Умри, Джерри!
Шрифт:
И вдруг парень моргнул, зрачки приобрели нормальный размер, а затем резко сузились. Он часто заморгал, сощурился от слепящего света, из-за которого ничего было не разглядеть, и повернул голову вбок, натыкаясь взглядом на врача.
– Кто вы? – спросил он изумлённо, снова повертел головой, разглядывая пространство вокруг себя. – Где я?
Доктора пересмотрелись. За это время пациент успел опустить взгляд и увидеть сковывающие его ремни.
– Почему я привязан? – голос дрогнул, надломился от неприятного непонимания.
– Ты не понимаешь, где ты? – наконец-то подал голос доктор.
– Нет!
– Тише, не нервничай, – вступил второй врач. – Всё в порядке, тебя никто не обидит. Скажи, какие у тебя имя и фамилия?
– Том Каулиц, – с долей непонимания от того, почему его спросили об этом, ответил юноша.
Врачи вновь обменялись взглядами. То, что они сейчас наблюдали, тянуло на победу.
– Где я? – повторил Том свой вопрос, на который так и не услышал ответа. – Где мой отец? И почему я привязан? Отвяжите, пожалуйста, мне давит!
Доктора кивнули санитарам, один из них подошёл к Тому и расстегнул ремни. Он сел; несколько электродов с лёгким чпоком отсоединились. Том непонимающе взял в руку проводок с присоской, затем поднял взгляд к медикам. Глаза у него тревожно бегали, вид был испуганный, совершенно растерянный.
– Том, ответь на несколько вопросов, – проговорил доктор и подошёл к парню.
– Зачем? Я ничего не понимаю… Почему я здесь? И где это «здесь»? Где мой папа?
– Чтобы мы могли ответить на твои вопросы, сначала это должен сделать ты. Договорились?
– Нет, – Том мотнул головой, отодвинулся от мужчины. – Я не знаю, кто вы.
– Мы доктора. Ты же можешь доверять докторам?
Том подумал секунды две и кивнул.
– Хорошо, Том, – продолжил эскулап. – Скажи, какое сегодня число?
– Двадцать пятое.
– Какого месяца?
– Октября.
– А какой сейчас год?
– Вы задаёте странные вопросы… – Том поёжился, обнял себя за плечи.
Ещё парочка электродов отпала от его движений. Доктор указал санитарам убрать их полностью. Том настороженно следил за действиями медработников, но молчал и не мешал.
Когда санитары закончили, доктор, на бейдже которого значилась фамилия Шерези-Шико, произнёс:
– Может быть, наши вопросы и кажутся тебе странными, но нам важно знать на них ответы.
– Сейчас две тысячи двенадцатый год, – ответил Том. – Разве вы сами не знаете?
– Знаем, – кивнул месье Шерези.
– Нужно пригласить мадам Айзик, – сказал второй врач и удалился в комнату, где был телефон.
Том провёл его взглядом, затем вернул его к оставшемуся доктору. В голове роились десятки простейших и всё равно безответных вопросов, что делало взгляд загнанным, потерянным, давило на плечи. Том украдкой оглядывался по сторонам, пытаясь хоть что-то для себя понять, но тщетно. Того, кто давал
В кабинет зашла встревоженная мадам Айзик, коллега ей уже обо всём рассказал. Запрятав волнение подальше, она села напротив Тома, улыбнулась ему лёгкой, располагающей улыбкой.
– Кто вы? – в который раз, уже у неё спросил Том.
Идея посмотреть на бейджики на груди непонятных незнакомцев не приходила ему в голову. И написанная на них информация ровным счётом ничего бы ему не сказала.
– Меня зовут Долорес Айзик, – представилась женщина.
– Том Каулиц.
– Том, как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Только я не понимаю, где я… и мне никто не объясняет этого, – по-детски пожаловался парень.
Доктор Айзик бросила на коллег укоризненный взгляд и вернулась к Тому.
– Том, пошли со мной. Мы поговорим, а потом я тебе всё объясню.
Том послушно слез со стола. Мадам Айзик взяла его под руку и повела к выходу. Теперь уже коллеги-мужчины осуждающе смотрели ей вслед. Как бы беспомощно пациент не хлопал ресницами, нельзя входить с ним в столь близкий контакт. А во всём материнский инстинкт виноват.
За ними следовал охранник. Том вертел головой и, заметив его, тихо спросил у доктора Айзик:
– Почему этот мужчина идёт за нами?
– Это охранник. Он заботится о твоей и моей безопасности.
– Зачем нам охрана?
– Так нужно, Том.
– Здесь опасно? – парень сильнее вцепился в руку доктора, остановился.
– Нет, это просто меры предосторожности. Не беспокойся.
Мадам Айзик жестом показала охраннику, что всё в порядке. Они зашли в её кабинет.
– Устраивайся, Том, – проговорила женщина и указала на диванчик около стены.
Том сел, плотно сжав колени и положив на них ладони, немного сутулился, окинул взглядом красиво обставленный кабинет. Он чувствовал себя неуютно, потому что не мог понять, где находится и как сюда попал. А окружающие его люди были чужими, незнакомыми, взрослыми, с серьёзно сосредоточенными лицами.
Мадам Айзик села за стол, положила на него и диктофон, и блокнот для заметок. Подумав, что на расстоянии будет неудобно разговаривать, Том безо всякой задней мысли сел напротив неё. Женщина несколько напряглась, но вида не подала, вопросительно повела бровью.
– Том, тебе удобнее сидеть здесь? – спросила она.
Том растерянно пожал плечами, почему-то этот простой вопрос поставил его в тупик. Потому что сознание и так было дезориентировано сотнями непонятностей.
Он обнял себя за плечи, чуть погладил. Доктор снова обратилась к нему:
– Том, пожалуйста, отвечай на мои вопросы, хорошо?
– Мне всё равно, где сидеть.
– А почему ты решил пересесть?
– Мне показалось, что так будет удобнее.
– Для чего удобнее?