Уловка (Держи меня крепко, Прайм-тайм, Последнее интервью)
Шрифт:
Он неожиданно замолчал, еще крепче сжав плечи Энди. Перестав смеяться, она взглянула на Леса: он таращился на дверь. В дверном проеме стоял Лайон.
Во всем его напряженном теле чувствовалась еле сдерживаемая ярость. Было такое ощущение, что он вот-вот сорвется и сокрушит все вокруг.
– Извините за вторжение, – вежливо сказал он. – Грейси попросила меня собрать всех на ленч. Пойду позову других.
Лайон ушел, а Энди все смотрела на пустой дверной проем. Облокотившись на спинку кровати и взяв Энди пальцами за
– Так вот откуда ветер дует. Наша маленькая Энди сгорела. А я-то думаю, чего это каждый раз, как он смотрит на нее, она тает, как зефир.
– Нет!
– О да, Андреа Мэлоун. Не лги мне. У меня есть глаза, черт возьми. И когда я вижу ревность, я сразу знаю, что это такое. Я был уверен, что он собирается меня убить. В тот момент вся моя жизнь пронеслась у меня перед глазами… – В задумчивости он ходил из угла в угол по комнате. – Мне следовало догадаться, что произошло нечто в этом роде. Те пленки, что я просмотрел утром, неплохие. Но это похоже на мультфильм про Микки-Мауса. Все в них гладко, просто сказка.
– С этим материалом все в порядке, Лес, – запальчиво сказала она.
– Но в них нет и ничего гениального! – закричал он. – Ты могла бы с таким же успехом взять интервью у клоуна Бозо, чтобы он рассказал о своей военной карьере. Ты стала какой-то мягкой, Энди, потеряла свою объективность. И все из-за того, что ты хочешь провести ночь с этим Лайоном.
Слава богу, он хоть не догадался, несмотря на свое сверхъестественное чутье, что эта ночь уже была.
– Я не знаю, как такое вообще могло прийти тебе в голову. С той самой минуты, как он увидел меня, я слышу от него только гадости. Он меня презирает.
– Тогда докажи мне, что я ошибаюсь. Завтра утром ты расколешь старика, как ты это умеешь. Проклятие! Энди, ведь ты в состоянии выудить информацию даже из репы, и она не поймет, что проболталась. Я видел, как ты это делала сотни раз.
– Генерал болен, Лес…
– И у него есть что скрывать. Я это печенкой чувствую. Почему это он категорически отказался надеть мундир? А? Это ненормально, а когда что-то ненормально, я буквально разрываюсь от бешенства.
– Я не собираюсь этого делать, – непреклонно заявила Энди.
Лес больно схватил ее за плечи:
– Тогда это сделаю я, Энди. Если мы заставим его рассказать, почему он так рано ушел в отставку и жил все эти годы отшельником, у нас будет пропуск на работу в большую компанию. И ты сделаешь историю года, именно ты… или я.
Они услышали внизу голоса. Ребята шли в столовую. Лес отпустил ее плечи, но еще долго и пристально смотрел на нее. Даже на лестнице, когда они спускались в столовую, она ощущала на себе этот взгляд.
Все были в сборе. Генерал, очевидно, собирался обедать в своей комнате, но Лайон был здесь.
За столом разговор начал Лес.
– Ваш отец очень рано вышел в
Лайон дожевал кусок мяса.
– Да.
– На то были какие-то особые причины?
Энди бросила на Леса угрожающий взгляд, но он этого не заметил или не захотел заметить. Лес и Лайон смотрели друг на друга, как боксеры на ринге, примеряясь к очередному удару.
– Миссис Мэлоун уже спрашивала его об этом, – спокойно ответил Лайон. – Он сказал, что ему просто хотелось попробовать вести новый образ жизни, поскольку он устал от военной карьеры. Отец хотел пожить в спокойном месте и больше времени проводить с моей матерью.
– Но ведь он был еще так молод, – не сдавался Лес.
Никто не вмешивался в их разговор. Ребятам была хорошо известна способность Леса доводить людей до белого каления, но они надеялись, что на этот раз он ухватил кусок не по зубам. Они считали, что Лайона не так легко спровоцировать.
– Возможно, именно поэтому он и вышел так рано в отставку, чтобы было достаточно времени на обустройство ранчо. – Лайон вернулся к своему ленчу.
– Может быть, может быть. – В голосе Леса явно звучало недоверие.
Энди заметила, как Лайон крепко сжимал стакан с водой.
– С другой стороны, – продолжал Лес, как бы размышляя вслух, – причиной тому могло быть нечто совершенно другое. Не исключена вероятность, что существует что-то, о чем он хотел бы забыть. Возможно, это касается вашей матери, войны или…
Лайон так резко вскочил, что стул с грохотом отлетел к стене. Серебро, хрусталь и фарфор зазвенели, когда он задел коленом крышку стола. Энди услышала, как Джеф тихонько прошептал:
– Боже мой!
Прибежала из кухни Грейси.
– Я хочу, чтобы к вечеру вы убрались отсюда. Понятно? Убрались. – Он посмотрел на Энди. – Все до единого. После обеда, как только отдохнет мой отец, снимайте последнее интервью и выметайтесь отсюда.
Он подошел к перевернутому стулу и поднял его.
– Извини за беспорядок, Грейси, – и с этими словами стремительно покинул комнату.
В столовой повисла зловещая тишина. Грейси тактично удалилась на кухню.
Джеф прочистил горло.
– Сегодня на ночь собирались зарядить батарейки, Энди. Не знаю, достаточно ли в них осталось мощности, чтобы снимать…
– Постарайся сделать все, что в твоих силах, Джеф, – попросила она.
– О’кей. Конечно. – Он поднялся, и остальные последовали его примеру. – Мы пойдем к реке, приготовим все.
Они ушли.
Энди аккуратно разгладила на столе свою салфетку. Казалось, что ей чрезвычайно важно, чтобы салфетка лежала рядышком с ее почти нетронутой тарелкой. Наконец она встала из-за стола.
– Энди…
– Заткнись, Лес. По-моему, ты сказал уже достаточно.