Улыбнись, мой ангел

Фритти Барбара

Шарлотта уже почти докатила до конца улицы, когда проехавший мимо нее «пикап» свернул на подъездную дорожку, что вела к последнему дому. Она узнала Джо Сильвейру сразу, как только он – в выцветших джинсах и спортивной рубашке – вылез из машины.

У Шарлотты екнуло сердце.

Она собралась было развернуться и покатить в обратном направлении, но, увы, опоздала. Джо заметил ее и помахал рукой.

Доехав до конца улицы, она остановилась напротив него.

– Привет, босс!

– Привет, доктор Адамс! – улыбнулся в ответ Джо. – Обычно я вижу, как вы бегаете трусцой. Не знал, что вы еще и велосипедистка.

– Решила дать ногам нагрузки побольше, – ответила Шарлотта, слегка смутившись под его взглядом. Какие же у него красивые карие глаза!

– Я впечатлен. Я хоть и за рулем, а устал карабкаться на холм.

– Думаю, вы не только крутите руль. Вы ведь в прекрасной форме. – Шарлотта осеклась. Черт, она только что призналась, что обращает внимание на его тело. Как это совершенно не к месту.

Похоже, что Джо не возражал. Его улыбка сделалась еще шире.

– Спасибо. И вы тоже.

Шарлотта смущенно откашлялась, чувствуя, что нужно срочно сменить тему разговора. Было в Джо Сильвейре нечто такое, что всегда выбивало ее из колеи.

Ну почему она не догадалась подкрасить губы и наложить чуточку румян? И вот теперь стоит перед ним взмыленная, волосы по-дурацки торчат из-под велосипедного шлема. Кстати, шлем она стала носить с тех пор, как некоторое время поработала в травматологии.

– Я забрала Энни к себе, точнее, в дом моей матери, – сообщила Шарлотта, лишь бы заполнить возникшую паузу. – Она пробудет у нас неделю-другую, пока мы не найдем для нее крышу над головой.

В глазах ее собеседника промелькнуло удивление.

– Широкий жест с вашей стороны и стороны вашей матери.

– Энни одинока и в беде. Ей нужна помощь. Я сочла своим долгом помочь.

– Думаю, таких, как вы, немного.

Наверно, он прав. Она встречала немало равнодушных, циничных и очерствевших сердцем врачей. Хочется надеяться, что сама никогда не станет такой.

– Как сказала бы моя мать, у меня дурная привычка подбирать бродяжек. После двух собак и четырех кошек она сказала решительное «нет» и потребовала, чтобы я нашла для них другой приют. Признаюсь, я даже не ожидала, что она разрешит Энни пожить у нас. Впрочем, я поймала ее на слове, чтобы она не поменяла решение.

– Если понадобится помощь, дайте мне знать.

– Обязательно. Вы идете сегодня смотреть фейерверк?

– Я сегодня дежурю. А вы идете?

– Пока точно не знаю, – ответила она, пожав плечами. – Я уже видела его раньше.

– Не сомневаюсь. Но это было раньше, а теперь все будет по-другому.

– Только не в Бухте Ангелов, – со смешком возразила Шарлотта. – Я заходила в бистро к Дине выпить кофе. Там Руди и Уилл вели свой вечный спор о том, кто из них поймал самую большую рыбу. И так из года в год.

– Причем, как я понимаю, оба ужасные рыбаки, – улыбнулся Джон. – Вы сейчас куда поедете дальше?

– Это был мой последний подъем. Сейчас развернусь и покачу обратно.

– Похоже, самое время что-нибудь выпить. У вас такой вид, будто вы умираете от жажды.

– Вообще-то… – Шарлотта заколебалась. Разумнее всего сказать твердое «нет». Но губы произнесли другое. – Спасибо, я бы не отказалась.

Подкатив велосипед к входной двери дома, она прислонила его к перилам крыльца, сняла шлем и встряхнула волосами. Те волнами упали ей на плечи.

Джо открыл дверь. Из дома навстречу им с лаем выскочил золотистый ретривер. Сначала пес бросился к хозяину, затем к Шарлотте.

– Лежать, Руфус! – приказал Джо, но пес так и норовил лизнуть гостью в лицо. Он явно пребывал в превосходном настроении.

– Ах ты, лапочка, – произнесла Шарлотта и почесала его за ухом.

– Простите, – извинился Джон, беря Руфуса за ошейник.

– Все в порядке. Я люблю собак. Откуда он у вас?

– Достался мне вместе с домом. Он принадлежал моему дяде. После смерти дяди его к себе взяли соседи. Я даже не знал о его существовании, пока две недели назад он не прорыл яму под забором и не убежал. С тех пор он живет у меня и не желает никуда уходить. Соседи – пожилые люди и, очевидно, были рады, что Руфус сбежал от них. Я сделал такой вывод, когда неожиданно нашел на крыльце огромный пакет с собачьим кормом.

– И вы этому совсем не расстроились, – пошутила Шарлотта. Ей было приятно видеть Джо в таком веселом и беззаботном настроении. До этого она видела его только при исполнении служебных обязанностей.

– В детстве я всегда мечтал о собаке, но мать говорила, что с нее хватает шестерых детей. Когда Руфус пришел ко мне, я не стал выгонять его. Ведь по большому счету это его дом, а не мой.

– Я понимаю.

– Не сомневаюсь, – он посмотрел ей в глаза. – Может, зайдете?

Шарлотта не стала возражать. Любопытно взглянуть, как живет Джо Сильвейра. Дом был старый, с двумя или тремя спальнями. В гостиной и столовой деревянные полы. Мебели немного. В гостиной имелась раздвижная стеклянная дверь, выходившая на открытую террасу.

– Воды? Холодного чая? Содовой? Пива? – предложил ей хозяин дома. – Что желаете?

– Наверно, воды, но я, по правде говоря, предпочла бы холодное пиво.

– И это правильно, – улыбнулся Джо. – В бутылке или в банке?

– Лучше бутылочного.

– Я сейчас вернусь. Вы просто оттолкните Руфуса, если он полезет к вам лизаться. – С этими словами он отпустил ошейник пса, но вместо того, чтобы подойти к гостье, Руфус побежал следом за хозяином на кухню.

Пока Джо доставал из холодильника пиво, Шарлотта откатила стеклянную дверь и вышла на террасу. Вид с нее открывался потрясающий. Далеко внизу тянулся приморский променад, район верфей и простиралась бескрайняя гладь океана. На горизонте ни малейших признаков тумана, в летнем небе лишь несколько легких белых облаков.

Через пару секунд на террасу вышел Джо и протянул ей пиво. Шарлотта сделала глоток. Пиво было холодным и приятно освежало горло.

– Дух захватывает! – сказала она, глядя на океанскую синеву.

– Знаю. В первый раз приехав в дом, я вышел на террасу и не захотел уезжать отсюда. – Джо поставил пиво на перила. – Мой дядя оставил мне его в наследство. Наверное, потому, что я единственный из всех его племянников и племянниц приезжал сюда и рыбачил вместе с ним. Мне тогда было лет двенадцать, и мать обычно пыталась сплавить меня из дома на все лето.