Уловка «Прометея»
Шрифт:
Брайсон сидел в маленькой душной комнатушке – здесь находились экраны, к которым были подсоединены разбросанные по банковским помещениям скрытые камеры, – и чувствовал, что отчаянно потеет. Придуманный им план заключался в следующем: Лейла встретится с Вансине в кабинете Беко и назовется офицером Моссада, расследующим дело об отмывании денег, а Брайсон понаблюдает за этим из укрытия. Лейла допросит Вансине, попытается вытянуть из него всю полезную информацию, какую только удастся, а затем на сцене внезапно появится Брайсон и постарается максимально использовать фактор внезапности.
Лейла до сих пор пребывала в неведении обо всем, что касалось Директората и взаимоотношений, связывающих Брайсона с этой конторой. С ее точки зрения, Брайсон просто выискивал
Брайсон намеревался спрятаться где-нибудь рядом с кабинетом Беко – в соседнем кабинете, в чулане, да где угодно. На такую роскошь, как оборудованный пункт наблюдения он, конечно же, не рассчитывал. Отсюда он мог видеть всех, кто приходит в здание и покидает его; некоторое количество изображений поступало со скрытых камер, смонтированных в каждом лифте; еще две камеры были установлены в вестибюле, куда открывались двери лифта, и в банковской приемной. Кроме того, они давали возможность следить за всеми основными коридорами двадцать седьмого этажа. В кабинете Беко, равно как и во всех прочих кабинетах, камер не было. Но, по крайней мере, отсюда можно понаблюдать, как Вансине войдет в здание и будет подниматься наверх. Вансине был оперативником высшего класса, и, имея дело с ним, нельзя было упускать даже мельчайших деталей. Он, конечно же, будет предполагать, что в лифтах спрятаны камеры скрытой слежки, – это сейчас принято в большинстве крупных деловых центров. Но Вансине наверняка посчитает, что в пункте наблюдения сидит какой-нибудь не слишком любопытный, малооплачиваемый сотрудник службы безопасности, отслеживающий только явные признаки уголовных преступлений. Вансине может воспользоваться этими мгновениями пребывания наедине, чтобы поправить кобуру или включить записывающее устройство. Впрочем, он с тем же успехом мог и не делать ничего подозрительного.
Беко позвонил Вансине в присутствии Брайсона и Лейлы. После этого Лейла постоянно находилась рядом с банкиром, дабы удостовериться, что он не попытается перезвонить Вансине, предупредить его или выкинуть еще что-нибудь в том же духе.
Брайсон знал, что Ян Вансине быстро отреагирует на этот звонок – и действительно, оперативник Директората появился у входа в здание через какие-нибудь двадцать минут. Это был худой сутулый человек с пышной, но аккуратно подстриженной седой бородой и в очках-хамелеонах в тонкой металлической оправе. При таком непредставительном внешнем виде и должности начальника отдела срочной медицинской помощи Международного Красного Креста никто даже не заподозрил бы, что в действительности этот человек является опытным и умелым убийцей. На самом деле это было величайшим козырем Вансине – то, что его постоянно недооценивали. Случайный наблюдатель счел бы Вансине человеком доброжелательным – или, во всяком случае, безвредным. Но Брайсон отлично знал подлинный облик Вансине – человека сильного, безжалостного, опытного, умного и коварного. Ник слишком хорошо его знал, чтобы недооценивать.
Вансине вошел в лифт вместе с молодой женщиной, которой нужно было на двадцать пятый этаж; после этого он на несколько секунд остался в одиночестве. Но Брайсон не заметил на его лице ни тревоги, ни малейшего напряжения. Если даже внезапный звонок личного банкира и обеспокоил Вансине, внешне это никак не проявлялось.
Брайсон смотрел, как Вансине вышел из лифта и зарегистрировался у дежурного; его тут же пропустили. Ник видел, как величественная секретарша Беко провела Вансине по коридору до кабинета своего шефа. На этом возможности скрытого наблюдения закончились.
Ну, да неважно. Брайсон знал, по какому сценарию будет действовать Лейла – он сам его написал. Теперь ему нужно дождаться, пока Лейла подаст сигнал, означающий, что ему пора появиться. Она наберет номер стоящего здесь телефона, подождет, пока тот дважды зазвонит, и положит трубку.
