Умри в одиночку
Шрифт:
– Черемша, пошли пару человек, кто повнимательнее… Пусть площадку осмотрят, где вертолёту садиться…
– Понял… Гоню… – отозвался лейтенант Черкашин.
– И сами пусть осторожнее будут. Могут мины встретиться…
– Я сам пойду с ними… Так лучше будет…
– И сам под ноги смотри… Они у тебя как танковые гусеницы…
В этом Матроскин был прав. При обычном среднем росте у лейтенанта Черкашина были необычайно большие ноги, и размер обуви лейтенанта часто был предметом беззлобных насмешек среди товарищей.
Но площадку следовало осмотреть тщательно, и офицер с этим, понятно,
Вертолёт прилетел, как и обещал подполковник Стропилин, строго и точно вместе с рассветом, словно рассвет сверял свои действия по расписанию его полётного времени. Только-только краешек солнца выглянул из-за далёких юго-восточных гор, недавно освободившихся от туч и предвещающих, судя по всему, улучшение погоды и среди холмов, как в небе послышался шум вертолётного двигателя и обычное хлопанье винтов. Матроскин поднял голову. Но здесь, над ними, тучи висели низко, и вертолёта пока видно не было. В холмистой местности вертолётчики могли позволить себе полёт по приборам среди облаков. Это только в горах, среди скал, такой полёт мог бы быть рискованным. Здесь же риска не было никакого, а полёт по приборам для опытного пилота трудности не представляет.
Когда вертолёт вынырнул из облаков, было уже настолько светло, что его вполне можно было рассмотреть. Даже капитан Лактионов оторвался от своих дум и отошёл от «Тигра», чтобы полюбопытствовать, потому что впервые такую машину видел.
– Что за хреновина? – спросил.
Капитан Матроскин сам только во второй раз эту машину увидел, но в воздухе тоже впервые.
– «Ночной охотник», – с удовольствием сообщил он «краповому» собрату. – Обещают на спецназ ГРУ выделить пятнадцать таких машин. Первые уже поступают…
– Слышал… – признался Лактионов. – Нам бы такие в поддержку. Да ещё и несколько «Аллигаторов» [11] в довесок…
– И дивизию штурмовой авиации… – с щедрой усмешкой добавил Матроскин и зашагал к площадке, выбранной под посадку вертолёта. Уже издали было видно, как лейтенант Черкашин сигнализирует пилотам, показывая, где им лучше приземлиться.
Любопытный Лактионов двинулся вслед за командиром группы спецназа.
Вертолёт сел не сразу. Пилоты, видимо, беспокоясь за новую технику больше, чем того требовали условия боевой операции, сами сверху осматривали площадку, для чего сделали над ней два медленных круга. Спецназовцам пришлось молча ждать в стороне, прищуривая глаза от ветра, поднятого вертолётными винтами. Ветер был тугой, сырой и обжигал лицо. Наконец «Ночной охотник» приземлился, двигатель несколько раз основательно прокашлялся, и винты стали быстро тормозить вращение, издавая при этом характерные звуки громкого выхлопа. Но полностью они даже не остановились. Очевидно, надобности не было.
11
«Аллигатор» – вертолёт К-52.
Насколько знал капитан Матроскин, экипаж вертолёта состоит из двух пилотов, но вышел только один и поднял руку в приветствии. К пилоту двинулись одновременно лейтенант Черкашин с капитаном Матроскиным, и любопытный капитан Лактионов увязался за ними. Пожали при встрече, которая состоялась чуть дальше круга винтов, руки.
– Что забрать? – прокричал пилот.
Черкашин поставил перед ним три пакета с грузом для экспертов. Пилот в свою очередь протянул свёрнутую ламинированную карту, которую взял капитан Матроскин.
– Один экземпляр?
– Пока только один. Еле-еле успели принести до вылета…
– Ладно, обойдёмся… Рисовать умеем…
– Привет семье! – опять поднял руку пилот, теперь уже прощаясь, и заспешил в машину вместе с принятым грузом.
Короткая встреча закончилась, но Матроскину было не до разговоров. Он быстро ушёл в сторону, не пожелав наблюдать, как взлетает вертолёт, не остановивший винты, и на крупном, подходящем размерами для стола оперативного отдела камне развернул карту, чувствуя за плечом дыхание Лактионова.
– Оперативно и ловко… – признал «краповый» капитан, только посмотрев в условные обозначения. Данные глубинной инфракрасной съёмки были вручную нанесены на обычную топографическую карту, так что ошибиться при использовании или даже усомниться в точности, имея хотя бы один ориентир, было невозможно, если не ошиблись при работе планшетисты, хотя этого, как правило, не случается. – Но эти… Черти… Они всерьёз здесь целый город строили… Работали, не жалея чьих-то рук…
– Подкинул и нам Берсанака работку… – сказал Матроскин. – Чтобы мы ног и лбов не жалели… В подземелье лоб расшибить – плёвое дело…
– Мы эту работку сами себе подкинули, – не согласился Лактионов. – Берсанака с удовольствием бы от нас всё это спрятал…
– Тем не менее мы здесь, а где Берсанака – неизвестно… Времени нет, чтобы все подземелья обшарить, потому что Берсанака может сейчас уходить в сторону. И не обшарить нельзя, потому что он может в самом дальнем углу спрятаться и ждать, когда мы уйдём…
«Краповый» капитан скрипнул зубами, как заправский уголовник.
– Теперь он от меня не уйдёт… Живым не уйдёт…
– Хотелось бы верить, что и от меня тоже, – добавил Матроскин. – Вернее, хотелось бы верить, что только от меня. И я себе обычно верю… Будем соревноваться, кто раньше успеет… Тем не менее здесь мы надолго завязли. А людей на расширение поиска нет. Хоть подкрепление проси… Хотя и в этом смысла особого не вижу… В толкотне порядка меньше, а когда мало порядка, такому хитрюге, как Берсанака, проскользнуть легче. Я сам, когда есть необходимость, пользуюсь случаем. Если две колонны идут рядом, самое безопасное место – между ними. Все будут только по сторонам смотреть. Согласно его психограмме, Берсанака обычно делает так же…