Ультиматум
Шрифт:
— Вы хоть знаете, где мы находимся? — нетерпеливо спросил Вандаме летчика.
— Сейчас узнаем. Ждите меня здесь! — приказал немцам летчик. — От самолета никуда не отходить, если только не появятся фашисты!
Через минуту фигура летчика уже скрылась из виду. «Ждать!» Вандаме тяжело вздохнул.
— Здесь мы будем ждать до тех пор, пока не станет поздно… Пошли, лейтенант!
— Куда?
— На разведку.
— Но ведь летчик сказал нам, чтобы мы…
— Ну и что из того, что сказал? Три пары глаза увидят больше, чем одна.
Немного подумав, Хахт последовал за капитаном, стараясь ступать по
«А если наткнемся на фашистов?» От одной только мысли Хахту стало не по себе. В последние дни, когда он сидел в радиомашине, стоявшей в непосредственной близости от передовой, и ждал, когда его наконец пошлют на задание, или когда шел по советскому окопу мимо находившихся там солдат, или лежал в воронке на ничейной земле с радиорупором и зачитывал немецким солдатам воззвание, он ни разу не подумал о том, что может оказаться в такой ситуации, что его схватят жандармы и передадут в ближайший штаб или попросту расстреляют на месте. Он находился на фронте, а там всегда опасно, только на сей раз опасность совсем другого рода.
С особой осторожностью Хахт сделал еще несколько шагов, не теряя из виду самолет.
— Господин капитан! — позвал он.
— Что такое? — Вандаме стоял между двух кустов.
— Дальше нам не следует отходить. Останемся здесь, тут нас не смогут захватить неожиданно.
Вандаме, который уже был уверен, что его цель близка, решил немного приоткрыться перед лейтенантом.
— Чего же нам от своих-то прятаться?
— На нас же русская форма…
— Но мы, слава богу, не русские!
— Однако уже и не офицеры вермахта!
— Хахт, вы об этом еще пожалеете. Особенно тогда, когда русские выбросят вас, как использованный носовой платок! — Вандаме понял, что лейтенанта ему не удастся так легко переориентировать, и решил отделаться от него при первом же удобном случае.
Когда Вандаме скрылся в кустарнике, лейтенант Хахт несколько мгновений простоял в нерешительности. В нем снова пробудилось чувство антипатии к капитану, переросшее в подозрение.
Издалека доносились звуки артиллерийской канонады и рокот моторов тяжелых грузовиков или самолетов.
«Возможно, капитан Лавров уже разыскивает нас? И вдруг не найдет нас около самолета?» — мелькнула тревожная мысль у Хахта.
— Господин капитан, постойте! — крикнул он.
Однако Вандаме ничего не ответил ему. Он исчез — словно сквозь землю провалился. С тревогой в душе Хахт пошел по его следам. Следы привели его в какой-то блиндаж, по-видимому совсем недавно оставленный солдатами. В блиндаже еще горела коптилка, пахло табаком. Валялись опрокинутые табуретки, какие-то предметы снаряжения, обрывки газет, консервные банки. К неудовольствию Хахта, здесь были немецкие газеты «Фелькишер беобахтер» и «Дас сигнал». Последнюю газету нацисты выпускали для распространения на оккупированных землях. Хахт бегло скользнул взглядом по заголовкам. Оп не мог сразу понять почему, но все это показалось ему каким-то чужим. Правда, и на другой стороне, куда Хахт перешел, он еще не чувствовал себя как дома. Да и хотят ли, собственно говоря, коммунисты, чтобы он у них чувствовал себя как дома и позже, после войны? А что, если Вандаме в чем-то прав?
«Похоже
Вандаме попытался завести безобидный разговор, но лейтенант даже не пошевелился. За спиной капитана на столе стоял полевой телефон, и Вандаме судорожно ломал себе голову над тем, под каким предлогом ему удалить Хахта из блиндажа.
Спустя некоторое время снаружи издалека послышались какие-то крики. Вандаме тотчас же послал лейтенанта наверх, чтобы узнать, кто кричит: русские или немцы.
Как только Хахт вышел из блиндажа, капитан ожесточенно закрутил ручку телефона. На другом конце провода ответили по-немецки. Капитан обрадовался и, сорвав с головы шапку, закричал в трубку:
— Немедленно соедините меня с командиром!
В трубке раздался щелчок переключения, потом чей-то голос спросил:
— Что там, черт возьми, случилось?!
Капитан торопливо описал офицеру ситуацию и попросил объяснить, как ему лучше добраться до КП дивизии.
— Да, чуть не забыл! В нескольких сотнях метров отсюда стоит русский самолет У-2… Господин полковник… Да, да!.. Совершил вынужденную посадку…
Тем временем лейтенант Хахт тщетно прислушивался, не раздадутся ли еще какие-нибудь крики, но так ничего и не услышал. Когда он спускался в блиндаж, до него донесся голос капитана. Вандаме с кем-то разговаривал. Хахт замедлил шаги и остановился у входа. «Так вот почему этот мерзавец выпроводил меня из блиндажа!»
— Значит, ждите двоих, господин полковник! — закончил свой разговор по телефону капитан.
— Не знаю, кто дал вам право распоряжаться и мной, — резко сказал Хахт, входя в блиндаж.
Вандаме повернулся:
— Будьте благоразумны, Хахт! Пойдемте со мной, здесь вам нечего терять… А о правах поговорим позднее! — Покрасневший капитан теснил Хахта к выходу.
— Вы мне должны кое-что объяснить, господин капитан! — Хахт стряхнул со своего плеча руку Вандаме. — Почему вы решили действовать вопреки указанию пилота?
— Неужели вы на самом деле надеетесь, что русские нас не обвинят в вынужденной посадке? — проговорил Вандаме и подумал: «Ах, если бы у меня был пистолет!» Тщедушный лейтенант, загородивший ему выход, злил его. — Ну, довольно играть! Иначе мы здесь подохнем!
— Имейте в виду, господин капитан, я в вашу игру не играю.
— Как я должен вас понимать? Вы, как и я, являетесь офицером вермахта.
— Офицером армии Гитлера я больше никогда не стану!
— Ну что ж… если так, то наши пути расходятся… Очень жаль! — Глазами капитан рыскал по блиндажу в поисках хоть какого-нибудь оружия. — Ого! Что там такое?! — воскликнул он, показывая в темный угол.
Хахт обернулся, и в тот же миг капитан несколько раз ударил его по голове поленом. Лейтенант упал, а капитан, дрожа от нервного напряжения, вышел из блиндажа. Посмотрел в сторону леса, названного ему по телефону полковником в качестве ориентира, и быстрыми шагами зашагал прочь от блиндажа.
Миновав лес, он должен был свернуть налево и идти вдоль ручья до разрушенного моста, а потом…
Тяжело дыша, Вандаме шел по смешанному лесу, проваливаясь иногда в засыпанные снегом окопы. Пот заливал ему глаза, одежда неприятно липла к телу. Однако за леском не оказалось ни ручья, ни моста. Вокруг простиралась ровная заснеженная местность.