Умножились враги мои. Взывающий

Куссуль Александр

— Я Ахмар Дерош, кабар-ашра в сотне Замира Габбаса, Высочайший. Я вёл свой десяток разъездом по пустыне к закату и полуночи от нашей земли. Мы вышли с рассветом и отъехав на шестую часть конного дня, заметили этого человека. Он шёл в сторону нашей земли и не пытался скрыться. Я спросил его, кто он, откуда и с чем идёт. Он назвался посланником людей завета в землю Архаб и сказал, что пришёл говорить с народом Хаб-Элми. Я приказал взять его на коня и привёз сюда, как положено по обычаю.

— Ты всё сделал хорошо. Скажешь потом Замиру, что я благодарен тебе. Иди к своим людям

и ждите с чужеземцем на месте, — балай повернулся к медириту и избранным сотникам. — Ждём остальных дозоров.

Один из посланных с утра разъездов уже достиг границы оазиса, два других виднелись вдалеке. В небе плавно кружила неживая птица. Чужеземец спокойно стоял и с интересом оглядывал всё вокруг.

Сарда Бахруш, медирит земли Архаб, продолжал ждать неприятностей. Его не покидала уверенность, что они ещё даже не начались.

В рубежном лагере люди походной службы закончили покрывать защитную сеть песчаной завесой как раз к возвращению быстроходника. Шенай Бартеом вышел из стеноката, как только проход в сети снова закрыли и стих шум двигателя.

— Эдона ниор-цев, — командир быстроходника ступил на песок. — Пророк отправился в путь, следуя плану. Если нет других приказов, я займусь проверкой и дозаправкой.

— Поставь наблюдателя на своё направление, эдона Сермин. Хорошо, что вы быстро вернулись — разъезды Хаб-Элми уже рыщут по пустыне.

— Так и сделаю, — Росанот Сермин опять исчез в быстроходнике. Шенай Бартеом услышал его приглушенный голос, отдающий приказы. Ниор-цев вернулся к стенокату и заглянул внутрь.

— Что на стекле, эдона Кареши?

Старший управляющий совлами повернулся от блока управления. Его помощник шагнул ближе и уставился в отображающее стекло.

— Поднимаются по тревоге, как будто мы уже подходим для атаки. Небольшие отряды носятся по пустыне во всех направлениях, в оазисе уже несколько сотен готовы сражаться. Один из разъездов движется прямо навстречу Пророку.

— Эдона Кареши! — крик от блока управления заставил вздрогнуть обоих. — Эдона ниор-цев! Они окружили Пророка!

— Значит, дальше он поедет верхом, — спокойствие Бартеома удивило управляющих совлами. — Посланника приведут к царю, хотя бы чтоб спросить, что это над ними летает. Кстати, не забывайте об уклонении от их разъездов при возврате совлов и выводе других на смену. Хаб-Элми всё равно нас найдут, но лучше позже.

Шенай Бартеом отправил посыльного к быстроходнику с приказом после проверки больше не запускать двигатель и сел на пол стеноката, прислонившись спиной к кожуху двигателя. Всё необходимое было сделано, оставалось только ждать. Очень неприятная часть служения.

Поднявшиеся на холм десятники доложили, что ничего в пустыне не увидели, кроме ещё одной неживой птицы, которая улетела от них в сторону полудня и скрылась из вида.

— Посмотрим, что найдут следующие дозоры, — хмуро сказал Джэвэд Очивдат, отпустив отдыхать вернувшихся.

— По крайней мере врагов поблизости нет, Высочайший.

— Верно. Пора поговорить с посланцем. Пусть здесь поставят шатёр. После этого распорядись привести его. И пошли за Говорящими с Источником!

Пророк медленно поднимался по склону холма. Воины следовали за ним в нескольких шагах. Запыленные халаты, подшитые кожей широкие штаны, жилистые руки на рукоятях клинков, сложновыгнутые луки за спиной — типичные пустынные всадники, вечный страх жителей оазисов. “Если только это не твои собственные воины,” — мысленно усмехнулся Пророк. — “Тогда это уже надежда, опора и гордость.” Гораздо внимательнее он рассмотрел собравшиеся на краю оазиса отряды и в особенности запряженные горбанами телеги с пешими воинами. “Для использования таких смешанных войск нужна отличная организация. Бартеом испишет кучу заметок, наблюдая с совла.”

Теперь Пророк уже подходил к вершине. Главного среди ожидавших его людей легко было распознать издалека, и дело было не в богато расшитом длинном халате и золочёной шапке, и даже не в том, как на него поглядывали приближенные. “Я говорю одному — приди, и он приходит, говорю другому — делай, и он делает,” — вспомнилось Пророку, и эти слова он мог прочесть на скуластом лице царя народа Хаб-Элми. “Высочайший, его именуют Высочайший.” Пророк поправил на плече ремень короба и размеренным шагом преодолел оставшееся расстояние.

— Во имя Высшей воли, услышать бы то, что будет говориться… — прервал Шенай Бартеом напряженное молчание, стоявшее в стенокате с момента, когда Пророка привезли в оазис.

— Да, хорошо бы, — отозвался Кареши. — Но на таком расстоянии это нереально, — он тоже неотрывно смотрел в отображающее стекло. — Насколько я знаю, иногда Пророкам выдают устройство электросвязи, но не в этот раз.

Стеклоглаз совла, настроенный на максимальное приближение, показывал фигуру в плаще с красной каймой, твердым шагом поднимающуюся по склону холма.

— Я посланец народа Завета в землю Архаб. Приветствую тебя, Высочайший, правитель народа Хаб-Элми! — Пророк низко поклонился.

— Ты пришёл один? Народ, владеющий неживыми птицами, послал одного тебя, без охраны и помощи? — спросил широкоплечий темнолицый человек по правую руку Высочайшего. Сам царь Хаб-Элми молчал, вглядываясь в Пророка.

— Высшая воля ведёт меня. Завет, данный Высшим, моя опора. Нет мне нужды бояться, когда я иду его путём.

— Я приветствую тебя в земле Архаб, чужеземец. Ты гость народа Хаб-Элми, обычай гостеприимства охраняет тебя здесь три дня. Скоро соберутся все, кто выслушает твои слова. Пока что пройди в шатёр, отдохни и прими наше угощение.

Пророк снова поклонился и вошёл в шатёр. Воины, сопровождавшие его, туда не последовали, но внутри вполне ожидаемо оказались другие стражники. Как только Пророк вошёл, человек с лицом, скрытым покрывалом, налил в чашу воды из кувшина, потом поднял чашу и подошёл навстречу.

— Примешь воду из Сердца Источника или предпочтёшь вино?

— Чистая вода — лучшее, что возможно после пути в пустыне, — Пророк принял чашу, поднесенную к его губам, отпил воды и с легким поклоном вернул чашу явному жрецу. — Благодарю тебя.