Умеющая любить
Шрифт:
Сначала мне показалось, что я наколдовала в другую сторону – по цирку поплыл отчётливый запашок гниющей рыбы. Но потом я всё же вспомнила, что сделала неправильно и рискнула ещё раз. И – о чудо – все дурные запахи пропали!
– О, какое блаженство! – искренне сказал фрам Ислуг. – Спасибо, фра Николь. Я и не знал, что вы маг.
– Я только учусь, - призналась я. – Дар открылся совсем недавно.
Мы немного поговорили о том, куда лучше отдать учиться Беана, чтобы развить его магический дар, но скоро свет факелов пригасили, чтобы через мгновение зажечь
Грянула музыка, и представление началось.
Я неожиданно увлеклась, с удовольствием наблюдая за искусными акробатами и весёлыми клоунами, потешными мартышками и да, настоящим слонёнком!
Радости Мари не было предела. А потом и вовсе началось волшебство! На арену вышел настоящий маг – сухощавый мужчина в длинном плаще.
Он доставал из воздуха предметы и даже живого попугая. Я немного снисходительно улыбалась восторгу Мари. Фокусами меня было не удивить. Вернее, я так думала. Потому что скоро фокусник перепрыгнул бортик, отделяющий арену от зрителей и пошёл в народ. Иногда он останавливался и дарил детям и взрослым удивительные игрушки: маленькие шары, в которых роились странные крохотные мотыльки с серебристыми крылышками, домики с собачкой на крыльце. Клянусь, я сама видела, как эта маленькая собачка завертела хвостиком и лизнула руку засмеявшегося малыша!
Взрослым доставались другие подарки: кому-то игрушечный кошелёк, к котором лежали самые настоящие крохотные деньги, кому-то пароходик с красивой золотистой палубой, кому-то почти настоящий, только очень маленький особняк. Фокусник дошёл до нас и на мгновение остановился, прищурившись.
Он достал из воздуха сверкнувшую знакомым розоватым отсветом монетку, но, посмотрев в моё ошеломлённое лицо, улыбнулся, и, ловко выхватив из ниоткуда крохотный двухэтажный домик, бросил монетку в открытое окно.
Рядом ахнула Мари. В окне дома появились дети, и мне даже показалось, что я узнала Тимто.
– Это же…тот мальчик с больной рукой! – узнала и Дженна. Она была ошеломлена не менее моего.
– Жаль, что он скоро растает! – вздохнула Мари, осторожно беря из моих рук волшебную игрушку. – Мне уже дарили такую малюсенькую куклу!
Я же не отрывала взгляда от факира. Мужчина удалялся, спускаясь к арене. Там он раскланялся и исчез. Просто испарился, причём никаких порталов я не заметила.
– Забавно! – сказал Ислуг, не менее увлечённо, чем дочь, заглядывающий в окна домика, где крохотные дети сейчас сидели за столом и обедали. – Он прекрасный менталист, если в считанные мгновения считывает мыслеобразы. Только я не совсем понял, что за монетку он бросил в окно вашего нового приюта?
– Должно быть, можно ждать пожертвований от его величества, - улыбнулась я.
Я заметила удивлённый взгляд Ислуга, но больше ничего не стала объяснять. К счастью, представление шло своим чередом, и мы переключились на него. Тем более, что Мари оказалась права, и домик действительно прожил не больше пяти минут.
Честно говоря, не припомню, как давно я уходила из цирка с таким детским ощущением
– Позвольте нам немного прогуляться, фрам Ислуг! – попросила я. – Сегодня прекрасный день, и я знаю здесь чудные виды!
– Да, да, гулять! – захлопала в ладоши Мари и взглянула на отца. Может быть, он и настоял бы на том, чтобы вернуться домой, но дочери отказать не смог.
Мы медленно пошли вдоль берега. Я разулась и брела босиком. Скоро Дженна и Мари последовали моему примеру. Здесь, вдали от центральных улиц, фраму Ислугу вряд ли встретились бы знакомые, поэтому, поколебавшись, он тоже снял туфли и закатал брюки.
Я счастливо зажмурилась. Как часто я вот так сбегала с друзьями из приюта к морю! Тогда мы купались и мечтали, что нам вовсе не нужно возвращаться. Сейчас же я чувствовала себя восхитительно свободной. Страшно подумать, что, если бы не сестра Морея, мы с Беаном так и остались бы здесь, как остальные приютские дети. Со мной столько всего произошло за эти месяцы, а приют тем временем жил прежней мрачной жизнью впроголодь, с карцером и стоянием на паперти.
Какое счастье, что я могу это всё наконец изменить!
Я не заметила, как мы подошли вплотную к тому самому скальному обрыву, с которого когда-то сорвалась коляска Николь. Он возвышался над нами тёмной громадой. Дальше хода по берегу просто не было, и мне в голову вдруг пришла очень своевременная мысль. Сейчас мы в двух шагах от нашего с Беаном прежнего дома. Конечно, я не пойду туда: у меня не было ни малейшего желания видеть ни сестрицу с её мужем, ни мачеху. Но неподалёку от дома растёт пересаженный из сада лакконе. У нас как раз почти закончился запас корня, а скоро нужно будет обработать всех детей из приюта. Я просто не могла не воспользоваться тем, что само шло в руки.
– Фрам Ислуг, - позвала я и кратко обрисовала ситуацию. Правда, я не стала говорить, что жила неподалёку, просто сказала, что знаю совсем рядом место, где растёт целебное растение, крайне необходимое воспитанникам приюта. Мужчина замялся, как видно, он не рассчитывал на то, что прогулка затянется так надолго, но здесь и правда было совсем рядом, так что лишние десять минут ничего не решали.
– Что ж! – наконец принял он решение. – Но как только мы накопаем этих корней, сразу отправимся домой!
– Конечно! – пообещала я.
Фрам Ислуг позвал убежавшую вдоль берега Мари, и мы устремились наверх, поднимаясь к нашему бывшему дому.
Солдаты, сопровождавшие нас от самого цирка, поднимались верхом, благо дорожка, ведущая от моря, была достаточно пологой.
Странное чувство охватило меня, когда я вновь увидела стоящий вдалеке аккуратный домик, в котором прожила всего несколько дней в своём новом теле, но в котором родились Николь и Беан. Это было как во сне, а ведь прошло совсем немного времени, как мы отсюда уехали. Я с трудом отвела взгляд, и неосознанно принялась забирать правее, чтобы уйти как можно дальше от дома моей мачехи.