Умри красиво

Тармашев Сергей Сергеевич

— В этот сектор заходить очень опасно, это верно, — усмехнулся Медведь. — Здесь живет очень страшная аномалия, АГС-17 называется! Бросается гранатами во всё подряд, очень злая и несговорчивая штуковина. Но люди странные и недобрые к нам пару раз всё же заходили. Так что гостей мы ждем всегда, а теперь особенно, раз секрет работы УИПа в Жёлтой раскрыт. Пора подыскивать место для новой Базы. Рано или поздно здесь нас начнут искать.

— Сколько тебя будут ждать люди Белова? — поинтересовался Кварц. — Как вы договаривались?

— Они со мной не договаривались, — фыркнул Болт, отодвигая пустую тарелку. — Зыркали только на меня такими глазами, будто я виноват во всех их бедах! Я, когда уходил, сказал, что должен до вечера вернуться. Если нет, значит, вляпался и меня можно больше не ждать. Они не ответили.

— Ради такого приза они просидят там пару суток, — контрразведчик задумался. — Потом поймут, что ты точно

уже не выйдешь, по крайней мере, к ним. Варианта тут два: ты либо вляпался, либо переметнулся. Первый не проверить никак, а вот второй они будут прорабатывать обязательно. Значит, на тебя разошлют ориентировки везде, где только можно, и чего-нибудь наобещают союзникам по Альянсу. Слухи насчет тебя и пня с волшебной грязью к тому моменту уже вовсю не будут давать спокойно спать половине Ареала, так что взаимная грызня, тотальное недоверие и слежка всех за всеми на некоторое время гарантированы. Это нам сейчас как нельзя кстати. Пока они будут кусать друг друга, мы сможем сосредоточиться на главном. Но об этом позже, сначала выспись, завтра обсудим. Совет Директоров всё ещё сидит в Сателлите?

— Прокопенко вернулся в Москву сразу же, как только меня через Нейтралку перевез, — ответил Болт. — Он даже границу Ареала не пересекал, ему какой-то пакет передали, я видел. Наверное, инструкции от начальства. Меня пересадили в вертолет, и Прокопенко с охраной уехали назад.

— Тебя вертушкой до Сателлита везли? — улыбнулся Медведь. — Эка, как близко к сердцу Белов с Лозинским восприняли нашу скромную шутку с грязным пенёчком! Грязь к грязи тянет, не иначе!

— Ещё как! — Болт потянулся за вторым стаканом воды. — Меня два боевых вертолета сопровождали, МИ-24, приземлялись, прямо в центре города, кругом солдат нагнали, не меньше тысячи. Только выгрузился, сразу под землю упрятали, в какую-то квадратную то ли квартиру, то ли камеру со всеми удобствами. У дверей охраны было — десять человек! Все вооружены до зубов, я там безвылазно просидел до сегодняшнего дня, ко мне даже с разговорами на дом приходили. Один раз Белов лично заявился. Был очень добр и вежлив, болт мой мне вернул, причём настоящий, я очень удивился. Они мне за два года клиник раз двадцать точные копии подсовывали, но я-то ощущаю, что болт не мой, а так — пустая железка… В общем, как мне чуть позже объяснили, привезли меня в Сателлит двадцать пятого июня, это был первый день после Выброса. И последний день пребывания Лозинского в Ареале, ему теперь снова можно колоть ту немецкую сыворотку. Но он отложил операцию и ждёт результатов моего похода. У Белова, кстати, срок истекает завтра. Они вертолетами выдвинутся на границу Зеленой и Желтой, как только туда доставят мой контейнер, для этого там держат крупные силы, я видел, пока меня везли. Да и у Красной засело человек шестьдесят солдат с УИПами. Там были позиции каких-то конкурентов, но их оттуда оттеснили.

— Шестьдесят стволов! — Медведь с Кварцем переглянулись. — Все, на кого хватило УИПов.

— Значит, Волконский не стал разрабатывать предложенную нами программу, — удрученно заметила профессор Николаева. — Он упоминал, что в хранилищах ЦИАП содержится именно шестьдесят осколков ухтинского метеорита. Похоже, все они были направлены на военные нужды.

— На нужды Белова с Лозинским! — угрюмо заявил Базальт. — Спецназу Сателлита Жёлтая Зона даром не сдалась! У них и в Зеленой-то хлопот больше, чем возможностей. Совету Директоров захотелось на халяву избавиться от Зависимости, на остальные тридцать тысяч душ им плевать! Ну, солдатам пообещали крохи с барского стола, чтобы под пули и аномалии лезли бодрее, вот и всё!

— Это точно, — подтвердил Болт. — Я слышал, как кто-то из офицеров их спецназа тихо чертыхался, мол, чертовы УИпы, теперь на нашу голову ещё и Желтая Зона свалилась. Доволен он точно не был.

— Бесплатный сыр только в мышеловке! — мстительно прошипел Водяной. — Пусть теперь подергаются, гады! — Он протянул сталкеру фотографию Кнопки. — Болт, ты, когда в Сателлите взаперти сидел, случаем, жену мою не видел? Они её где-то там же держат… всякой химической дрянью обкалывают, чтобы признания вытягивать… — он помрачнел ещё сильнее. — Она светленькая такая, худенькая, невысокая совсем, тебе по плечо будет…

— Нет, — покачал головой Болт. — Не видел. Извини, дружище. Меня никуда не выпускали, а в той квартире я один был. Даже обувь отобрали, чтобы не убежал далеко в случае чего. Босой ходил.

— Ладно, с этим разобрались, — подытожил Медведь. — Болт, ты сейчас в душ, потом к Айболиту. Остальные могут готовиться к отбою. Я ночью подежурю. Всё, все свободны, завтра продолжим.

