не скрывала, кроме рук и нижней части груди. Ткань обеих «деталей» играла под лучами искусственного солнца, пробивающимися из-за псевдо-прозрачного потолка, и мягко переливалась разными цветами, настолько приятно для глаз, что исключала малейшие подозрения, что гардероб мог выбираться из соображений экономии или простоты. Гардероб выбирался из совсем других соображений: привлечь внимание инопланетного мальчишки, смутить его и вогнать в краску. И вот тут-то красотка просчиталась. Разумеется, Григ посвятил некоторое время изучению форм и выставленных ему на показ кокетливой девчонкой «бесценных прелестей». И, разумеется, никакого стеснения или неудобства он при этом не испытал. Интерес – да. Удивление – да. Удовольствие – как ни странно. Но смущаться под пронзительным блеском игривых женских глаз Григ не планировал, да и вряд ли умел.
Кани возлежала на ложе, неторопливо водила по ноге пальцами и демонстративно зевала на протяжении всей беседы, то и дело внезапно бросая на Грига притворно откровенные взгляды, чем сбивала с толку и парня и всех присутствующих, и в чем находила немалое удовольствие и причину для безудержного веселья.
Линти, наоборот, скрыла под ослепительно белым спортивным костюмом все, что только могла скрыть, включая и шею. Ее поза не казалась вызывающей, но, из-за своей естественной природной грации, Линти против воли притягивала к себе мужское внимание с не меньшим успехом, чем полуобнаженная подруга. В отличие от подруги, взгляд блондинки выражал лишь интерес и спокойную сосредоточенность. А во всех вопросах Линти ощущалось простое любознательное стремление к новому, абсолютно лишенное малейшей попытки заманить несмышленого мальчишку в проверенные и прочные сети женского кокетства…
Все началось с того, что Грига лишили единственного оружия самообороны – языкового барьера. Кани заявила, что она ничем не хуже Линти или Болера и не намерена терпеть, чтобы ее игнорировали. Григу предложили выучить «стандарт». За деньги Кани и «под ее ответственность». Если бы Григ смог отказаться, или хотя бы понял, что ему предлагали… Но он не понял, и его не спрашивали. Болер не спорил. Линти пожала плечами. Приглашенный техник удовлетворенно закивал, едва ему пообещали все оплатить. Григ же переводил взгляд с одного инопланетянина на другого, улавливая, что речь идет о чем-то важном, но безобидном – последнее читалось на лице Линти так же четко, как черный текст на белой бумаге. А дальше свет выключился. Выключился в мозгу Грига вместе с осязанием, обонянием, зрением и слухом. Когда он вновь включился, подруги сидели в совсем других позах, на них красовались описанные выше наряды, Болер отсутствовал. И оставалось только гадать, сколько прошло времени.
– Что со мной сделали? – рассеянно спросил Григ.
– Ничего страшного. – Линти ответила на мантийском. – Теперь ты знаешь галактический.
– Как знаю? Сколько прошло времени?
– Пару часов.
– Ты, что же, никогда не загружал информации? – удивилась Кани.
Григ понял смысл вопроса сразу же, словно его произнесли на родном языке, знакомом с самого детства, на языке, не требующем перевода или осмысления… Но ведь Кани до этого момента не могла сказать ни единого понятного слова?
– Что такое «загружал»?
Литни и Кани переглянулись.
– Странный мальчик, – заключила Кани.
– Не странный, а бедный – пожалела Линти. – Представляешь, сколько он трудился, чтобы узнать что-то новое?
Григ потряс головой. Он не понял, что произошло – это ему не понравилось.
– Что такое «загружал»? – рассерженней повторил парень.
– Да ничего, – отмахнулась Кани.
– Успокойся, – мягко добавила Линти. – Тебе в мозг записали языковую базу, называемую у нас «стандартом». Вот и все. В ложе реабилитационной коляски встроенный программатор…
– Он же тебя не понимает!
– Нет, это тебе так кажется…
Дальше последовал поток информации, в котором Григ утонул, несмотря на все вновь обретенные познания в чужом языке. Линти и Кани засыпали Брата таким потоком слов, образов и эмоций, что очень скоро парень перестал прислушиваться к диалогу подруг и лишь разглядывал то одну из них, то другую.
Он все больше понимал, что самая тяжелая часть испытания мужественности все еще впереди. Григ справился с самой малостью – выжил и сохранил сознание. Но, что дальше? Братству нужна победа, нужна серьезная, реальная помощь. А что мог сделать один безоружный ослабевший Младший Брат, и сам-то беспомощный в абсолютно незнакомом непонятном мире чужих законов и технологий?
Одновременно Григ поймал себя на мысли, что относится к происходящему совсем не так, как тогда, девять дней назад, когда готовился к серьезнейшей и важнейшей миссии своей жизни. Не стало той нервозности, боязни, что сказочный сон вот-вот оборвется, что все в последний момент исчезнет, а какая-нибудь безобидная на первый взгляд мелочь, как часто бывает в жизни, в один миг все испортит, разрушит планы, сделает невозможным и дальнейшую карьеру, и военную удачу, и головокружительный рост от Младшего до Первого Брата… Все, что Григ ощущал сейчас – полное холодное спокойствие. Восемь дней в космосе сделали его намного старше, возможно, на целые годы. Все на «вражеском» корабле оказалось проще, естественнее, обыденней. Задача остановить инопланетян и помешать им встретить десант Братства огнем излучателей перестала казаться некой призрачной, романтической и доверху заполненной героизмом. Она не стала решаемей ни на один шаг, но приобрела новые, неожиданный черты. Что делать, Григ не знал. Но он смотрел на двух девчонок в огромных ложах – каких-то неповторимо живых, каких-то противоестественно счастливых, каких-то необыкновенно красивых, освещенных изнутри ошеломляющим блеском в игривых глазах – и желание что-то делать отодвигалось на второй или даже на третий план – хотелось просто лежать, просто смотреть, просто ни о чем не думать…
Когда в каюту вошел Болер, Григ едва не задремал под непрекращающийся звон голосов подружек.
– Ну, как наш «пациент»? – с порога поинтересовался офицер.
Кани приподнялась на локте:
– Ничего, только вялый какой-то.
– Что-то не так? – Линти сразу заметила, что Болер стал мрачнее, чем несколько часов назад. – Чего нахмурился?
Офицер вызвал кресло и опустился в него с осторожностью человека, привыкшего доверять только своим мускулам.
– Корабль этого паренька так и не нашли.
– Ну и что? – не поняла Линти.
– Как же, интересно, его искали? – добавила Кани.
– Оповестили по связи весь сектор – никто не отозвался. – Болер повернулся к Григу. – Ты как, говорить уже можешь?
Григ кивнул. Рано или поздно ему придется что-то сказать – почему же уже не сейчас? Драться нужно тогда, когда нужно, а не оттягивать развязку до бесконечности, как это делают трусы.
– Думаю, что могу.
– Твой корабль не отзывается. Он двигался по стандартному маршруту, но не пользуется обычными системами оповещения? И потом, неужели тебя все еще не ищут?