Ультиматум Борна
Шрифт:
– Это вы, босс? – тихо спросила по телефону стюардесса в дипломатическом зале.
– Это я, – ответил дрожащий голос на том конце провода. – И в моих ушах снова звучит голос ангела.
– Да, это точно вы.
– Я же сказал. Продолжай.
– В списке, выданном нам на прошлой неделе, значился худой хромой американец средних лет, возможно в сопровождении доктора. Верно?
– Верно! И?
– Они только что были здесь. Я обратилась к спутнику хромого «доктор», и он откликнулся.
– Куда они направились? Мне жизненно необходимо это знать!
– Об этом речи не
– Ради бога, перезвони мне, когда у тебя будет информация!
В трех тысячах миль от Парижа Луис ДеФазио сидел в одиночестве за самым дальним столом в «Траффикантес Клэм Хаус» на Проспект-авеню в Бруклине, Нью-Йорк. Он прикончил поздний ленч из vitello tonnato, промокнул губы ярко-красной салфеткой, пытаясь вести себя, как обычно, раскованно и покровительственно. Однако, если знать правду, он был готов сгрызть эту салфетку, вместо того чтобы аккуратно вытирать ею губы. Maledetto! Он сидит в «Траффикантес» уже почти два часа – два часа! А если еще учесть те сорок пять минут, которые потребовались ему, чтобы добраться сюда после звонка из «Дворца макаронной кухни Гарафолы» на Манхэттене, то прошло уже больше двух часов, почти три, с тех пор как его человек в Париже, во Франции, засек две цели. Сколько времени может понадобиться двум bersaglio, чтобы доехать до отеля из аэропорта? Три часа? Только если эти из Палермо поехали в Лондон, в Англию, что, зная их, было вполне вероятным.
И все же ДеФазио оказался прав! Из болтовни того еврея после дозы следовал только один путь, по которому они могли пойти, – в Париж к своему дружку, фальшивому киллеру… Ну и что, что Николо и еврей исчезли? Еврей ушел, а Ники может и подождать. Но Николо не хотел говорить; он понимал, что его будет всюду поджидать какая-нибудь неприятность вроде ножа в почку, если он скажет. К тому же Ники не знал ничего особенного, что юристы не отмели бы, как подержанный навоз. А еврей знал только то, что был в какой-то комнате где-то на ферме, даже если бы и вспомнил. Он никого не видел, кроме Николо.
Но Луис ДеФазио знал, что был прав. И потому в Париже его ждали более семи миллионов «зеленых». Семь миллионов! Боже правый! Он мог заплатить браткам из Палермо в Париже больше, чем они ожидали, и у него еще останется целая куча баксов.
Старый официант из старой деревни, дядюшка Траффиканте, подошел к его столику, и Луис затаил дыхание.
– Вам звонят, синьор ДеФазио.
Как обычно, capo supremo пошел к таксофону в конце узкого темного коридора возле мужского туалета.
– Говорит Нью-Йорк, – сказал он в трубку.
– Говорит Париж, синьор Нью-Йорк. Это тоже pazzo!
– Где ты пропадал? Ты достаточно pazzo, чтобы поехать в Лондон? Я уже три часа жду!
– Совершал поездку по нескольким забытым богом проселочным дорогам, что имеет значение только для моих нервов. То, что я сейчас делаю, – невероятно!
– И где же?
– Я
– Ты говоришь слишком умно. Так, и что привратник? О чем ты вообще говоришь?
– Я сейчас на кладбище примерно в двадцати пяти милях от Парижа. И скажу тебе…
– На кладбище? – перебил его Луис. – На кой черт?
– Потому что двое твоих знакомых поехали именно сюда из аэропорта, невежда, ignorante! В данный момент здесь происходят ночные похороны при свечах, которые скоро зальет дождем, – и если твои друзья поехали сюда на эту варварскую церемонию, то воздух в Америке отравлен вредными для головы химикатами! Мы не договаривались на это sciocchezze, Нью-Йорк. У нас своих дел по горло.
– Они поехали туда на встречу с большим cannoli, – сказал ДеФазио тихо, будто самому себе. – Что до работы, браток, если ты хочешь еще когда-нибудь работать с нами, или с Филадельфией, или с Чикаго, или Лос-Анджелесом, ты сделаешь все, что я тебе скажу. Я хорошо заплачу, сечешь?
– Признаю, это уже лучше звучит.
– Оставайся вне видимости, но следи за ними. Выясни, куда они идут и с кем они встречаются. Я прибуду туда, как смогу скоро, но мне придется ехать через Канаду или через Мексику, чтобы убедиться, что за мной не следят. Я буду там либо завтра поздним вечером, либо рано следующим утром.
– Ciao, – сказал Париж.
– Omerta, – сказал Луис ДеФазио.
Глава 30
Огоньки свечей дрожали под ночной моросью в руках людей, следовавших двумя параллельными колоннами за гробом, качавшимся на плечах шестерых мужчин; многие начали поскальзываться на намокающем гравии, которым была посыпана дорожка. Слева и справа процессию сопровождали четыре барабанщика – по два с каждой стороны, – невпопад отбивавшие медленный ритм похоронного марша: они спотыкались о невидимые в темноте камни и столбики с номерами участков. Медленно качая головой, Моррис Панов наблюдал за странной ночной церемонией. Он почувствовал облегчение, когда к нему подковылял Алекс Конклин, пробравшись по тропинке между могилами.
– Есть что-нибудь? – спросил Алекс.
– Нет, – ответил Панов. – Я так понял, у тебя тоже.
– Хуже. Я столкнулся с ненормальным.
– Как?
– В сторожке у ворот был свет, и я пошел туда, думая, что Дэвид или Мари могли оставить нам сообщение. Возле нее стоял какой-то клоун, который постоянно смотрел в окно и сказал, что он сторож и не хочу ли я воспользоваться его телефоном.
– Его телефоном?
– Он сказал, что ночью действуют специальные тарифы, поскольку ближайший таксофон в десяти километрах отсюда.
– Точно, ненормальный, – согласился Панов.
– Я объяснил, что ищу мужчину и женщину, с которыми мы должны здесь встретиться, и спросил, не оставили ли они нам сообщение. Сообщения нет, зато есть телефон. Двести франков. Бред.
– В Париже можно организовать процветающий бизнес, – улыбнулся Мо. – Может, он случайно видел молодую пару поблизости?
– Я спросил, и он кивнул, сказав, что таких тут ходят десятки. Потом указал на этот парад при свечах и снова вернулся к своему дурацкому окну.