Айболит увел Болта к санузлу, народ начал расходиться, и Медведь поднялся на крышу. На улице было уже темно, майор сменил на посту Байкала и уселся за наблюдательный перископ, поправляя шлем-сферу, чтобы

улучшить контакт уложенного в затылочный пенал «Филина» с кожей. Здоровяк приник к окулярам и некоторое время разглядывал окрестности. Второй день после Выброса закончился, и успокоившаяся фауна возвращалась к своим обыденным заботам. Волчьи стаи уходили в леса, мелкие грызуны копошились в синюшной траве, невидимой в ночном мраке, живущий в соседних развалинах Осьминог подкарауливал чешуйчатую куницу, вынюхивающую заячий след. Крупных тепловых отпечатков не наблюдалось, и Медведь осторожно откинулся назад, разминая мощную спину. Даже не хрустит, отметил он, обычно позвонки щелкают, словно лопающиеся орехи. Айболит постарался, что надо! Жаль, что улучшенное здоровье ненадолго, смерть скоро заберет причитающуюся ей добычу. И Фронтовик больше не смотрит на него из Эпицентра, с того самого дня Медведь спокойно глазеет в любую сторону, как раньше. А ведь Болт заподозрил неладное, и как только ухитрился… Майор вспомнил взгляд Бэмби, сидевшей в столовой позади всех. Девчонка аж дыхание затаила, когда прислушивалась к недоуменным вопросам Болта и его, Медведя, настойчиво-беззаботной на них реакции. Пожалуй, стоит с утра предупредить сталкера, чтобы в отношении неё держал язык за зубами особенно плотно. А то сейчас начнется старая пластинка: большие грустные глаза несчастного оленёнка и убитый молчаливым горем скромный вид…

— Медведь, можно мне на крышу? — из щели в прикрытом люке раздался голос девчонки.

Отлично, поморщился здоровяк, только вспомнишь о напасти — она сразу скажет «здрасьте»!

— Нельзя! — отрезал он, немедленно углубляясь в тщательное изучение погруженной в ночной мрак местности. — База на осадном положении, гражданским лицам находиться на крыше в темное время суток запрещено. Демаскируешь Базу — подставишь всех, так что спать!

— Меня никто не заметит, — девчонка приоткрыла люк и всё-таки вылезла на крышу. — Мне Базальт дал на время свою «Невидимку». Мне надо с вами поговорить.

— Ещё более неудачного времени для разговора найти не смогла? — съязвил Медведь. — Я на посту, если ты не заметила. А роль Базальта в твоём появлении меня удивляет.

— Это я сама его попросила дать мне «Невидимку», — заступилась за пулеметчика Бэмби. — Он согласился всего на один час. Скажите, Медведь, почему наш гость, Болт, так странно спрашивал вас о здоровье? С вами что-то случилось? Поэтому вы перестали со мной разговаривать и сказали Айболиту больше меня к вам не пускать? Он ведь не мог просто так согласиться, раньше он всегда мне помогал… Вы больны чем-то серьёзным и не хотите мне навредить?

— Да, — признался Медведь. — У меня острый приступ аллергии на женское занудство! Знаешь, женщина очень похожа на мороженое! Она сначала холодна, потом тает, а потом, так её растак, липнет! Вот я и думаю, а не переименовать ли тебя из Бэмби в Мороженое?! А ну, марш отсюда по-хорошему, не то точно спущу с лестницы, и Айболит снова начнет тебе помогать! В лазарете! Вон с крыши! И люк за собой плотнее закрой, не хватало ещё проникновения на Базу мутантов!

Девчонка хотела что-то сказать, но увидела его взгляд, совсем поникла и молча удалилась, плотно захлопывая крышку люка. Медведь с грустью вздохнул. Жаль, что всё так вышло, тем более что он всё-таки успел к ней привязаться за время процедур по «общей гипервентиляции организма». Айболит всё это подстроил специально, ясень день, и, признаться, Медведь был этому рад. К моменту окончания «лечения» они с Бэмби уже весело болтали часами, всё равно на крыше в ту пору забот было немного. Сейчас он скучал по её беспечной болтовне и счастливой улыбке. Майор грустно улыбнулся. Красивая девушка, не загаженная корыстью и двуличностью, влюблённая в обычного вояку, здоровенного, грубого, покрытого шрамами и не очень-то молодого — всё это слишком радужно, чтобы продолжаться долго. Наверное, одно из предназначений Паутины — это спускать возомнивших невесть чего людей с небес на землю…

Но к тому, что от этой жизни ожидать справедливости не приходится, он за годы службы привык. Бэмби хороший человечек, найдет ещё счастье. А ему теперь нужно забыть о таких вещах и не морочить девчонке голову, иначе ей потом будет ещё тяжелее. В общем, всё, забыли. Теперь необходимо потратить оставшиеся крупицы жизни с максимальной пользой. Хотелось бы, чтоб Кварц оказался прав и Фронтовик действительно говорил о Рентгене с Туманом. Если они выйдут из Эпицентра живыми и вменяемыми и смогут призвать к ответу Белова с Лозинским, то можно будет хоть перед смертью вздохнуть спокойно. Умирать с клеймом предателя Родины и террориста очень не хочется. Знать бы ещё, как скоро люди Белова вычислят Базу… И Меркулов давно не проявлял к Спецотряду интерес, это не к добру. Что-то готовит, сомневаться не приходится. Необходимо смотреть в оба, тучи сгущаются слишком мрачные. Здоровяк задумчиво потер подбородок и вновь приник к окулярам перископа.