Ультиматум Борна
Шрифт:
– Да?
– Он и сам слегка приложился, но даже если он останется наполовину трезвым, для него не найдется и пяти адекватных слушателей.
– Лучше я тоже спущусь туда. Мы можем превратить вечеринку в небольшой carnivale. Это сэкономит Скотти десять тысяч долларов, и чем больше будет шума, тем лучше. Я поговорю с музыкантами и барменом и сейчас вернусь.
– Нам нельзя здесь оставаться, – сказал Борн, когда его шурин ушел и из личной ванной Сен-Жака в кабинет вошла крепкая чернокожая девушка в полной экипировке сиделки.
– Очень хорошо, дитя мое, ты отлично выглядишь, –
– Да, сэр. Я должна быстро уйти, дуясь на вас за то, что вы такой нелюбезный.
– Именно. И не надо бояться, это просто игра. Мы хотим поговорить с одним очень стеснительным человеком.
– Как ваша шея? – спросил доктор, глядя на Джейсона и не видя повязки, спрятанной под коричневым воротником рубашки.
– С ней все в порядке.
– Давайте посмотрим, – предложил канадец и шагнул вперед.
– Спасибо, доктор, не сейчас. Я бы посоветовал вам спуститься вниз и присоединиться к вашей жене.
– Хорошо. Я так и думал, что вы это скажете, но позвольте мне кое-что сообщить вам очень быстро.
– Очень быстро.
– Я врач, и мне приходилось делать много такого, что мне не нравилось, и это как раз такой случай. Но когда я думаю о том молодом человеке и о том, что с ним случилось…
– Прошу вас, – перебил Джейсон.
– Да, да, я понимаю. В любом случае я всегда к вашим услугам, я просто хотел, чтобы вы это знали… Я не слишком доволен своими предыдущими словами. Я видел то, что видел, и у меня есть имя, и я готов давать показания в суде. Другими словами, я готов помогать следствию.
– Доктор, не будет ни суда, ни допроса свидетелей.
– Правда? Но ведь это серьезные преступления!
– Мы знаем, что это такое, – перебил Борн. – Мы высоко ценим вашу помощь, но остальное вас не касается.
– Понятно, – сказал доктор, с интересом поглядывая на Джейсона. – Ну, тогда я пойду. – Канадец приблизился к двери и обернулся: – Будет лучше, если вы потом позволите мне осмотреть вашу шею. Если вы ее не лишитесь.
Доктор ушел, и Борн повернулся к Фонтейну:
– Мы готовы?
– Готовы, – ответил француз, мило улыбаясь рослой, импозантной и заинтригованной чернокожей девушке. – А что вы, моя милая, собираетесь делать с деньгами, которые сегодня заработаете?
Девушка смущенно хихикнула, обнажив в улыбке блестящие белые зубы:
– У меня есть парень. Куплю ему хороший подарок.
– Чудесно. Как зовут твоего друга?
– Измаил, сэр.
– Идем, – решительно произнес Джейсон.
Осуществить план было легко, как и любую хорошую стратегию, какой бы она ни казалась сложной. Маршрут движения старого Фонтейна по территории «Транквилити Инн» был тщательно разработан. Сперва Фонтейн с девушкой должны были возвратиться на его виллу, вроде бы для того, чтобы проведать его больную жену перед тем, как отправиться на обязательную вечернюю прогулку, благотворную с медицинской точки зрения. Они должны были оставаться в пределах главной освещенной аллеи, время от времени прохаживаясь по лужайкам – капризный старик,
Двое бывших королевских коммандос, один небольшого роста, другой довольно высокий, выбрали несколько точек, где француз с «сиделкой» должны были развернуться и сменить маршрут. Когда старик с девушкой переходили на следующий запланированный отрезок маршрута, второй коммандос в темноте опережал своего напарника до следующего пункта, используя им одним известные невидимые тропинки, вроде той, которая шла от вилл над берегом к нижнему пляжу через буйную тропическую растительность. Чернокожие охранники передвигались по джунглям, словно два огромных паука, стремительно и легко перебираясь с веток и камней на сучки и лианы, не отставая от охраняемых. Борн следовал за вторым коммандос, его рация работала на прием, и сквозь помехи слышался сердитый голос Фонтейна:
– А где та, другая сестра? Та милая девушка, которая ухаживает за моей женой? Где она? Я ее целый день не видел!
Фразы на повышенных тонах повторялись вновь и вновь с растущей враждебностью.
Джейсон поскользнулся. Он запутался! Борн был за стеной, идущей вдоль линии берега, и его левая нога запуталась в толстых лианах. Он не мог ее высвободить – не хватало сил. Повертел головой, плечами – попытки высвободиться отдались в шее острой болью. Не выходит. Выбраться, высвободиться, вырваться!.. С готовыми разорваться легкими, хлещущей из раны на шее кровью, он рывком освободил ногу и пополз дальше.
Неожиданно показались разноцветные огни. Они дошли до тропинки, ведущей к церкви, – это были голубые и красные фонари, освещавшие вход в опечатанное святилище «Транквилити Инн». Последняя остановка на маршруте перед тем, как повернуть обратно к вилле Фонтейна, и все посчитали, что она пригодится только для того, чтобы старик смог немного перевести дыхание. В этом месте Сен-Жак оставил охранника, чтобы никто не входил в покинутую церковь. Здесь контакт был невозможен. Но тут Борн услышал по рации слова – слова, которые должны отослать ненастоящую сиделку от ее фальшивого подопечного.
– Уйди от меня! – взвился Фонтейн. – Ты мне не нравишься. Где наша обычная сестра? Что ты с ней сделала?
Впереди под прикрытием стены бок о бок пробирались двое коммандос. Они обернулись и посмотрели на Джейсона, выражение их лиц на фоне этих сверхъестественных лучей света говорило о том, что он и так знал. С этого момента он принимает решения; они довели, сопроводили его до врага. Остальное зависит от него самого.
Неожиданности редко ставили Борна в тупик, но сейчас произошло именно это. Неужели Фонтейн ошибся? Неужели старик забыл про охранника и принял его за посланца Шакала? Неужели его старые глаза приняли вполне объяснимую удивленную реакцию охранника за попытку контакта? Все было возможно, но, учитывая прошлое француза – его стремление выжить на протяжении всей жизни – и сообразительность его острого ума, такая ошибка была маловероятна.