Ее беседа с Вансине займет от пяти до десяти минут, в зависимости от степени агрессивности, которую будет выказывать Вансине. Брайсон уставился на секундную стрелку часов и принялся ждать.
Пять минут тянулись,
Но сигналов тревоги пока что тоже не поступало.
Даже сосредоточившись на ближайшей задаче, Брайсон не мог перестать размышлять об агенте, которого он знал под именем Просперо. Действительно ли дело обстояло именно так, как говорил Данне? Вансине выступал в качестве канала, отмывающего – предположительно, в интересах Директората – пять миллиардов долларов. Конечно, спецслужбы постоянно нуждались в отмытых деньгах, но почти всегда речь шла о значительно меньших, на порядки меньших суммах – тех, которые нужны были, чтобы платить агентам и нанятым людям, не оставляя следов. Но пять миллиардов долларов – это сумма, превышающая всякое представление о выплатах. Такого количества денег хватило бы, чтобы учинить нечто очень серьезное. Если сведения Данне соответствуют действительности – а Брайсону казалось все менее и менее вероятным, чтобы замдиректора ЦРУ преднамеренно вводил его в заблуждение, в особенности после того, как Данне, защищая его, убил собственного телохранителя, – значит, Директорат снабжает деньгами террористические организации и фактически дирижирует ими. Но какие именно организации и зачем? И какова его конечная цель? Возможно, крипточип, скопированный с секретного телефона Жака Арно, и мог бы дать ответы на эти вопросы, но кому сейчас можно довериться настолько, чтобы вручить ему подобное доказательство?
А если Ян Вансине действительно принимал непосредственное участие в перемещении денег, то он навряд ли был при этом слепым орудием; во всяком случае, Брайсон сильно в этом сомневался. Вансине слишком опытен и занимает слишком высокое положение, чтобы его использовали подобным образом. Вансине знал, что происходит. Должен был знать. Насколько было известно Брайсону, Вансине являлся сейчас одним из ведущих специалистов Директората.
Неожиданно дверь комнатушки распахнулась, и в дверной проем хлынул поток яркого света. На мгновение Брайсон оказался ослеплен и не мог разглядеть, кто стоит на пороге.
Через несколько секунд Брайсон рассмотрел очертания фигуры, а затем и черты лица. Это был Ян Вансине; он мрачно глядел на Брайсона, и глаза его нехорошо сверкали. В правой руке у него был пистолет, нацеленный прямо на Брайсона, а в левой он сжимал кожаный портфель.
– Кольридж! – произнес Вансине. – Явление из прошлого.
– Просперо… – потрясенно протянул Брайсон. Внезапное явление бельгийца застало его врасплох. Ник потянулся было к спрятанной под пиджаком кобуре, но тут же застыл, услышав щелчок предохранителя.
– Не двигаться! – пролаял Вансине. – Руки по швам! Я выстрелю, не задумываясь. Ты меня знаешь, и знаешь, что я говорю правду.
Не сводя взгляда с бывшего коллеги, Брайсон медленно опустил руку. Вансине действительно способен был хладнокровно прикончить его, без малейших колебаний и угрызений совести. Странно, что он до сих пор этого не сделал.
– Спасибо, Брайсон, – продолжал тем временем бельгиец. – Ты хотел поговорить со мной. Что ж, давай поговорим.
– Где женщина?
– В безопасном месте. Связана и заперта в чулане. Сильная и умная женщина, но она, должно быть, предполагала, что это дело окажется, как ты выражаешься, проще простого. Должен заметить, что ее моссадовские документы выглядят совсем как настоящие. На вас поработал великолепный специалист.
– Они и есть настоящие, потому что она на самом деле из Моссада.
– Это даже еще интереснее, Брайсон. Вижу, ты успел найти новых союзников. Новые союзы для новых времен. Это тебе.
Вансине бросил портфель в Брайсона, и тот, приняв решение за долю секунды, предпочел не уворачиваться, а поймать его.
– Отлично ловишь! – весело произнес Вансине. – А теперь, пожалуйста, держи его перед собой обеими руками.
Брайсон нахмурился. Бельгиец не утратил обычной своей изобретательности.