Ультиматум Борна

Ладлэм Роберт

– Джонни!

Сен-Жак выскочил из двери спальни своих апартаментов на третьем этаже «Транквилити Инн».

– Господи, что такое?

Мари в ужасе указывала на телевизор, по ее лицу текли слезы. Диктор новостей вещал монотонным голосом, характерным для таких передач.

– …как будто запятнанный кровью варвар из прошлого вернулся, чтобы терроризировать цивилизованное общество. Печально известный киллер Джейсон Борн, уступающий на рынке заказных убийц лишь Карлосу Шакалу, взял на себя ответственность за взрыв, унесший жизни генерала Джеймса Тигартена и его спутников. Противоречивые сведения поступают от

разведслужб Вашингтона и Лондона и представителей полиции. Источник в Вашингтоне заявляет, что убийца, известный как Джейсон Борн, был выслежен и уничтожен в Гонконге пять лет назад в ходе совместной англо-американской операции. В то же время, по словам представителя британской разведки и Министерства иностранных дел, Великобритании ничего не известно о такой операции, и совместное мероприятие такого характера в принципе весьма маловероятно. Однако другие источники, на этот раз из штаб-квартиры Интерпола в Париже, утверждают, что их филиалу в Гонконге было известно о предполагаемой гибели Джейсона Борна, но в связи с тем, что опубликованные фотографии и появившиеся сообщения были очень размыты и неопределенны, они не могли являться доказательством правдивости истории. Как уже сообщалось, предполагают, что Борн скрылся в Китайской Народной Республике, отправившись совершать заказное убийство, которое привело к его собственной гибели. Однако несомненно то, что сегодня в красивейшем бельгийском городе Андерлехте был убит генерал Джеймс Тигартен, главнокомандующий НАТО, и кто-то, называющий себя Джейсоном Борном, взял на себя ответственность за убийство этого замечательного и популярного военного… Сейчас на ваших экранах – старый фоторобот из архива Интерпола, составленный на основе показаний лиц, которые предположительно видели Борна с близкого расстояния. Следует иметь в виду, что это фоторобот, составленный из частей лиц со множества других фотографий, и, учитывая способность киллера менять внешность, он, вероятно, не представляет большой ценности для расследования.

Экран неожиданно заполнило немного искаженное лицо мужчины с неопределенными чертами.

– Это не Дэвид! – сказал Сен-Жак.

– Он мог быть таким в прошлом, братишка, – отозвалась его сестра.

– Теперь к другим сообщениям. Засуха, охватившая обширные районы Эфиопии…

– Да выключи ты этот чертов ящик! – закричала Мари, вскочила с кресла и направилась к телефону, пока ее брат выключал телевизор.

– Где был телефон Конклина? Я его оставила где-то здесь, на твоем столе… А, вот он, в записной книжке. Святому Алексу придется многое объяснить, сукин он сын!

Мари сердито, но аккуратно набрала номер и села в кресло Сен-Жака, постукивая по подлокотнику сжатым кулаком. По ее щекам все еще текли слезы. Слезы горя и ярости.

– Это я, ты, мерзавец!.. Ты убил его! Ты позволил ему уехать – помог ему уехать – и ты убил его!

– Мари, я не могу сейчас с тобой говорить, – ответил холодный спокойный голос Александра Конклина. – У меня разговор с Парижем по другой линии.

– К черту Париж! Где он? Вытащи его оттуда!

– Поверь мне, мы пытаемся его найти. Здесь, судя по всему, просто светопреставление! Англичане хотят крови Питера Холланда даже за намек на связь с событиями на Дальнем Востоке, а французы проявляют недовольство из-за того, что у них есть определенные подозрения, которые они не могут подтвердить, – к примеру, что это был за спецгруз для Второго бюро на рейсе с Мартиники, который поначалу не хотели принимать. Я перезвоню тебе, клянусь!

Послышались короткие гудки, и Мари бросила

трубку.

– Джонни, я лечу в Париж, – сказала она, тяжело дыша и вытирая слезы с лица.

– Что?

– Ты слышал. Я хочу просить помощи у миссис Купер. Джеми ее обожает, и она лучше ладит с Элисон, чем я, – да это и неудивительно. Она мать семерых взрослых детей, которые до сих пор собираются у нее каждое воскресенье.

– Ты с ума сошла! Я тебе не позволю!

– Подозреваю, – произнесла Мари, направив на брата испепеляющий взгляд, – то же самое ты сказал и Дэвиду, когда он тебе сообщил, что собирается в Париж.

– Да, именно так!

– И тебе не удалось его остановить, так же как ты не сможешь остановить и меня.

– Но зачем лететь тебе?

– Затем, что я знаю каждое место в Париже, которое знает он, каждую улицу, каждое кафе, каждый бульвар, от Сакр-Кёр до Монмартра. Он наверняка там появится, и я смогу найти его гораздо раньше, чем это сделает Второе бюро или Сюртэ.

Зазвонил телефон; Мари сняла трубку.

– Я же говорил, что перезвоню, – произнес голос Алекса Конклина. – У Бернардина появилась интересная идея.

– Кто такой Бернардин?

– Мой старинный приятель из Второго бюро и просто друг, который помогает Дэвиду.

– Что за идея?

– Он достал для Дэвида – для Джейсона – машину. Ему известен регистрационный номер; он сообщит его по радио всем полицейским постам и патрулям Парижа с приказом доложить, если машину заметят, но не останавливать и не беспокоить водителя. Просто продолжать наблюдение и докладывать лично ему.

– И ты думаешь, что Дэвид – Джейсон – не сможет заметить «хвост»? У тебя плохая память, хуже, чем у моего мужа.

– Это не единственная возможность, есть еще другие.

– Например?

– Ну… ну, ему в любом случае придется позвонить мне. У него не будет другого выхода, когда он узнает новости о Тигартене.

– Это еще почему?

– Как ты сама сказала: чтобы я вытащил его оттуда!

– В тот момент, когда он почти добрался до Карлоса? Ни малейшего шанса, дорогуша. У меня есть идея получше. Я лечу в Париж.

– Тебе нельзя!

– Не хочу больше это слышать и не услышу. Ты мне поможешь или придется обойтись без твоей помощи?

– Мне теперь французский торговый автомат не продаст даже марки, а Холланду не удастся узнать адрес Эйфелевой башни.

– Получается, что я буду сама по себе, что, честно говоря, для меня гораздо безопаснее в этой ситуации.

– Но что ты можешь предпринять, Мари?

– Не буду утомлять тебя подробностями – я навещу все те места, где мы с ним останавливались, прятались, когда были в бегах. Так или иначе, он снова придет туда. Ему придется так поступить, потому что на вашем сумасшедшем жаргоне эти места были «надежными», и он вернется туда, потому что своей сумасшедшей башкой сообразит, что они надежные.

– Храни тебя бог, моя милая.

– Он оставил нас, Алекс. Бога нет.

Префонтейн вышел из дверей терминала бостонского аэропорта Логан на заполненную людьми площадь перед аэровокзалом и поднял руку, чтобы остановить такси. Но, оглядевшись, он опустил руку и встал в очередь – все изменилось за прошедшие тридцать лет. Все, включая аэропорты, превратилось в закусочные; приходилось стоять в очереди за порцией третьесортного жаркого, это же относилось и к такси.